Держать удар (СИ) - Иванов Дмитрий. Страница 25

— Они тебя не понимают! Говори на инглише! — прошу я подругу, на всякий случай не выпуская её рук из своих.

Стволы на нас уже не смотрят — повинуясь команде ромашкового, вояки спрятали оружие. Но долго ли достать? Особенное, если Марта будет тут всё рушить, а именно это она и обещает сделать. Ромашковый (сейчас ясно, что это их старший чин) что-то сказал переводчице.

— Экскьюзми… — правильно начала свою речь та, но затем всё испортила, заявив, что Марта задержана до выяснения обстоятельств, а господин Штыба может быть свободен и ему приносятся извинения.

И у меня, и у Марты приличных слов не осталось и мы начали пользоваться неприличными. Моя подруга на норвежском и английском, а я изъяснялся гораздо красноречивее — на русском. Поэтому часть слов Марты кореянка перевела, а вот из моей тирады переводить особо было нечего.

— Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не желает! — вопил я в клетке размером два на два.

А Марта подвывала из соседней:

— Готовися к бою орудия в рят, на солце зловеща сверкача.

Ничему я её не учил до этого, просто песню пою уже в третий раз, а моя подруга быстро схватывает!

Ромашковый в досаде махнул рукой и ушёл — мол, разбирайтесь сами! Нас посадили в клетки, и мы опять кого-то ждём. Я очень злой, ведь это залёт, и тут либо плакать и каяться, либо возмущаться. Если я буду тих и нем, то в конце концов окажусь перед своими ещё и виноватым, а вот если я буду изображать праведный гнев (тем более, есть за что), то уже виноваты будут корейцы.

— Толя, ты жив тут? — в помещение вошёл в сопровождении корейца в штатском Копцев.

Сопровождающий был без формы, но важный вид и толщина брюха показывали, что вот это и есть самый главный. А ещё отлично сидящий костюм, явно индивидуального пошива, ведь фигура у нового гостя нестандартная. Запах же перегара свидетельствовал о том, что наш тренер не святой и удачное выступление команды уже отметил. Переводчица встрепенулась и начала переводить для штатского. Она и песню мою всем перевела, а теперь сидит и грустит, может, боится, что разжалуют за то, что пистолет достала?

— Тебя ни в чём не обвиняют, можем идти, — радостно сообщил мне тренер.

— Я Марту не брошу, ей уже в глаз ткнули и чуть не застрелили из пистолетов! — сразу выдаю свои претензии к охране.

— Это дочку наследника норвежского короля? — простодушно удивился Константин Николаевич.

— Бр бр бр гыр, — на автомате перевела кореянка, а штатский сразу начал сдуваться, как воздушный шарик, присматриваясь к Марте.

Думаю, рассматривал он её имя на бейджике, ведь наверняка все круглоглазые для корейцев на одно лицо. По мере осознания он не только сдувался, но и бледнел, а потом и вовсе стал судорожно рвать дорогой явно галстук с шеи — мужик оказался астматиком. Достав ингалятор и брызнув в рот, бедолага пришёл в себя.

— В море откытом умльём, где ждут шелтоличые черчи! — пропела с вызовом Марта, нимало удивив Копцева, ничего не знающего о прошедшем концерте.

Без лишних вопросов нас быстро отпустили, но вся эта история для меня продолжилась и ночью — не дождавшись утра, наш главный КГБшник устроил мне допрос. Как зовут особиста — не знаю, не представился по их доброй традиции. И вот тогда я порадовался, что я трезвый, по-моему, единственный из всей советской делегации сегодня. Вадим Михайлович? Лыка не вязал! Маматов — крепкий мужик, но глаза блестят, а, значит, употреблял! Дядя Миша, наш доктор, тоже благоухал дорогим коньяком, уж я-то в этом разбираюсь.

— Он абсолютно трезв.

Коньяк, да ещё такой хороший, на профессионализме спортивного врача никак не сказался.

— Да, трезвый, — подтвердил и пахнущий вином Орджоникидзе.

Решили ещё и врача футбольной сборной вызвать для проверки подозрительного меня.

— Ну а чего вы на крышу полезли? Я же ещё в начале Олимпиады сказал, что там снайперы сидят, — спросил у меня Зураб Гивиевич.

— Откуда это известно? И кому сказал? — удивился Маматов.

