Ленинград' 84 (СИ) - Коруд Ал. Страница 59

— Договорились. Время еще есть.

— Тебя довезут. И тут, — Мазецкий достает увесистую коробку. — скромный гостинец на Новый год. Зачем тебе бегать по магазинам? Отметите как полагается!

Глава 38

Рабочие неприятности

Пора бы уже к Новому году готовится, а я никак не разберусь с набежавшей волной деловых забот и неприятностей. Получение водительских прав, разграничение полномочий с чужаками, участие в прогрессорстве, охота за «зелеными человечками» и разборки с бандитами. Все как-то навалилось разом, не давая продохнуть. Какая тут учеба!

Начнем с криминала. Расслабился я, вот и залетел. Не стоит забывать, что бандитским Петербург назвали не зря. Во второй столице, видимо, не было столько сил для чистки города и порядка выселения за сотый километр. Или руководство органов не понимало всей опасности расползания этой грязи по городу. Вот в итоге и получили, что наварили.

Так или иначе, но меня вычислили. Случайно на Васильевском я заметил несколько ярких нычек. Первая очень порадовала. Ювелирные украшения прямо пыхали золотым сиянием на квартал. И у меня сложилось впечатление, что часть их не из «Кармана». А такие Мазецкий как раз чрезвычайно ценит. Подозреваю, что он использует их как взятки нужным людям в чужих городах. Мелочевка также уйдет.

Я прикинул, сколько у меня в таком случае будет наличных денег и замечтался. Сумма-то к сотне тысяч полновесных рубликов приближается. А тратить их практически некуда. Засада! То есть засада ждала меня дальше. Из угла тесного чердака ко мне метнулась черная тень. Спасла отличная реакция и молодое тренированное тело. В нырке успеваю врезать от души неизвестному по печени. Тот захлебывается криком, потом смолкает, когда получает ногой.

Пододвигаю тело к себе и осматриваю. Черное пальто, шапка-ушанка, вся помятая, полусапожки. С виду обычный работяга, но морда больно примечательная. Отдергиваю рукав. Сука! На правый кулак надет самодельный кастет. И характерные синие колечки на пальцах. Наверняка и на туловище партаки. Урла! Хотел вырубить и золотишко отобрать. И как он меня вычислил, зараза? Затем нащупываю у бандита в кармане заточку и от души добавляю ногой по ребрам.

Мне бы тогда сделать выводы, но хотелось закончить начатое. Но я был уже осторожней. Приезжал только на общественном транспорте, выходил загодя и шел кругами пешком. Да и «занавесом» закрывался в квартале от места. Но, видимо, меня искали упорно, и через два дня на Петроградском обнаружил за собой слежку. Поначалу грешил на Жэку. Он мог мне не поверить или слить конторским за галочку. Но слежка была непрофессиональная, ускользал от нее на раз, стараясь выходить на такси за квартал от дома. Менял одежду, осторожничал. И вроде скинул хвост, расслабился и попал как кур в ощип.

Меня перехватили классически. В проходном дворе, когда я срезал очередной угол. Ворота с решетками и узкой калиткой. Бандиты вынырнули ниоткуда и встали спереди, заслонив проход. Немедля и сзади нарисовался широкоплечий здоровяк, закупорив выход. Грамотно! Вперед неспешно вышел невысокий мужичок с круглой рожей. По нему сразу видать классического урку. Сверкнув металлическим зубом, он произнес, чуть шепелявя:

— Чё, фраерок, добегался? Золото ищешь, а с братвой не делишься? Косяк за тобой, лошок поганый. В общак не занес, право работать здесь потерял. Усёк?

Обычный развод. В девяностые навидался таких утырков. Все, что их интересует в жизни — это сыто пожрать, хорошо выпить, в карты сыграть и бабу поиметь. Лучше проститутку, чтобы не выделывалась и не бегать за нормальной женщиной. По-человечески они не умеют. Братки из спортсменов были поумнее, те частенько строили бизнес. Но и обычный криминал поимел в те годы немало. Так что почтения у меня к подобной публике нет совсем. Это человеческий мусор, не приносящий цивилизации ничего. Их капиталы получены за счет чьей-то крови, слез и страданий. Но сначала поговорим.

