Не напрягайте Кракенова! - Орлов Сергей. Страница 4
– Ты заключил контракт с конкурентами Болотовой?
Мужчина криво ухмыльнулся, кивнул и откусил сразу половина бутера с икрой. Несколько икринок плюхнулось на стол, что немного смазало эффектность такого жеста.
– Тебе сделать?
– Спасибо, не сегодня. И насколько жирным оказался контракт?
– Насколько жирным? Хммм… – отец сделал вид, что задумался. – Хватит на то, чтобы обеспечить вам троим безбедную жизнь до самой старости. Думаю, при грамотных вложениях, еще и на внуков с правнуками хватит.
А вот это немного подозрительно. Неужели они заплатили намного больше, чем Ангелина?
– Откуда такие суммы?
– Это тебе не с Болотовыми якшаться. Францевичи и Самылины сразу поняли, с каким гением имеют дело. Потому и подписали долгосрочный контракт, включающий один интересный пункт.
Петр взял театральную паузу.
– Какой?
– Они взяли меня на работу и выкупили права на все последующие изобретения, связанные с зарядными блоками и пластинами. – отец облокотился на столешницу и широко улыбнулся. – Триста тысяч, Арти… мы заработали триста тысяч!
По деньгам моего прошлого мира, это триста миллионов рублей или три с копейками миллиона вечно-зеленых. Солидная сумма. Очень солидная. Впрочем, если Петр отказался от свое затеи с «процентом от продаж», то конкуренты Болотовой еще сэкономили.
«Ох-ре-неть. И вот этот неудачник превратился в настоящего богача?!» – шокировано произнес осьминог. – «Остановите Землю, я выйду!»
– Погоди… а как же твой бывший коллега Филимонов? Он же вроде тоже подавал заявку на патент? Не могли же Францевичи предложить контракт человеку, у которого даже патента на руках нет.
Петр довольно хмыкнул, затем зацепил с соседнего стола бутылку с шампанским и наполнил свой бокал.
– А ты разве не слышал? Виктор, вместе со своей новой хозяйкой, проиграл суд. Этот идиот отказался предоставить на проверку воспоминания о работе над технологией. Наверняка там есть что-нибудь извращенное, он мне всегда казался немного странноватым. А может, и нечего было предоставлять и Николай просто захотел примазаться к моей работе.
Одним словом – бред собачий!
«Это два слова!»
«Не придирайся. Я один чувствую, что от этой истории как-то нехорошо пахнет?»
«Да это твой отец со своими благовониями. Скажи, чтобы не перебарщивал. Не понимаю, как ты тут сидишь вообще».
Сделал глубокий вдох. Действительно слишком много цитруса. Но я сейчас не об этом.
Такой человек, как Ангелина Болотова не могла нанять на работу проходимца. А следовательно у Виктора точно были доказательства своей работы. В таком случае, надо понять, почему он отказался предоставить их в суде? Ведь тогда он мог претендовать на 50% от всех отчислений и контрактов. Но он согласился на обычную зарплату от Болотовых. Говорю же, бред собачий!
– Отец, – я сделал небольшую паузу, хорошенько обдумывая следующий вопрос. – Давай еще раз и по порядку. Почему вы перестали работать с Филимоновым?
– Разные взгляды на развитие проекта.
– Это слишком расплывчато. У вас же была конкретная причина?
Петя залпом выдул шампанское и налил себе еще.
– Витя считал, что наша технология слишком сырая. Что мы не можем гарантировать стабильную работу зарядных блоков.
– И все? Это же решаемые вопросы. Тем более столько лет прошло.
– Так и я о чем!!! Как по мне, так мой старый друг просто сдался. Он не захотел ничем жертвовать, а вот я пошел до конца. И кто, в итоге, оказался прав?
– Ты… – мрачно ответил я. – А что значит, что вы не можете гарантировать стабильную работу зарядных блоков? Они могут отключаться? Или сбоить? Что именно так беспокоило Филимонова?
Петр обошел стол и наконец-то надел майку.
– А ведь ты в первый раз интересуешься моей работой, – заметил мужчина. – Не представляешь, насколько меня это радует! Ну хорошо… – он плюхнулся на диван и закинул руки на спинку. – Главная проблема зарядных блоков заключается в дозированной передаче энергии. Когда эта технология только создавалась, у таких же ученых, как я, возникало множество сложностей. Взрывались пластины, загорались блоки, даже пыль портилась в некоторых случаях.
