Теория Хайма (СИ) - "Мари Явь". Страница 33

— Заткнись, сказала! Аиша, дай мне подумать! — Процедила сквозь зубы Ким, продолжая тянуть девушку за собой. До подвала оставалось еще два яруса, когда наверху послышалась суета. Бабка не кричала достаточно громко, чтобы ее услышали в самом низу. Что, безусловно, дает им преимущество. — Слушай меня, беги по этой лестнице в самый низ, спускайся в подвал, там открыто. Бери факел и несись что есть духу прямо по коридору. Только умоляю, делай это тише. Придешь в винный погреб, увидишь большой белый крест под одним из факелов. Это не факел, дергай за него, откроется потайная дверь. Спускайся еще ниже, там ты встретишь свою мать. Поняла?

— Я… я… я не…

— Все время вниз и прямо. Вниз и прямо. — Прошипела Ким, толкая девушку перед собой. — Беги, давай беги! Ждите меня напротив тупика.

— А как же… как же ты?! — Прохныкала испуганная девочка, слушая нарастающую суету на верхних этажах.

— Ради Бога, Аиша. Соберись. Будь сильной. — Проговорила четко Ким, накрывая девушку длинным дорожным плащом, который все это время был закреплен на ее плечах. — Тебя ждет твоя мать и твой отец. Ты не имеешь права подвести их сейчас. И прошу, быстрее. Торопись!

Стиснув зубы, пытаясь сдержать слезы, девушка развернулась, кидаясь дальше по лестнице, еще ниже, тогда как Ким остановилась на втором этаже, ожидая появления разъяренной толпы с копьями и мечами. И они и не заставили себя долго ждать.

— Держи ее! Вон там… в главном коридоре!

Рюкзак за плечами теперь казался неподъемным, хотя Ким и взяла лишь самое необходимое… может перебор с королевским золотом?

Пытаясь выровнять дыхание и унять дрожь в коленях, мятежница бросилась вдоль длинного ряда из прочных двойных дверей. Она знала, что это за место, уже была здесь однажды. Первый этаж в самой отдаленной части дворца, если не считать служебную. Закрытая на реставрацию после последнего сезона дождей, от которых пострадала отделка и мебель ответвления, служившего раньше для проведения досугов знатных гостей, теперь эта часть пустовала. Однако сейчас тихое одиночество этих комнат разрушил на корню звон доспехов гвардейцев и их же благой мат, коим они крыли всю дорогу непутевую беглянку, которая, кажется, сама себя загнала в тупик.

Стиснув зубы, Ким дернула за ручки первую дверь, веря, что прыгнуть из окна — единственный выход.

Первый этаж, метров три до земли, ерунда.

Вот только все двери были заперты.

Черт, даже проклятый замок не хотел отпускать ее так просто, словно издеваясь и всячески подыгрывая своему хозяину.

Вторая пара дверей ответила таким же жестоким безразличием не сдвинувшись и на дюйм. Как и третья. И четвертая.

Кажется, время снова замедлилось… или же она сама слишком задержалась в этих стенах, от которых скоро останется только вечная память.

На пятые двери в холодной пустоте этого коридора, которую быстро заполняли бегущие к ней кто с факелами, а кто с обнаженными мечами гвардейцы, можно было даже и не рассчитывать.

Ким смотрела в глаза первому из несущихся солдат, когда рванула ручки дверей на себя со всей своей яростью и отчаяньем. И в тех глазах, в которых играл блеск огня и брони, промелькнуло нечто, прежде чем Ким скрылась за (слава всем мыслимым богам) гостеприимно распахнувшимися дверями. И, странно, но это «нечто» было не удивлением, а неожиданностью и… страхом?

Собственно, она поймет причину через пару секунд, как раз после того, как закроет засов и обернется.

Темнота комнаты была бы совершенно непроглядной, если бы не свеча, горевшая в дальнем углу. Плотные шторы, которые не давали надежду солнечному свету в дневное время просочиться и заполнить пространство между этими стенами, загораживали высокие окна. И эта комната, не смотря на свой одинокий вид заброшенного помещения, отнюдь не пустовала.

Ким сглотнула, прижимаясь к двери, которую только что заперла. Кто бы мог подумать, но она уже об этом жалела.