— Нашему особисту и сказал, — кивнул на следователя врач, вызвав у того зубную боль — уж больно характерно он скривил свою морду.

— Ты чего молчал? — озверился Маматов на особиста.

Как бы не всёк по пьяному делу допросчику.

— А вы, Зураб Гивиевич, откуда узнали про снайперов? — стало мне любопытно.

— Тут такое дело…, — слегка замялся доктор, — мне знакомые сказали: как увидишь новую луну, покажи купюру — придут большие деньги. Примета такая. А если на Олимпиаде это сделать, то наверняка получишь премиальные, правильно?

— Логично, — кивнул зам начальника делегации.

— Вот мы с Вилорычем, ну это наш массажист — Вадик Баньков, и полезли искать эту луну в виде перевернутой буквы «С». Поднялись на крышу гостиницы, смотрим — небо прямо усеяно звёздами, а месяца нет. И тут я почувствовал, что кто-то за мной наблюдает. Оборачиваюсь, а там снайперы. Я сразу кому надо доложил об инциденте.

— Дебилы, бля! — выругался Маматов. — Всё, хорош парня тревожить, пусть отдыхает чемпион, а ты докладную пиши, почему плохо инструктировал сборную, — повернулся Маматов к особисту.

— У меня ещё вопрос! — упрямо сказал тот, оборачиваясь ко мне. — Кто тебе предложил сбежать из СССР?

Глава 20

Глава 20

Вопрос застал меня врасплох. Дело в том, что ещё до нашего эпического похода на крышу Марта совершенно серьезно предложила мне уехать с ней в Норвегию! Я, конечно, отказался, меня и дома неплохо кормят, а что до путешествий по миру — так я в своё время напутешествовался, нет тяги, как у большинства советских граждан, мир посмотреть. Но вот к чему такой вопрос? Даже не вопрос, а утверждение. Меня поставили на прослушку? Это вряд ли, ведь корейцы серьёзно относятся к безопасности, и маловероятно, что меня слушают наши службы. Корейцы? Это могу допустить, но только не наши. Ну а вдруг корейцы передали информацию на меня в КГБ? И такое может быть. Но что сейчас ответить? Правду? Мол, Марта мне действительно предлагала. Не хочется, не по-человечески это, лучше уж соврать. Все эти мысли пронеслись в голове за секунду.

— Кто вам такую глупость сказал? О том, что мне предлагали сбежать? И почему мне это должно быть нужно? Я про побег. Вы, товарищ, зачем клевещете? — наехал я в ответ.

— То есть тебе никто не предлагал? — глядя в глаза, спросил особист, пользуясь всеобщим молчанием.

— Даже если и предложили, то не согласился бы. Я живу в лучшей стране мира!

«И все остальные страны нам завидуют», — про себя закончил я прикол из «Нашей Раши».

— И в мыслях не было Родину предавать!

— А вот твоя знакомая Марта не предлагала ли тебе…

— Марта предлагала навестить её в Норвегии. Разумеется, как советскому гражданину, — не дал договорить я.

Всё-таки слушали! И неважно, кто им подкинул инфу.

— То есть всё же предлагали сбежать? — упорствует особист.

— Марта — человек из капстраны, она и не понимает, что мне не так просто навестить её. Просто позвала в гости. И не надо инсинуаций от себя, — строго отчитал мужика я.

— Действительно, девка молодая, а судя по тому как песни горланит, с придурью…, — попытался поддержать меня Копцев.

— Нет у неё придури, она наши, советские, песни пела! — не согласился я.

— Вы там песни разучивали вместе, а я думал…, — хотел сострить КГБшник, но увидев мою морду, передумал.

Поспать удалось совсем немного, но встал бодрым. Сегодня закрытие Олимпиады и отъезд в Пусан. Почти вся наша делегация отплывает теплоходом «Михаил Шолохов». Я на церемонию не иду, сам отказался, решил устроить себе экскурсию по Пусану. Таких, как я, немного, народ у нас привык делать то, что им скажут, особенно в чужой стране.

Сегодня опять удалось поговорить с бабулей, и с Власовым.

— Да, я теперь на новой должности, — смеется тот. — А бой твой видел. После того как ты удар в подбородок пропустил думал, кранты нашему золоту. А ты молодец — добил эфиопа!