Аут. Роман воспитания - Зотов Игорь Александрович. Страница 93

Это был шок. Мария.

– Что же мне делать? То есть что нам теперь делать? – спросил я наконец.

Я не то что испугался, я растерялся. Одно дело было воевать в буше, где более-менее все понятно, другое дело – попасть в логово врага и узнать вдруг, что сам-то ты давным-давно раскрыт.

– Нужно уходить, и прямо сейчас, – от спокойствия Симайо не осталось и следа, его круглое лицо прямо-таки искажено было страхом. – Беда в том, что вы белый, что вам трудно оставаться незаметным. Правда, я не увидел за вами хвоста, когда вы шли сюда, но стоит вам появиться в гостинице, и все пропало. Они захотят узнать, с кем вы встречались, и найдут меня. Сейчас я уйду, а вы подождите еще полчаса. Вот здесь я собрал данные, которые вы просили – частоты приводов аэропорта, перечень полетов президентских экипажей за последний год, состав делегаций, состав экипажей, адреса… Я отдаю вам это, но это нужно уничтожить! Как можно скорее. Этого нельзя оставлять!

Он разволновался не на шутку, бедный Симайо!

– Я ухожу, сеньор Бен. И вы тоже уходите. Правда, я не знаю, как…

Было и печально, и забавно, что на случай провала не оказалось ни одного варианта спасения. Мне негде было затаиться в незнакомом городе, ну не идти же в самом деле в датское посольство! Черт бы драл этих коварных негров!

– О’кей, спасибо, Симайо! Успехов. Надеюсь, все будет в порядке.

Я, в отличие от своего агента, вдруг успокоился. Взял листки с данными, стал их просматривать, намереваясь запомнить хоть какие-то имена, цифры, названия. Это оказалось занятием вполне бессмысленным, – столько точной информации я не в состоянии был не только усвоить, но и просто проанализировать. Мария.

Была в моей ситуации, однако, и какая-то странность: откуда Онвала мог узнать, кто я? И знал ли он это на самом деле? Меня раскрыли всего за какие-то сутки? Не может этого быть, даже несмотря на все мое дилетантство в шпионских делах. Я вспоминал шаг за шагом свое пребывание в Мукумбуре, но ничего странного не вспомнил. Если и было что-то, то в самолете, где наверняка сидели агенты Seguranca Na-cional. Но как они узнали, кто я такой? Непонятно. Непонятно. Непонятно. Мария.

Теперь вот эти бумаги. Их можно было порвать и выбросить в унитаз в том же кафе, и я решил так и сделать. Однако камера шпионского кино не оставила меня и здесь. В туалете я обнаружил оконце над унитазом, выглянул: тихая улочка, напротив – магазин, хозяин-индус сидит перед дверью на стуле, читает газету. Над моим оконцем нависает кондиционер, видимо, из квартиры, что расположена над кафе. В его нижней панели щель, достаточно широкая, чтобы положить туда небольшую стопку бумаги. Я вернулся за столик, заказал еще кофе. Полистал газету. В кафе почти пусто – только мамаша с двумя детьми у окна, кормит их мороженым. Через четверть часа я опять отправился в туалет, выглянул – индуса не было, хотя стул стоял. Вытащил бумаги из-за пазухи и быстро вложил их в щель кондиционера. Кажется, они поместились там идеально – из окна не видно. И с улицы их можно достать – не слишком высоко. Закрыл форточку, вернулся, расплатился, дал хорошие чаевые, вышел. Мария.

Вроде ничего подозрительного – никто не дежурит на углу, никто не выглядывает из дверей. Беспечной походкой направился было к гостинице. Мария, скорее всего, уже вернулась с аудиенции у министра, но звонить ей было бы безумием.

Впрочем, и возвращаться в гостиницу тоже было бы безумием, если верить перепуганному Симайо. Я живо представлял себе, как в холле отеля ко мне подходят двое хлопцев из Seguranca, берут меня под белы рученьки, запихивают на глазах у зевак в черный автомобиль, везут в свои казематы, а там следак, как две капли воды похожий на Мботу – татуированный, с кулачищами с мою голову – начинает допрос. Вот она – шпионская романтика. Романтикой военной ты уже насладился вполне, отведай-ка, Веньямин, и другой деликатес бытия. Мария.

