Мечты о полете (ЛП) - Сент-Клэр Келли. Страница 38

Мог ли правитель решить, что они собираются на войну, после столь короткого общения? Может быть, я паникую из-за пустяков.

Дверь с грохотом распахивается, и врывается Джован.

Я смотрю на потолок вместо того, чтобы смотреть на него.

— Я вижу, твои манеры совсем не улучшились. Что, если бы я принимала ванну? — спрашиваю я.

— Если бы ты принимала ванну, я бы присоединился к тебе, — отстреливает он в ответ.

Я задыхаюсь от его грубости.

— Ты забываешь кто я, Король Джован. Не разговаривай со мной так.

Он бросает взгляд на меня, его глаза осматривают комнату.

— Ты всё ещё здесь.

Я оглядываюсь вокруг. Он с ума сошёл?

— Почему нет? — спрашиваю я.

— Я подумал, что мои новости заставят тебя сбежать, — говорит он. — Я понял, что только бегством ты справляешься с проблемами.

Я фыркаю и откидываюсь на кровать.

— В последний раз тебе говорю, я не сбегала обратно в Осолис. Зачем мне это делать без карты? У меня нет желания умереть.

— Могла бы одурачить меня.

Я рычу.

— Солис, ты так раздражаешь, — бормочу я себе под нос и прикрываю глаза рукой.

— Что? — спрашивает он.

Я не отвечаю. Кровать прогибается, и он садится рядом со мной. Мою кожу покалывает. Он смотрит на меня?

— Если ты не пыталась сбежать в Осолис, то, что узнала о стреле убийцы? — спрашивает он.

Я поднимаю руку и смотрю на него. Наша близость на кровати заставляет меня замечать в нём то, чего я обычно не замечаю. Например, что его губы кажутся мягкими, хотя всё остальное лицо — это твёрдые грани и точёные черты. И как некоторые волосы свисают ему на лоб.

— Тебе потребовалось достаточно много времени, — говорю я. — Я-то думала, это будет первое, о чём ты меня спросишь.

— В отличие от тебя, я не бросаюсь в опасные ситуации в поисках убийцы Кедрика. Я думаю, что ты дура, если считаешь, что мой брат хотел бы, чтобы ты умерла в жажде мести.

Ай.

Я тяжело сглатываю и разрываю зрительный контакт.

— Это был очередной тупик. Дерево Седир используется только в копьях для самых бедных жителей Внешних Колец. Оружейный мастер, с которым я говорила, сказал, что никто не продаёт стрелы из дерева Седир. В этом нет смысла, так как дерево легко ломается.

Я снова закрываю лицо рукой, продолжая говорить:

— Стрела была сделана убийцей, и кроме того, что он должен быть беден, у меня больше нет никаких зацепок, — бормочу я.

— Всё это время у тебя была стрела, — догадывается он, говоря с низким гулом.

— Да.

— Ты врала мне?

Он отводит мою руку от лица и наклоняется ко мне, его волосы ниспадают вперёд. Я смахиваю шелковистые пряди со своей щеки. Я толкаю его в плечо, и он откидывается назад.

— Ты не можешь злиться на меня за ложь. Ты тоже врал мне.

— Когда я тебе врал?

Выражение его лица становится бесстрастным. Отсутствие эмоций заставляет меня осознать, насколько экспрессивным он был с тех пор, как я вернулась.

Я кладу палец на губы.

— Хмм, давай посмотрим. Как насчёт того, когда я спросила, были ли новые послания из Осолиса до того, как ты уехал в тур.

Его щёки краснеют.

— Джован, что происходит? Почему ты не сказал мне, прежде чем заявил об этом ассамблее? Я знаю, что ты всё ещё зол на меня, но я бы хотела получить предупреждение.

— Я не был уверен в твоей реакции. Я рассудил, что лучше сказать тебе в то же время, что и остальным. И я соврал только потому, что твоя мать сделала некоторые… жестокие замечания в послании. Я не хотел повторять её слова и ранить тебя.

Я пожимаю плачами.

— Это не было бы чем-то, чего я не слышала раньше. Так что же там было сказано? «Можешь убить её, если хочешь, это избавит меня от работы» или «Она осквернена вашим миром»?

Он смотрит на меня изумлёнными глазами.

— Ты читала послания?

Я смеюсь.

— Нет, я просто знаю свою дорогую мать. Пожалуйста, расскажи мне, что происходит. Незнание уже несколько месяцев разрушает мой разум.