— Слышь ты, не фрайер. Я тебе не фальшак какой. А по фени ботал, когда ты еще пупок разматывал. На халяву разводить бакланов будешь! А с людьми хочешь базарить, мазу правильную держи. Лох поганый!

Лицо главаря шайки вытянулось. Не ожидал! Но все равно прет буром. Жадный больно!

— Тогда как расходиться будем, дядя?

Сзади медленно подкатывает крепыш. Его наверняка взяли, чтобы прессануть меня от души. Пусть расклад и поменялся, но они в курсе, что я один и никто за меня не впишется. Ситуация хуже не придумаешь, но не для меня. Он спрашивает у главаря:

— Этот, что ли Кирпича отметелил?

Я радостно улыбаюсь:

— Тоже желаешь люлей получить, кабанчик? В последний раз, бакланы немытые, предлагаю разойтись по-хорошему.

Я отхожу спиной к стене и достаю серебряный нож. Главарь ухмыляется, кривя рот, и вынимает из кармана наган. Серьезно настроены ребятки. Миром вопрос не решим.

Стремительно черчу ножом руну, чтобы создать «карман». Место не самое подходящее, но старое, с памятью произошедшего. Такие отлично годны для желаемого. Мы моментально оказываемся в зале эпохи Ренессанса. Стены покрыты замысловатыми гобеленами, много колонн и барельефов. Свет падает из окон, расположенных на самом верху. Наверняка и потолок расписан фресками, но мне пока не до этого. Пока братки ошарашенно озираются, бросаюсь к стене и отдергиваю гобелен.

— Это чё в натуре?

— Што за кино и немцы?

— Да по любасу этот фрайер — гипнотизер! — кричит худощавый урка со шрамом на лице. — Щуплый, вали его, и мираж исчезнет!

Главарь проморгался и решился. Ему перед пацанами надо мазу держать. Только вот огнестрельное оружие в «карманах» не работает.

— Да ети твою налево! Бомба, завали этого петуха!

Крепыш с непревзойденным спокойствием достает из-под куртки большущий тесак и движется ко мне. Видимо, лезвие для рубки мяса взяли, что попугать меня, но, тем не менее, оно очень даже смертоносно. Только я вот также уже вооружен. Изо всего разнообразия я выбрал итальянскую глефу. Давно хотел ей побаловаться, вот и случай представился.

Хищно улыбнувшись, встаю в левую стойку и делаю шаг вперед. Бомба вида не показал, но как-то напрягся. Еще бы. На полутораметровом древке весомо мерцает сталью полуметровый загнутый клинок. Этим оружием можно колоть и рубить. Количество приемов бесконечно. Чуть не пропустил рывок Бомбы вперед. Уклоняюсь и слева вниз наотмашь рублю по бычьей шее, шаг назад и острие клинка впивается в грудную клетку. Прокол вышел небольшим. Меховая куртка помешала. Но крепыш уже уронил тесак на пол и схватился за шею. Вот там кровищи брызжет, мама не балуй! Бомба натужно хрипит, понимая, что все, конец.

Худощавый урка отчаянно несется на меня с заточкой наперевес. Он орет в голос, чтобы забить собственный страх, что отлично прописан в его полубезумных глазах. Видимо, уже понял, что смертушка к нему пришла, но еще не до конца верит. С ним мы еще поиграем, ловким. Почти невесомым движением подрезаю ему ноги, отскакиваю налево, а затем в повороте делаю прокол в основании шеи. Красиво! Урка падает на колени и пытается ко мне развернуться. Милостивым надрезом на шее заканчиваю его жизненный путь. Тот так и остался валяться в луже собственной крови.

Только вот Щуплый у нас оказался не дурак. И не трус. Он моментально прокачал обстановку и полез по стенам в поисках выхода и напоролся на нишу с оружием. Только вот тут его чуйка подвела. Зачем ты, дурачок, алебарду тащишь? Нет, она, конечно, выглядит внушительно, в ней веса килограмм пять. Но такой дурой надо еще уметь махать. Это не деревянная палка и не топор. Урка и сам вскоре понял, что дал маху. То есть махать-то у него толком никак не получалось. Алебарда — оружие двух, трех ударов. Потому что весит до фига, и удары должны быть с приложением веса всего тела. Одни руки задействовать чревато разрывом связок.