Хотя, размышлял я, задание я выполнил, бумаги у меня, можно смело отправляться в rent car, садиться и уезжать. Вернее, попытаться уехать, а там будь что будет.

Я остановился на перекрестке. Я помнил по карте, что если взять налево и вверх, то через три квартала будет rent car. А если – направо и вниз, то через два квартала будет улица, на которой – пересечь ее, направо и триста метров прямо – мой отель. Мария.

И я поворачиваю налево. Я выбираю маленький Land Cruiser (в те годы эта марка была еще настоящей) безо всяких хлопот, плачу за двое суток карточкой American Express, сажусь, предельно осторожно включаю первую скорость и отпускаю педаль сцепления (вожу-то я так себе!), трогаюсь, еду. Главное – не забывать, что движение здесь левостороннее, как в соседней ЮАР. И еще главнее – выехать из города, а там на шоссе будет проще. Но я не еду из города, я еду в отель, потому что Мария.

Машина позволяет мне убедиться наверняка – «хвоста» нет: никто не едет следом, на всей улице за мной вообще ни одной машины. Да и прохожих тоже почти не видно – два часа пополудни, сиеста.

Я паркуюсь за отелем, в портовом районе, а в отель иду пешком. Прохладное, темное и пустое, пустое! пространство лобби. Нет, пожалуй, Симайо погорячился, решаю я.

– Bona tarde, senhor Danielsen! Como esta? Aqui tenho um recado para о senhor¹⁷, – на португальском приветствует меня халдей за стойкой и протягивает бумажку.

Не читая, смотрю на подпись: Maria! He верю своим глазам, читаю: call me please¹⁸.

Мария!

То есть, если рассуждать логически – ей поручили меня «пасти». Вот прямо сегодня, привезли ее в министерство, там сидели важнеющие, надувая губы, негриллы из Seguranca Nacional, a как еще?

– Сеньорина! (или как они тут называют юных красавиц-стюардесс?) – наперебой говорили они, – мы хотим поручить вам очень важное и чрезвычайно ответственное задание, можно сказать – поручить спасение родины (точно Жанне д’Арк). Наши агенты выследили опасного военного преступника, который объявился в столице, по всей видимости, с крайне опасной для страны миссией. Это Бешеный Бен! (ББ! MB! BF!) Вы наверняка читали о нем в газетах (Ха! У них тут в столице, между прочим, издаются одна-единственная газета и один-единственный журнал!). Ваша задача – соблазнить его и выведать цель приезда…

Ну и так далее. И Мария, любимая моя Мария, согласна. Ведь на карту поставлена ее карьера, ее жизнь, жизнь ее матери, ее сестер! А как иначе?! И вот она звонит – чтобы назначить мне свидание. И знает, что ей нет нужды соблазнять меня, потому что я уже ее. Мария…

Я диктую портье ее номер, прошу соединить.

– Момент! Сеньора Мария на проводе, мой сеньор.

– Да, Мария, это я, Георг. Очень рад вас слышать! Вы мне звонили?

Мария.

Я слышу ее грудной, чуть грубоватый, но такой сексуальный голос и цепенею – любовный восторг.

Взлетаю.

Она говорит, что ей нужно (не хочется – нужно!) меня увидеть.

Падаю.

Я отвечаю, что могу приехать когда угодно и куда угодно. Хоть сейчас. Она говорит, что не надо ни сейчас, ни куда угодно, а в десять вечера в ресторан «Beira mar» на городском пляже, в самом его конце, там еще – площадь, а дальше – дорога кончается.

Взлетаю.

Я предлагаю заехать за ней, но – качели – она сообщает, что ее подвезет Жозе Арналду.

Падаю.

Возможно, что отсутствие слежки объяснялось участием Марии в моей судьбе: зачем следить, если я сам приду куда угодно и когда угодно.

С самого момента нашего знакомства два дня назад и до сих пор я жил как бы в двух непересекающихся измерениях – задание и Мария. Теперь они пересеклись, скрестились, и в спайке этого скрещения таилась колоссальная энергия, которая не может не закончиться взрывом. Я готов, я его жду, я его жажду. Это ли не лучшая, не самая героическая участь для ростовского мальчишки, эстета и хулигана (не в пошлом современном, конечно, смысле), волею судеб забредшего на край Ойкумены и познавшего там все, что должно познать двуногому, коль скоро ему суждено было родиться – смертельный риск и смертельную любовь?!