Джован ложится на кровать рядом со мной.

— Дела… не очень хороши. Твоя мать требует непомерной платы за «оскорбление», нанесённое кражей тебя. Она говорит, что примет её в виде земли в Гласиуме, — он поворачивается и бросает на меня виноватый взгляд. — Я сказал ей, что пытаю тебя для получения информации, и ты будешь убита, если она не вернётся с более разумными предложениями.

Я серьёзно размышляю об этом.

— Могло бы сработать с матерью, которая любит своего ребёнка, — заключаю я.

Он поднимает брови, а затем подкладывает руки под голову.

— Похоже на то. Тогда я получил её ответ, в котором говорилось «скатертью дорога».

— Сомневаюсь, что ты отдашь ей землю. Дашь ли ты ей деньги?

Джован фыркает.

— Конечно, нет. Мой брат был убит в её чертовом мире! Кажется, она благополучно забыла об этом.

— Тогда будет война, — говорю я, разочарование окрашивает мой голос.

Я сажусь на край кровати.

— Олина, я стараюсь изо всех сил. Но я могу вразумить только разумного человека, — голос Короля напряжён.

Я киваю и прерывисто вздыхаю.

— Знаю. Поверь мне, я не виню тебя. Если уж на то пошло, я виню себя. Если бы я не попыталась показать Кедрику своё лицо, ничего из этого бы не случилось. Кедрик был бы всё ещё жив, и мы бы не колыхались на грани анархии. Всё просто. В обоих мирах есть люди, которым я не желаю зла. Это противоречиво и более чем запутанно.

Он садится рядом со мной, но не касаясь меня.

— Это война никогда не будет иметь к тебе отношение. Смерть Кедрика и твоё пленение послужили идеальным прикрытием для скрытых мотивов Татум. Её истинные замыслы теперь очевидны, а ты стала козлом отпущения. Если будет война, то только потому, что твоя мать — жадная сука, а не по какой-либо другой причине.

Он обхватывает меня за плечи и сжимает. Я не выражаю своего несогласия. Я просто смотрю перед собой, взгляд расфокусирован.

— Я, наверное, один из тех людей в Гласиуме, которому ты не желаешь зла, — говорит он.

Я не обращаю внимания на укол внутри меня при этой мысли. Он дразнит меня, пытается отвлечь.

Я закатываю глаза.

— Думаю, ты сам можешь о себе позаботиться.

Он встает и прочищает горло.

— Ты придёшь на бал?

Я тоже встаю и прислоняюсь к колонне.

— Нет.

— Что? — он поворачивается ко мне. — Но в этот раз ты на меня не злишься.

За день до предыдущего бала Джован пришёл в ярость, узнав, что Рон собирается показать мне, как работать с упряжками. Его отец умер в несчастном случае с упряжкой. Джован прижал меня к стене. Я запаниковала и сбежала от него.

Мои щёки пылают.

— В прошлый раз я тоже на тебя не злилась. Что ж, может быть немного. Я просто не хотела танцевать с тобой. Или с кем-либо.

Он хмурится, пытаясь вспомнить.

— Я бы скорее танцевал с тобой, чем с Арлой, — размышляет он.

Я говорю, не подумав:

— Как ты можешь говорить такое о женщине, с которой спишь? — спрашиваю я.

Мне не нравится Арла, она порочна и тщеславна, но ни одна женщина, делящая постель с мужчиной, не должна подвергаться такому обращению.

Он издает короткий смешок.

— Кто тебе это сказал? Я не сплю с Арлой уже долгое время.

Он с любопытством смотрит на меня, ожидая ответа.

— Эм… сама Арла, — отвечаю я.

Несколько мгновений он выглядит озадаченным.

— Ну, независимо от этого, на этот раз тебе не придётся танцевать со мной. Ты — Мороз, а не Олина, в этот раз, — напоминает он мне.

— Да, но у меня нет платья. Как и у Кристал.

Он издает рёв.

— Женщины. Почему ты не можешь просто пойти в этом?

Он жестом указывает на мою тунику и брюки.

— Можно? — я оживляюсь. — Я бы предпочла надеть это, чем ваши местные платья. Крошечные обрывки почти прозрачной ткани, едва прикрывающие грудь и…

Я прерываю своё описание, когда глаза Короля темнеют, и он делает шаг вперёд. Мои глаза расширяются.