Майлз Уоллингфорд - Купер Джеймс Фенимор. Страница 65

Когда мы увидели подтверждение того, что нас узнали, на «Быстром» поставили стаксели. Реи на фок-мачте еще не развернули, и он замер, как будто раздумывая, уйти или остаться. На мостике стоял офицер, рассматривая нас в подзорную трубу, и, когда судно повернулось так, что мы исчезли из его поля зрения, он пересек палубу и снова появился на гакаборте. Это был младший лейтенант; я отчетливо видел его в свою подзорную трубу. Вскоре к нему подошли и другие, среди них был сам лорд Харри Дермонд. Мне даже показалось, что они узнали меня и что все трубы наведены на мое лицо. Настала минута напряженного ожидания. Корабли разделяло меньше четверти мили, и хотя «Рассвет» быстро увеличивал дистанцию, но, увалившись под ветер, оказался бы под прицелом бортовой артиллерии «Быстрого». Какие мысли мелькали в головах английских офицеров? «Где наша призовая команда? Не на „Рассвете“, иначе Сеннит наверняка связался бы со своим командиром, а если не на „Рассвете“, значит, в океане! Или их взяли в плен, держат внизу и нарочно не показывают? »

Я подумал, что мы опять пропали, но Провидение и на этот раз уберегло нас. Все это время головной английский фрегат и два «француза» стремительно приближались друг к другу. Через несколько минут должен был завязаться бой, а «Быстрый» не спешил догонять своего соотечественника. В этот критический момент один из французских кораблей дал залп, вызывая неприятеля на бой. Звук выстрела словно вывел «Быстрого» из оцепенения. Передние реи яростно развернулись, всех офицеров как ветром сдуло с гакаборта, устремились вниз фока— и гротаталсы, и все три брамселя взлетели к топам мачт. Ветер стал сильнее подгонять судно, оно легко заскользило по волнам и вскоре заняло свое надлежащее место в полукабельтове за кормой «Черного принца» (как я узнал позже, головной корабль назывался так). Могу прибавить, что французский флагманский корабль назывался «Желанная», а его конвойное судно — «Олень». Старшим офицером на французском корабле был месье Менневаль, а на английском — сэр Хотэм Уорд. Как звали другого французского капитана, я так и не узнал, а может быть, и узнал, но позабыл.

Я хотел было, спустившись под ветер, уйти как можно дальше от «Быстрого», дабы (если этого еще не случилось) на нем не узнали нас, тем паче не прочли наше имя на корме. Но спускаться так круто под ветер было вовсе не безопасно, когда прямо с наветренной стороны на расстоянии в половину мушкетного выстрела завязался морской бой. Едва милорд Харри Дермонд устремился за «Черным принцем», мы привели «Рассвет» к ветру, носом к западу, с тем чтобы как можно скорее выйти за предполагаемые пределы досягаемости огня.

Мы не ударили в грязь лицом и ушли с места боя на достаточной скорости. Пока наше судно удалялось, я мог наблюдать за корветом и люггером. Последний все еще шел впереди; короткими галсами ему удалось подойти с наветренной стороны к двум французским фрегатам. Там он в последний раз сменил галс, повернув на восток и взяв курс к берегу. Неотступно преследуя люггер, корвет стремительно настигал его.

ГЛАВА ХVIII

Надеюсь, мне удастся представить читателю не застывшую, а живую панораму боя. Едва «Рассвет» отошел приблизительно на полторы мили от английских фрегатов — причем расстояние несколько увеличивалось по мере продвижения последних в сторону неприятеля, — мы опять обстенили марсели, ибо у меня возникло непреодолимое желание увидеть зрелище, которое должно было вскоре начаться. Возбуждение овладело всей нашей четверкой, Наб и Диоген так вперились вдаль, что было почти невозможно заставить их тянуть канаты. Я уже не говорю об управлении рулем — никто из нас не мог надолго отвести взгляд от сходящихся противников и заняться нашим судном.

