Теория Хайма (СИ) - "Мари Явь". Страница 77

Недоумение вызывали лишь его сосредоточенность и изрядная напряженность. Он продолжал смотреть на нее с минуту в абсолютной тишине, после чего все же подал голос. И вопреки ее мнению, это не было ответом на ее вопрос.

— Скажи. — Реиган, прозванный людьми Огнерожденным, вел себя чрезвычайно странно, произнося это и делая несколько шагов в ее сторону, отчего Ким почувствовала, как вжимается в подоконник.

— Ч-что? — Странное дело, но ее запал и смелость испарились в неизвестном направлении. Эта его серьезность и то самое чувство в глазах, которое ранее там не наблюдалось, вызывали нечто похожее на опасение.

— Правду. — Еще пара шагов с его стороны и между ними остался незначительный метр.

Правду, ну да — пронеслось в ее голове, когда Ким подняла к его лицу свой взгляд. Зная его, он наверняка определил гамму ее чувств по одним только глазам. В то же время, какая-то часть ее жадно хотела повторить нужные ему слова.

— Я боюсь смерти. И я люблю тебя, Реиган Аттила Оди Эрн. — Выдала Ким ту правду, которая ее больше всего беспокоила в этот момент.

— Дьявол. — Пробормотал тихо мужчина. — Ты запомнила.

— От начала до конца с первого раза. — Усмехнулась горько Ким, думая над тем, что хотела обратить его внимание вовсе не на это. Помявшись на месте, чувствуя себя самым отвратительным образом, Ким в итоге дернулась вперед: — Что ж, я первая в душ…

Она не успела сделать этот шаг, потому что в следующий момент была прижата к стеклу окна, которое протестующе зазвенело. И она бы действительно обратила на это внимание, если бы не сильное мужское тело, которое прижало ее собой. А когда в следующий миг горячие губы прикоснулись к ее, дрожащим и приоткрытым от удивления, все мысли моментально исчезли из ее головы.

Вот оно. Вот тот самый момент, которого она так долго ждала. И дело не только в том, что лучший из мужчин признал наконец (слава всем богам) в ней женщину. А в том, что это прикосновение принесло с собой свободу. Окончательную свободу от страха и душевных метаний. Его прикосновение было забвением, истиной, чистой эссенцией страсти, доказательством сдерживаемой одержимости.

Подавшись навстречу, наслаждаясь мыслью, что наконец она может прикоснуться к твердому горячему телу без страха и как только хочет, Ким с силой рванула его рубашку. Ах, она никогда бы не подумала, что когда-нибудь будет вытворять нечто подобное.

Чудно, он не был против. Кажется, он вообще не обратил на это внимания, увлеченный новыми ощущениями, обхватывая рукой ее подбородок и отклоняя голову девушки сильнее.

Ее глаза были закрыты, а пальцы блуждали по мужскому торсу, ощупывая кожу и узлы шрамов, очерчивая изгибы ребер и мышц. Только теперь стало понятно насколько яростно она хотела ощутить прикосновение этой кожи к своей собственной. Если бы не это платье…

Было жарко, было невозможно дышать, ее кровь, наверное, уже кипела в венах, когда Ким все же отклонилась на несколько сантиметров, ощущая неровный выдох на своих губах.

— Я не хочу, чтобы… все было порывистым и отчаянным. Я не хочу, чтобы кто-то из нас об это жалел.

— Я никогда не жалею о своих решениях. — Проговорил охрипшим голосом мужчина, смотря на нее так, как никогда за все это время. — Но если уж ты решила поболтать, то послушай вот что. Такая женщина как ты достойна лучшего любовника. Но если уж ты выбрала меня, то я постараюсь сделать все лучшим образом.

— А у меня был выбор? — Усмехнулась Ким.

— Нет. И все же. — Он наклонился задевая ее губы своими. — Если ты хочешь меня, я перед тобой.

— Я хочу… чтобы ты пообещал мне. — Проговорила Ким тихо, зная, что, в принципе, не смеет у него что-либо просить. Но Реиган не остановил ее, потому она продолжила. — Чтобы ты там не думал… я никогда не пыталась использовать тебя. Даже с самого начала, все было правдой. Потому завтра ты должен будешь сделать то, что поклялся сделать. Я все прекрасно понимаю, я — не то, из-за чего нужно отказываться от собственной чести…

— Ты не сказала самого главного.

