Его строптивая любовь (СИ) - Краева Ирина Олеговна "kozyulya". Страница 16

Однако я ошиблась. И как!

Цитадель умела говорить! Стоило мне коснуться пальцами хрустящих белоснежных листов, как перед мысленным взором развернулось целое немое кино!

Я видела мир, наполненный красивыми, величественными людьми. Их лица были спокойными и безэмоциональными, а движения плавными и экономными. Они не кивали и не улыбались, и совсем не размыкали губ, словно общались мысленно.

Их города потрясали воображение: они словно состояли из камня и огня. И огонь был повсюду! Резвился в наполненных маслом чашах, искрил в фонарях, рыжими змеями скользил по каменным мостовым, испепеляя малейшую соринку. Но самым интересным применением огня была защита одного из увиденных мной городов. Гигантских размеров огненное кольцо выполняло роль городской стены! Именно в этом городе стояла Цитадель. Та самая, что сейчас украшала столицу Эрмида Амиру.

— Невероятно, — прошептала я, на мгновение выныривая из исторических хроник в реальность.

— Что вы… Немедленно положите книгу! — велела леди Ирис. — Кто позволил вам копаться в личной библиотеке ректора Родсона?

— Вы, — ответила, забыв, что хорошо воспитанным девушкам полагается смущаться и краснеть. Только при такой реакции секретарь ректора отнеслась бы к происшествию с присущей её положению снисходительностью.

— Я⁈ — возмутилась дама.

— Приношу свои извинения, — спохватилась я с запозданием. — Вы были заняты и, должно быть, ответили машинально. Я бы ни за что не посмела прикоснуться к книгам без разрешения, честное слово! Извините, пожалуйста, — закончила я практически шёпотом, изо всех сил изображая раскаяние.

Меня удостоили недовольным взглядом, отобрали книги, вернули их на стеллаж и запечатали тот магией. Я чинно сложила руки на коленях и замерла, мечтая, чтобы Рагнар как можно скорее вернулся и спас меня от чопорной леди, которая даже чай не предложила, а ведь я здесь сижу уже немало времени.

Однако Рагнар не появлялся.

Долго.

Очень долго.

Бесконечно долго.

Я готова была съесть слона–гриль без майонеза и ужасно хотела подвигаться, но в присутствии леди Ирис не рисковала. Ещё и Огонёк принялся подначивать на безобразия — предлагал «случайно» сжечь её юбку и посмотреть, дрогнет ли хоть один мускул на постном лице.

Признаться, меня пугала кровожадность стихии, но совсем немножко.

Смеркалось…

Я не выдержала и сходила к кувшину с водой, налила себе два стакана и забила желудок хотя бы ненадолго. Терпение моё лопнуло уже давно, я держалась исключительно на мысли, что леди Ирис — наделённое полномочиями чудовище, которое лучше не злить, если я хочу спокойно закончить академию. На что способны недовольные женщины я прекрасно знала на примере матери. И, судя по всему, Рагнар всё это время так же «наслаждался» одной из подобных демонстраций.

Когда дверь в кабинет ректора скрипнула, я подскочила и замерла, успев за эту секунду заготовить целую речь, после которой его светлость будет вынужден лично отвести меня домой.

Однако в дверном проёме появился Рагнар. Бешеный! Он настолько сильно контролировал и лицо, и движения, что казался идеально выполняющим манипуляции роботом. Если бы не сумасшедшая энергетика разъярённого зверя, от которой, что называется, «шерсть дыбом», можно было обмануться напускным спокойствием. Бедная леди Ирис вросла в кресло и разве что не слилась со стеной.

— Извини за задержку, Алессаль, — на ходу произнёс брат и, взяв мою руку, продолжил движение. Я только и успела, что коротко попрощаться с секретарём. — Твоя мать…

Фраза прозвучала неприлично — как ругательство. В ушах пульсировало «твою мать», «твою мать», притом я знала, что мне почудилось, но в данном случае мой вариант был уместнее.

— Отказалась?

— Да.

— И что теперь? — спросила с замиранием сердца.

— Я решил вопрос по–другому. Сейчас мы идём в столовую, затем договоримся об испытании.

— В каком смысле договоримся? Я не буду его проходить? — не поняла его задумку. — И как ты решил вопрос с мамой? Она жива?