– Портилась пыль? Это как?
– Ну заряжаешь ты ее несколько лет, а потом бац! И она теряет свою энергию за пару минут активной работы. А на ремонт нужно потратить чуть ли не столько же.
– Но ты же решил эту проблему?
– Само собой! И даже потратил два года на проверку. Так что, как я и говорил, Виктор просто не захотел рисковать, а потом начал махать кулаками после драки.
А ведь в этом что-то есть. Может, отцовской проверки оказалось недостаточно? Или, к примеру, Филимонов нашел какой-то другой изъян, и подача документов на патент – это не более, чем театральное представление. Чтобы Петр расслабился и, самое главное, убедил Францевичей и Самылиных в уникальности собственной технологии.
Бррр… попахивает какой-то теорией заговора.
– Так, сын, давай не будем о делах! Лучше расскажи, как там дела у мамы? Слышал… – всего на мгновение по его лицу проскользнула презрительная гримаса, – слышал, что у нее кто-то там появился?
– Да, – не стал увиливать я. Петр уже взрослый мужик – переживет. – Граф Григорий Орлов. Думаю, ты и сам об этом знаешь.
– Знаю… – выдохнул отец, выдув еще порцию алкоголя. – И как вы с Миррой к этому относитесь?
Я немного подумал.
– Философски.
– Это как?
– Мама счастлива, ты, насколько я вижу, тоже. Следовательно, все идет так, как должно. Ну а Мирра так и вовсе сияет. Поначалу ей было непросто, но граф умеет расположить к себе.
– Твоя мать совершает большую глупость, – процедил Петр. – Орлов поиграется с ней и выбросит, как ненужную игрушку. А вот если бы она вернулась ко мне…
– То перестала бы уважать себя, – закончил я за него. – Отец, мы же можем поговорить, как два взрослых мужика?
Кракенов старший смерил меня хмурым взглядом и кивнул.
– Почему, по-твоему, вы разошлись с мамой?
– Из-за моих неудач. Я не мог обеспечить семью, и ее это окончательно достало.
– Да нихрена. Плевать маме на деньги. Ее беспокоило только то, что из любящего мужа и хорошего отца ты превратился в какого-то невротика. Продал дом, машины, потратил последние сбережения. Ты вообще не думал, что случится с нами, если у тебя ничего не получится! И мама все это видела. Видела и тащила все на себе.
Это не мои догадки. Просто во время своего заключения в тюрьме я успел просмотреть несколько десятков ключевых воспоминаний. И моменты Викиного тихого плача, у себя в комнате, туда входили.
– Но я же все исправил.
– А разве это имеет какое-то значение? Доверие – это очень тонкая материя. Один раз предашь его и больше тебе никто не поверит. Так что если бы вы с мамой сошлись, она бы всегда жила с мыслью «что если Пете снова что-то взбредет в голову».
От напускной уверенности отца не осталась и следа. Он как-то поник, наклонился вперед и сложил руки в замок.
– Значит, никаких шансов?
– С мамой? Никаких. Она очень счастлива и я не позволю тебе вмешиваться в ее жизнь. НО! Мы с Миррой по-прежнему любим тебя. И как раз наше доверие ты можешь попробовать вернуть.
Я подошел к окну, чтобы насладиться видом. Само собой у меня не было никаких эмоций к этому человеку. Он для меня чужой. Но вот с сестренкой им надо возобновлять общение. Иначе позже они оба об этом пожалеют.
– Наверное, стоит ей написать.
– А еще лучше, если подаришь Мирре новую гитару. Да подороже. Она будет в восторге.
На лице отца снова появилась улыбка. Вот и хорошо. И человеку настроение поднял, и сеструхе новую игрушку подогнал. Не брат, а золото.
– Может и тебе что-нибудь нужно? Арти, ты только скажи…
Я практически не слушал, что говорит отец, так как полностью сконцентрировался на происходящих на улице событиях.
– А этот что тут делает!?
Быстро распрощавшись с растерянным отцом, выскочил наружу. Если там происходит то, о чем я сейчас подумал, то дело может пойти по очень скверному сценарию. Особенно для пацанов из Аптекарских.