— Разве? Я сказала куда больше, чем положено девушке.

— Хорошо. — Улыбку мужчины можно было охарактеризовать как «дьявольскую». Ким растерялась от такой резкой смены его настроения. И он едва сдержала несмелый стон, услышав следующие слова. — До рассвета еще очень много времени, Ким. Я услышу сегодня от тебя все то, что так хочу услышать.

О. Мой. Бог.

Ким выгнулась в спине, сметая левой рукой все то, что осталось на этом столе, а правой еще глубже зарываясь в черный вьющийся шелк волос.

— Ри! — Тихий вскрик полный удивления и восторга, приглушенный страстью раздался в темноте комнаты.

Небеса, ее ожидания не просто оправдались. Этот мужчина превзошел их все, каждую секунду доказывая свою исключительность.

И это его избегают женщины?

И это он никогда не делил с ними ложе?

— Ты… лжец… — Прошептала ослабшим голосом Ким, вновь выгибаясь, когда горячие мужские ладони прошли по ее телу, сжимая грудь. — Но, ради всего святого, не останавливайся…

Ее широко распахнутые глаза впитывали разноцветную тьму ночи, а тело пело какой-то особенной, чувственной мелодией, создаваемой под мужскими прикосновениями. Из губ вылетало прерывистое дыхание, переплетенное с единственными именем, которое абсолютно точно заключало в себе особую силу.

Она могла простить ему его ложь… да, за то, что он делает сейчас, ему можно простить все что угодно. Даже то, что он скрывал все это время правду о том, какой он искусный любовник. Интересно, сколько девушек прошло через его руки прежде чем он научился так медленно, умело ласкать женское тело, четко определяя ту грань, когда его любовница готова умереть за одно верное движение? Хотя, об этом в данный момент думать совсем не хотелось.

Да, сейчас он принадлежит только ей. И она хочет, чтобы воспоминания о ней не растворились в бесконечном потоке его времени. Но, кажется, сейчас она мало на что способна.

Ким снова выгнулась со стоном, когда горячий поцелуй обжог нежную кожу между ее разведенных бедер. Мужчина отклонился, когда почувствовал явную дрожь женского тела, услышав сдавленный стон.

Кажется, это все больше походило на пытку, и такой вид «мучений» ему явно нравился. Проведя костяшками по распаленной кожице женского естества, Реиган нежно укусил чувствительное местечко на ее бедре.

— Так в чем я лгу? — Его голос стал грубее, глубже, в нем проскальзывало явное нетерпение.

— Не останавливайся, прошу… — Повторила женщина, накрывая его ладонь своей, пытаясь возобновить движение.

Удовлетворенное рычание прошлось по ее телу чувственным прикосновением, заставляя вновь податься вперед.

— Скажи мне, Ким. — Произнес мужчина своим тихим чувственным голосом, медленно лаская ее плоть. — Ответь.

— Больше… еще… — К дьяволу совесть и стыд. Слишком поздно об этом думать. Поздно во всех отношениях. — Ри, сделай это.

— Сделать что? — Невинно пробормотал мужчина, отклоняясь от нее, медленно выпрямляясь и нависая. — Ты должна объяснить мне.

— Ты все прекрасно знаешь… — Резко бросила Ким, опуская руки в низ живота, однако уже через секунду ее ладони были скованы над ее головой. — Изверг…

— Да, и ты от меня чего-то очень хочешь. — Когда Реиган наклонился над ней, Ким оплела его бедра ногами. На лице мужчины не было никакого намека на игру. — Скажи мне.

— Ты, наверное, шутишь…

— А тебе смешно?

— Ри, ты не можешь быть… ты не… это невозможно.

— Ты первая женщина, к которой я прикасаюсь подобным образом. И если честно, мне совершенно не хочется на этом останавливаться.

— Но то, что ты делал… там… это просто… восхитительно. — Ким с благодарностью вздохнула, когда ее руки были освобождены, а рот запечатан новым поцелуем, в котором страсть граничила с грубостью.

Никаких задержек или неловкости, он все делал так, словно прекрасно знал, что именно нужно делать.

— Что ты хочешь, скажи. — Прорычал он сдавлено в ее губы, когда девушка обняла, прижимаясь вплотную, словно желая слиться.