Мечты о полете (ЛП) - Сент-Клэр Келли. Страница 19

Мы обмениваемся ударом за ударом. Я блокирую большинство его ударов, но некоторые пробивают мою защиту. Я нанесла столько же ударов, сколько и он. Тот простой факт, что он больше и сильнее, обеспечит ему победу, если я не изменю свою тактику.

Толпа притихла от растущего напряжения между мной и Убийцей. Это самый долгий бой, который у меня был. Я знаю, что моя выносливость ослабевает, но и он выглядит не лучшим образом. Мы летаем вдоль каменного круга мощными рывками. Я задыхаюсь от усилий, целясь ногой ему в скулу. За доли секунды я понимаю, что мои глаза выдали цель моего удара.

И получаю сокрушительный удар кулаком по голове. Я отшатываюсь назад.

Толпа звучит задорно, приглушенно. Всё движется в замедленной съёмке. Пол врезается в меня.

Я с усилием открываю тяжёлые веки и вижу круг обеспокоенных лиц, нависших надо мной. Я вздрагиваю и осторожно сажусь, держась за голову. Кристал выжимает окровавленную ткань. Ощупав себя, я обнаруживаю большой порез над ухом и огромную шишку на челюсти. Без перелома.

— Ты только что продержалась полчаса на ринге с Убийцей, девчушка! Вся арена только и говорит об этом, — Лёд прыгает на месте.

Только он мог сделать это и при этом выглядеть крутым.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Я проиграла. Чему ты радуешься?

Осколок и Вьюга присаживаются рядом со мной.

— Что случилось? — спрашивает Осколок.

— Устала. Забыла о контроле над своим выражением лица.

— Мы так и подумали. Мы с Вьюгой взяли на заметку пару вещей, над которыми, по нашему мнению, тебе тоже стоит поработать.

— Выносливость, — говорю я, а затем издаю стон, когда моя челюсть начинает протестовать. — Поговорим позже.

Я переворачиваюсь обратно на спину.

Вьюга хватает меня за плечо.

— Ты была молодцом. Сегодня ты завоевала большое уважение бойцов, а также толпы. В следующий раз ты надерёшь ему зад.

Мне требуется два дня, чтобы восстановить нормальное зрение. Меня радует, что я не часто вырубаюсь. Спасибо Солису за свод правил Алзоны. Я использую это время, чтобы доработать свои планы тренировок, добавив свои личные цели после разговора с Осколком и Вьюгой. Бой с Убийцей будет сводиться к выносливости. У него нет схемы, которую я могу видеть, и я знаю, что у меня её нет, кроме моих подсказок глазами, над которыми я практиковалась.

Мужчины обедают в столовой. Я иду в кабинет, расположенный сбоку от спортзала в поисках Кристал. Дверь открыта. Поэтому Алзона и Кристал не знают, что я там.

— Эм, — заикаюсь я.

— Что надо? — рявкает Алзона.

— У меня просто был вопрос к Кристал, я задам его позже.

Я перестаю бормотать, разворачиваюсь и направляюсь на тренировку.

Мы завершаем наш последний раунд в ямах. После моего раунда с Убийцей было решено, что никто из нас не будет соревноваться ни с кем из группы Хейла. Алзона добавила новое правило после нескольких выкрикнутых угроз. После матча отношения с ними стали нестабильными, даже несмотря на то, что я проиграла, о чём они никогда не забывали мне напоминать. Теперь никто из нас не должен покидать казармы в одиночку.

— Что мне делать со Льдом? — спрашиваю я у Осколка.

Он поворачивается и смотрит на жилистого мужчину, который болтает со Шквалом у гирь. Лёд всё ещё отстаёт в отдаче. С помощью подначек со стороны остальных мужчин его усилия возросли до ничтожно малого. Но в целом, остальные увеличили интенсивность тренировок в четыре раза, а он — только в два. Я добавила последние элементы к нашему групповому бою, но мы сильны только настолько, насколько сильно наше самое слабое звено. У меня нет идей, как его мотивировать.

Осколок наносит ещё один удар по мешку и переносит вес на переднюю ногу, отпрыгивая назад от ответного удара воображаемого противника. Он поворачивается ко мне.

— Я, правда, не знаю. Я подумаю об этом.

Его прерывает крик.

Мы с Осколком находимся в задней части зала, дальше всех от двери. Мы вырываемся из шока и устремляемся на звук, шаги Шквала, Лавины, Вьюги и Льда стучат впереди нас. Крик доносится из передней части казармы.

Все ворота открыты. Они лязгают позади нас, когда мы проходим.

— Не смотри, — Шквал хватает меня за руку.

Пожалуйста, пусть это будет не Алзона или Кристал. Я стряхиваю его руку и обхожу Лавину, который тоже пытается закрыть мне обзор.

Я не могу закрыть глаза от ужасающего зрелища. Желчь поднимается к горлу.

Женщина. Мёртвая. По одежде я предполагаю, что она была работницей борделя. Кристал кричит. Я понимаю, что этот звук был и раньше, просто я слишком поддалась панике, чтобы его услышать. Алзона шепчет ей, раскачивая её взад-вперёд. Она бросает умоляющий взгляд на Лавину, и тот подхватывает девушку, бьющуюся в истерике, и уносит её подальше от ужасного зрелища. Женщина была жестоко избита, её горло перерезано. Но увечья и кровь ниже пояса — верное подтверждение того, что убийца не обладает человечностью.

— Почему? — шёпот Льда нарушает нашу оцепеневшую тишину.

— Это послание, — говорит Осколок.

Я смотрю на него. Я не вижу его лицо сквозь слёзы. Он подходит и крепко обнимает меня.

— Но я не знаю от кого.

Вьюга и Шквал уводят меня обратно в дом, пока Лёд и Осколок освобождают женщину от верёвки. Я не знаю, что они делают с её телом. Но верю, что Вьюга сделает для неё всё, что сможет.

Тренировки на этот день окончены. Послание достигло своей цели. Наш барак потрясён.

Мы сидим в столовой, утешаясь обществом друг друга. Через несколько часов приходят Кристал и Алзона. Кристал идёт прямо к тайнику с алкоголем под раковиной и выпивает большую кружку.

— Ну, не выпивай всё, — говорит Шквал мягким голосом.

Он берёт больше кружек и наполняет их.

Мы сидим и, молча, потягиваем пиво. Через некоторое время Кристал уходит, жестом предлагая Алзоне остаться. Я знаю, что она хочет уединиться, но помню, что остальные сделали для меня несколько недель назад. Я иду по коридору и поднимаюсь через люк. Похоже, люди приходят сюда, когда им грустно. Кроме меня. Обычно я часами избиваю мешок. Кристал застывает, но не оборачивается.

— Уходи, — говорит она надломленным шёпотом.

— Уйду. Я просто хотела, чтобы ты знала, что мы все здесь для тебя. Если я понадоблюсь, просто дай знать.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь от её мягких слов.

— Ты знаешь, что меня изнасиловали?

Я замираю. Она поворачивается ко мне, и я вижу, что до этого она пыталась скрыть слёзы.

— Полагаю, что нет. Я видела, как ты наблюдала за мной рядом с мужчинами, и подумала, что ты могла догадаться. Я не могу чувствовать себя с ними полностью комфортно. Даже с теми, кого я люблю, как тех ребят внизу, — она делает дрожащий вдох. — Алзона знает, — добавляет она.

Меня пронзает волна отрицания. Какое чудовище могло так поступить с этой милой девушкой?

— Что случилось? — спрашиваю я.

Она колеблется, и я спешу исправить свою ошибку.

— Ничего, если ты не хочешь говорить. Просто не говори Алзоне, что я задавала вопросы.

Она издаёт слабый смешок.

Я полностью вылезаю из люка и сажусь рядом с ней. Проходит несколько мгновений, прежде чем она начинает говорить:

— Мне было четырнадцать. Я только что… переехала в Средние Кольца и одной ночью я поздно возвращалась домой от друзей.

— В прошлом году? — спрашиваю я.

Она смотрит на меня, оценивая меня. Она откидывает голову назад и смотрит на небо.

— Нет. Это было восемь лет назад. Мне двадцать два.

Я выпрямляюсь от её откровения. Я никогда бы не подумала, что ей столько лет.

— Я думала, что мне придётся спасать тебя или что-то в этом роде.

На этот раз она смеётся по-настоящему.

— Уверена, ты рада, что тебе не придётся этого делать, — её голос срывается, и слёзы капают с её подбородка. — Их было четверо, но только один насиловал меня. Наверное, я должна быть благодарна за это, — с горечью говорит она. — После этого они оставили меня умирать на холоде. Я должна была умереть. Иногда мне хочется, чтобы так и случилось.