Многие, верно, сочтут нас безумцами: почему мы не воспользовались случаем удрать подальше от «Быстрого»? Пожалуй, мы поступили опрометчиво, но в двух милях от поля боя опасность была не так велика, как может показаться на первый взгляд. Едва ли англичане оставили бы французские корабли, пока они были в состоянии преследовать их или пока не захватили бы врага в плен; и я не был столь несведущ в моем ремесле, чтобы вообразить, что корабли la Grand Nation note 120, которые мы видели перед собой, сдадутся, не нанеся значительного урона своим противникам. Кроме того, призы будут потом нуждаться в надзоре; имелись и другие основания надеяться на благоприятный для нас исход событий. Однако, даже если отбросить все эти соображения, жгучее любопытство и интерес настолько овладели нами, что мы просто не могли уйти с поля боя, пока не решится исход сражения. Я сомневаюсь, что даже сам «Рассвет» подчинился бы нашим понуканиям, если бы мы пожелали взнуздать его. Надеюсь, читатель составил себе некоторое понятие о нашем положении; обратимся теперь к фрегатам.

К тому времени, когда «Рассвет» расположился там, где мы решили, противники были уже недалеко друг от друга. «Быстрый» все не убирал паруса, идя в кильватер за кораблем сопровождения, пока не зашел с наветренного борта, правда в полукабельтове от него. Французы шли еще ближе друг к другу, и вскоре они должны были подступить на такое расстояние, что головные суда с обеих сторон оказались бы под огнем неприятеля. Казалось, вражеские корабли пройдут в полукабельтове друг от друга. Все четыре корабля несли марсели, кливеры, бизани; нижние прямые паруса были подобраны. Брамсели у «Черного принца» и «Быстрого» были взяты на гитовы, между тем на «Желанной» и «Олене» реи были спущены на эзельгофты, хотя брамсели не убрали. Все четыре корабля спустили бом-брам-реи. Итак, рангоут приготовили к бою, и все указывало на то, что месье Менневаль возмечтал о лаврах победителя.

Первым открыла огонь «Желанная», головное судно французов. Выстрел был предназначен «Черному принцу» и, кажется, попал в цель, ибо сэр Хотэм Уорд тотчас отошел в сторону, очевидно, чтобы уйти от продольного огня. «Француз» не отставал, и четыре судна теперь шли параллельными курсами, хотя и в разные стороны, всего в кабельтове друг от друга. «Желанная» беспрерывно давала бортовые залпы, пока не разрядила всю артиллерию одного борта. «Черный принц» выдержал атаку, не ответив, хотя я видел, что он получил значительные повреждения, особенно верхнего рангоута. Наконец сэр Хотэм Уорд заявил о себе. Он почти одновременно дал залп из всех бортовых пушек; раздался зловещий яростный грохот. Дым стал заволакивать его корабль, в то время как «Желанная», двигаясь в нашу сторону, вышла из адского шатра, сотканного ее снарядами.

Вскоре «Быстрый» открыл огонь по французскому коммодору, и по канонаде за кормой я, несмотря на дым, понял, что в бой вступил «Олень». На всех четырех кораблях заполоскали марсели, убавляя ход, и в какой-то миг все четверо, как мне показалось, даже замерли под огненным облаком, которое они подняли, стремясь нанести друг другу как можно больше повреждений. Французы, однако, быстро вышли из-под дымовой завесы, и наступившая тишина возвестила о том, что корабли разошлись. «Англичан» я сначала почти не видел из-за дыма, но их противники вышли из стычки с рваными парусами, искалеченными реями, а с подветренного борта «Оленя» даже свисала подрубленная крюйс-стеньга. Лишь только это жалкое зрелище открылось моему взору, я мельком увидел и «Черного принца», идущего в крутой бейдевинд, поперек кильватера противника и явно грозя выйти на ветер. «Быстрый» не отставал, напротив, он еще ближе подошел к головному судну. «Черный принц» лег на другой галс, но тут рухнула его грот-брамстеньга, разумеется вместе с реем и парусом. Стало быть, пушки месье Менневаля давеча гремели не праздничным салютом.