— Жива и здорова, не переживай, — начал Рагнар отвечать с конца. — Я лишил её статуса члена рода Фогрейвов.

— Это… это как? — поперхнулась я от ужаса, поскольку голос его звучал жестоко и даже злорадно.

— Физически не больно, а даже приятно — с тебя снимаются все обязанности, — вновь с откровенным злорадством произнёс брат.

— Я пока не настолько разобралась в хитросплетениях родственных связей. Мама по–прежнему остаётся женой твоего отца? В чём заключается это исключение из рода? — принялась я разведывать обстановку, стараясь говорить деликатно. — А я? Я ведь её дочь. Выходит, я тоже не Фогрейв?

— Ты — Фогрейв, — коротко ответил Рагнар тем самым тоном, когда любые расспросы становятся бессильными.

Мы молча спустились в столовую, где драконище вполне любезно поговорил с тётушками–поварами и самолично принёс мне кувшин компота и два огромных бутерброда.

— Надеюсь, второй бутерброд не тебе? — скороговоркой произнесла я, чтобы поскорее приступить к еде.

— Не жадничай, это перекус перед нормальным приёмом пищи, — с улыбкой сообщил брат.

Кажется, начал отходить. Я решила не набрасываться с вопросами, а дождаться окончания ужина. Даже Баба Яга сперва кормила–поила, лишь потом с вопросами приставала. Будем руководствоваться народной женской мудростью.

Рагнара здесь определённо любили, потому что стол накрыли совсем не студенческий. Глаза разбегались от различных кушаний, притом оформлено всё было не хуже, чем в ресторане.

Я изо всех сил старалась молчать, но выходило у меня, видимо, не очень хорошо, потому что под конец ужина братец первым завёл разговор.

— Смотри не лопни, — добродушно хохотнул он.

«Время пришло», — поняла я.

— Признаться, я уже на грани. Очень много вопросов без ответов. Меня сильно тревожит ситуация с мамой.

— Откровенность за откровенность: я не хочу говорить об этой женщине.

Его голос звучал холодно и твёрдо, хотя лицо всё ещё светилось, а глаза — улыбались. Старается меня не расстраивать, и держится по своему обыкновению.

Однако я не могу пойти у него на поводу. Не в этом вопросе. Мама — это мама.

Тьма согласно струится по венам, поддерживает моё решение. Я всё лучше её ощущаю и это придаёт уверенности.

— Скажи то, что я должна знать, Рагнар. Она — моя ответственность, — неожиданно жестко произнесла я.

Брови братца взлетели чёрными ласточками. Он прокашлялся, чтобы избавиться от застрявшего в горле удивления. Затем сделал глоток воды.

Его неспешность наводила на интересные мысли. То ли мама действительно оказалась в крайне плачевном положении и нуждается во мне, а он не хочет испортить моё испытание в академии, то ли она сказала нечто такое, что в глазах Рагнара понизило мою значимость и теперь он не считается с моими желаниями (что вряд ли, очень вряд ли, я чувствую его заботу, просто переживаю).

— Академия на тебя хорошо влияет, — удивил брат одной фразой.

— Я никогда не бежала от ответственности, а в Эрмиде быстро повзрослела. Не думаю, что это влияние академии, скорее, нашего общения, — произнесла с достоинством.

— Выходит, ты почувствовала Цитадель, но не почувствовала Академию, надо же, — заметил с озорными искорками в глазах Рагнар.

— Я поняла, что Академия — тоже уникальный артефакт из другого мира, но давай всё же вернёмся к первоначальной теме разговора. Я понимаю, что она тебе неприятна, потому можешь фыркать и злиться, но, пожалуйста, рассказывай, что случилось и чем это чревато. Незнание меня убивает. Я не смогу настроиться на испытание, все мысли будут заняты произошедшим.

Моя речь была предельно честна и открыта; я не таилась, не закладывала в слова двойные смыслы и искренне надеялась, что Рагнар ответит тем же. Однако сперва мы расправились с ужином, попрощались с добрыми поварами, сходили в канцелярию за направлением на испытание, в котором я с ужасом увидела слово «боевое», и дошли до полигона. Уже там, активировав все необходимые защиты, а их оказалось так много слоёв, что высокое и величественное здание академии буквально размыло, словно очищенный большим количеством воды акварельный набросок, мой спутник заговорил.