Странная тишина обрушилась на замок. Ошарашенная и озадаченная с ее стороны, неловкая со стороны стражи, которая замерла за дверью, и полная ожидания со стороны мужчины, поднявшего свой пронзительный взгляд, полный живого пламени, от книги.

Реиган, чтоб его, Огнерожденный восседал в глубоком кресле, а тень покоя и безмятежности, которыми он наслаждался минутой назад, еще держалась на мужском лице, совершенство черт которого подчеркивало подрагивающее пламя свечи. Пристальный, немигающий змеиный взгляд, в котором притаилось нечто похожее на ожидание, медленно скользнул с нее на закрытые двери. Потом вновь вернулся на девушку, которая в этот миг забыла как дышать. Кажется, в этот самый момент она раздумывала над тем, что хуже в данной ситуации: он или десяток солдат в полной боевой готовности за дверью…

Дверь. Ведь вовсе не эта преграда из дерева отделяла гвардейцев от их цели. Они ведь знали, кто приватизировал себе эту комнату. И они так же знали, что только безумец станет ломиться туда без приглашения. Именно поэтому люди застыли по ту сторону в растерянности и смятении, не решаясь даже на слова.

В горле пересохло. Почему-то в голову пришла мысль, что в прошлую их встречу он обещал убить ее, если увидит снова. Ким надеялась, это было простой бравадой.

— Пожалуйста… я просто хотела… как лучше… — Пробормотала она, проклиная свой неприкрытый страх и глупость. — Я не хотела… в тот раз… это было… не специально…

— В тот раз? — Спокойно уточнил мужчина.

Его голос, прозвучавший в мертвой тишине, послал волну дрожи по телу. Волну нового липкого страха. Почему-то в этот раз ничего кроме почтительного ужаса он не внушал. Наверное, все дело в положении вещей. Сейчас козыри явно не в ее руках, вся эта ситуация, ее жизнь, жизнь женщин, которых она поклялась спасти, зависят от одного слова этого не человека. От одного взмаха его руки.

— Да… с вашим братом… ну знаете… — Она красноречиво указала на лицо. — Да и вообще. Я знаю… я вас очень раздражаю и все такое… ну, я пойду? Еще раз простите… не хотела мешать.

Это его молчание действовало на нервы. Уж лучше бы он опять начал ей угрожать, или любезно пригласил солдат, застывших за дверью. Тогда все встало бы на свои места. Стало бы так просто.

— Проваливай уже. — Бросил Реиган так же однотонно, с нотой скуки в голосе.

Ким поперхнулась воздухом, который держала в легких. И да, не на такой ответ она рассчитывала. Ожидая приговора, начиная чувствовать разжигающее отчаянье которое поднималось вверх от кончиков пальцев, смиряясь с мыслью о том, что все кончено, вот так глупо, жалко, на последней ноте… Его «проваливай» было ведром холодной воды, вылитым на голову.

И… что это? Безразличие?! К ней? И это после того, как… а после чего, собственно? Ведь ничего и не было!

Еле слышно презрительно хмыкнув, Ким рванула к окну, отдергивая занавеску.

Щеколды, открывающие оконные рамы, находились слишком высоко, ей было точно не дотянуться, и просить об еще одной любезности его превосходительство ей тоже было не с руки. Потому, взяв стоящий неподалеку от нее стул, Ким зашвырнула его в окно, слушая этот грандиозный звон бьющегося стекла.

Чуть после, анализируя ситуацию, Ким признается себе, что все это было сделано с единственной целью: убрать это безразличие, это хладнокровное, непререкаемое спокойствие с его лица.

Кажется, Реиган даже бровью не повел. Пока осыпалось стекло, пока Ким Рендал остервенело и с непонятно откуда взявшейся злостью убирала осколки и оконной рамы, он даже слова не проронил, что говорить о том, чтобы он поменял как-то свою позу, упаси боже, встал.

Встав на подоконник, Ким глянула себе под ноги. Три метра теперь казались пропастью.

— Я вообще то пытаюсь сбежать! — Крикнула она, пугаясь своих собственных слов.

— Неужели. — Его голос не изменился и на полтона, а желтые глаза следили за ней все с такой же отрешенностью.

— И, между прочим, не совсем одна.

— Очевидно.

Чувствуя себя полной дурой, Ким добавила: