Протокол "Наследник" (СИ) - Лисина Александра. Страница 44

И сделал недвусмысленный знак, так что я не стал медлить и, дойдя до большой красивой двери директорского кабинета, вежливо постучался.

«Предварительная оценка выявленного маготехнического устройства номер один. Категория пароля: сложный, — тем временем доложила Эмма, изучив параметры личного компа лэна Моринэ. — Уровень не ниже четвертого. Вероятность успешного взлома — двенадцать с половиной процентов. Предварительное время взлома: сорок восемь рэйнов, тринадцать мэнов и тридцать два сэна. Вероятность обнаружения попытки несанкционированного доступа оценивается как высокая».

Ну а чего я ожидал? Что лэн Моринэ мне свой персональный комп на блюдечке предоставит? Любезно пароль снимет? Или браслетом поделится, с которого, вероятно, тоже можно было выходить в Сеть?

У Иртэ, кстати, тоже имелся и браслет, и комп, однако тоже запароленные, так что пока и этот вариант я оставил на потом.

Дождавшись разрешения, я зашел внутрь и обнаружил, что Эмма не ошиблась, и вместе со мной здесь находится откровенно подавленный, бледный и мокрый, как мышь под дождем, Айрд Босхо. Вероятно, рабочие с кухни все-таки доложили завхозу о подозрительных поломках, и крепыша вызвали на ковер, начав задавать неудобные вопросы.

— А, Гурто, — не отрывая взгляда от голографического экрана, буркнул лэн Моринэ, стоило мне переступить порог. — На тебя поступила жалоба. Айрд Босхо утверждает, что ты используешь запрещенные виды магии. И полагает, что это по твоей вине с ним сегодня целый день случаются всевозможные неприятности.

«Предварительная оценка выявленного устройства номер два… — принялась перечислять подруга совсем уж неутешительные для меня сведения по персональному идентификатору лэна Моринэ. Как выяснилось, влезать туда в нашем положении оказалось еще дольше и опаснее, чем в комп, но она все равно для проформы спросила: — Взломать?»

«Нет. Пока сосредоточимся на проработке варианта с капсулой», — со вздохом ответил я, поняв, что с такой маготехникой мы с подругой не сладим. А потом поднял взгляд на директора и сделал удивленное лицо.

— Простите, лэн… при всем уважении, но я не владею такой магией, которая могла бы стать причиной бед моего одноклассника.

— У вас вроде открылся дар воздушника?

— Да, лэн, но печать с него сняли только вчера. И лэн Нортэн заверил меня, что я потенциально владею лишь магией молний. Он предупредил, что это сложная ветвь для развития, но успокоил тем, что в настоящее время я не смогу ею пользоваться, поскольку от неконтролируемого всплеска магии меня убережет идентификационный браслет.

Директор перелистнул еще несколько файлов… видимо, снимал показания с браслета… а через какое-то время, нахмурившись, все-таки оторвался от экрана и уставился на меня весьма далеким от одобрения взглядом.

— Что вы там говорили насчет особого Таланта?

Я мысленно похвалил себя за то, что вчера не поленился заглянуть в раздел учебника, посвященный редким видам магии, а сегодня рискнул задать несколько вопросов лэну Таро.

— Ничего такого, лэн. Просто бабушкины сказки.

— Что именно?

— Ну знаете… — я для виду помялся. — У меня прабабка шептуньей[1] была. Травы, наговоры и все такое. Люди считали, что у нее дурной глаз. Мол, как гаркнет в сердцах, как накричит, а оно внезапно возьмет и сбудется. То у бабы, которая ей в спину гадость шепнула, корова сдохнет, то урожай погибнет, то муж некстати ногу подвернет…

Лэн директор выразительно скривился.

И неудивительно — так называемые шептуньи тоже являлись одаренными. Только с очень слабым, неустойчивым и подчас порченым даром, который по структуре напоминал этакую магическую мозаику. Шептуньи, в отличие от обычных магов, не имели четкой направленности дара. Они, как многостаночники, умели и раны исцелять, и огонь без спичек разжечь, и водой управлять, и даже засуху вызвать… но все это было спонтанно. В очень и очень малых, прямо-таки мизерных масштабах. Причем свою силу они почти не контролировали и не попали в категорию «запрещенки» лишь потому, что по определению не могли принесли серьезного вреда.

Кстати, про сглаз и порчу на Найаре тоже слышали и зачастую связывали это явление именно с шептуньями. Но упоминать об этом вслух считалось чем-то неприличным. Бабки-травницы с зачатками магического дара воспринимались магическим сообществом как мелкое, но неизбежное зло. Этакими уродцами с вывернутой наизнанку магией. И даже упоминание о них вызывало в душе нормального, так сказать, мага этакое брезгливое отвращение, какое бывает после того, как вступишь в дерьмо.

Кстати, насчет прабабки я не шутил — моя настоящая прабабушка, говорят, и впрямь умела наговоры делать и варить потрясающую мазь, от которой рассасывались даже грубые рубцы. Баба Анна, мамина мама, у которой я в детстве проводил лето, тоже потом эту науку переняла. К ней в свое время даже из столицы на лечение приезжали. И всем она помогала, так что стыдиться тут было нечего.

— Даже если и так, то вас это не касается, — с трудом избавился от брезгливой гримасы лэн директор. — Если и была у тебя в роду бабка-шептунья, то твой дар в любом случае нормальный, без всяких изъянов.

Я пожал плечами.

— Мама говорила, я весь в нее. Хотя, конечно, в сглаз я и сейчас не слишком верю. Ну разве что в совпадения, но такое случается сплошь и рядом.

— Все это чушь, — как и ожидалось, отмел мои сомнения лэн Моринэ. — Я хочу знать, какое отношение ты имеешь к неприятностям Босхо?

— Никакого, лэн, — честно ответил я.

— То есть ты не желал ему зла? — недобро прищурился директор. — Не подумал о нем плохо? Не хотел его поранить или обидеть?

— Эм… не припомню такого. Хотя поначалу он действительно показался мне несколько грубоватым.

— У вас были конфликты?

Я скосил глаза на замершего у стены мальчишку.

Сболтнул или нет?

— Мы вчера на занятии парту не поделили, — все-таки решил признаться я. — Я пришел в учебный класс первым и не знал, куда сесть. А оказалось, что случайно занял чужое место. Но назвать это конфликтом, наверное, нельзя, ведь потом мы все решили. И, несмотря на словесную перепалку, лэн Босхо сегодня нашел себе другое место, великодушно подарив мне старое.

У лэна Моринэ на экране что-то сверкнуло, и тут же в моей голове ожила Эмма.

«Активирован встроенный определитель ауры».

«Что в нем плохого?» — насторожился я.

«Прибор способен улавливать изменения в человеческой ауре. Может использоваться в качестве детектора лжи», — просветила меня подруга, и вот тогда я мысленно присвистнул.

Фигассе.

С чего вдруг такие меры предосторожности при разборе заурядного детского конфликта? Я к Босхо даже пальцем не притронулся. Ни в душе, ни в столовой. Куча свидетелей подтвердит, причем не только из младшего класса. О попытке затеять драку Босхо смолчит, особенно если знает, что у директора в кабинете припрятана такая штука, как аналог детектора лжи. В случае чего крепыша ведь тоже допросят с пристрастием, и тогда я гарантированно выйду сухим из воды, а он, наоборот, погрязнет по самые уши. Ему такого точно не надо, поэтому он будет держать язык за зубами.

И все равно непонятно, с чего директор вдруг так возбудился?

Может, я чего-то не догоняю?

Пока я размышлял на эту волнующую тему, лэн Моринэ мне задал целую кучу вопросов, общий смысл которых сводился к тому, действительно ли я не желал навредить дураку-Босхо и действительно ли я его не ненавижу.

«Ничего не понимаю, — пробормотал я, когда в третий раз услышал тот же самый, только переформулированный вопрос. — Эмма, у тебя есть мысли, по какой причине директор так свирепствует?»

«Я не уверена, — чуть ли не впервые ответила нормальным языком подруга. — Но исходя из тех данных, что у меня есть, возможно, субъект под именем „лэн Моринэ“ пытается отыскать предпосылки к возможному применению тобой магии проклятий».

Что-о⁈ Какие еще?..

Млять!

Признаться, о таком повороте событий я даже не подумал. Про редкие виды магии специально накануне почитал, а вот до запрещенных, за исключением создания искусственного интеллекта, так и не добрался. Но если проанализировать случившееся, нашу взаимную неприязнь, конфликт на уроках и в душе, странную немощь Босхо и якобы случайно ломающиеся под ним вещи…