Моров (СИ) - Кощеев Владимир. Страница 25

Та же Алла Венедиктовна принадлежит не к главной ветви Солнцевых. Таких маленьких родов внутри одного большого клана зачастую собирается много. Вопрос в том, что многие через какое-то время либо расходятся через брак, либо вымирают по разным причинам, либо создают свою отдельную фамилию.

Конечно, простолюдину стать основателем нового дворянского рода сложно. Есть не только правила и требования, которым нужно соответствовать, но и воля монарха. А вот уже обладающей дворянскими привилегиями семье отделиться и создать свой род намного проще, ведь за их плечами уже лежат история и связи.

Мы вернулись в оранжерею. За время нашего отсутствия поменялось не так много. Народа внутри стало заметно больше, но сам прием хозяйка еще не открыла.

Тетя уверенно повела меня к выходу на задний двор особняка. Сразу было понятно, что Алла Венедиктовна прекрасно ориентируется в доме Завьяловых. Я бы в этих кустах плутал, а она провела меня по тропинке, толкнула дверь, и мы оказались на улице.

Группа молодых людей развлекалась стрельбой по тарелочкам. Слуги запускали аппарат, тот выплевывал мишени, и дворянин, вскинув ружье, снаряженное охотничьими патронами, стрелял по ним.

Чуть правее от линии огня висела доска с результатами участников. Судя по нарисованной над таблицей сумме, благородные отпрыски боролись не за интерес, а за миллион рублей. Стайка девиц чуточку в стороне от молодых людей наблюдала за процессом и обсуждала претендентов.

Меня, честно сказать, немного покоробило, что на кону стоит сумма лишь вдвое меньше того, что накопил Александр Васильевич. Однако я прекрасно понимал, что Моровы — далеко не так богаты, как подавляющее большинство гостей Завьяловых.

— Вот он, слева, Иван Владимирович, — негромко произнесла Алла Венедиктовна, кивая в сторону молодого человека, как раз принимающего бокал с шампанским с подноса слуги.

В принципе, она могла и не уточнять.

Если в обычном зрении я видел ничем не примечательного парня лет двадцати, в дорогом костюме, с первой только начавшей проклевываться бородкой на лице, то магический взор наглядно показывал густую черную дымку, концентрирующуюся чуть ниже пряжки ремня.

Виталий Геннадьевич Солнцев действительно был проклят.

— Моя очередь! — громко заявил он, вручая бокал одной из девиц и подходя к стрелку.

Тот как раз переломил ствол ружья, и на свободу вырвались стреляные гильзы. Красуясь, молодой человек поймал их на лету и тут же бросил в специальное ведерко, куда слуги убирали мусор.

— В этот раз тебе меня не победить, Виталя, — заявил закончивший стрелять парень. — У меня сегодня ни одного промаха!..

— Может быть, ты и повысил меткость, Сережа, — не скрывая покровительственных ноток, ответил Солнцев, хлопая товарища по плечу, — но по времени ты отстаешь от меня почти на половину минуты!.. Смотри, как стреляет настоящий мастер.

Алла Венедиктовна наблюдала за тем, как ее племянник ловко снарядил ружье и, крикнув слуге, приступил к уничтожению летающих мишеней. Стоило признать, Виталий Геннадьевич действительно работал с ружьем мастерски. Мне таких высот пока было не достичь.

— Что скажешь, Иван? — шепотом спросила меня Солнцева, наблюдая за нашим родственником.

А вот я взглянул на нее внимательнее, затем на Виталия Геннадьевича. И понял, что раскопал тот секрет, о котором подумал ранее в комнате отдыха.

— Ваш сын неплохо стреляет, Алла Венедиктовна, — ответил я негромко, чем вызвал удивление на лице родственницы.

— Как ты...

— Узнал? — уточнил я с улыбкой. — Помимо внешности, в которой четко прослеживаются именно ваши черты, у кровных родственников магическое поле схоже, и чем связь крепче, тем это сходство заметнее. Учитывая, что вы так о нем переживаете, догадаться об остальном несложно.

— Об этом не следует знать посторонним, — предупредила меня Алла Венедиктовна.

— Меня не волнуют ваши тайны, по крайней мере, пока они не вредят Моровым.

Алла Венедиктовна поджала губы, выражая свое недоверие моим словам. Но не спорить же мне с ней прямо сейчас? Пока у меня нет какой-то определенной репутации в обществе, ко мне так и будут относиться настороженно.

А что тетя наследника Солнцевых на самом деле его мать, так это мне неинтересно. Да и кому, кроме самих Солнцевых, вообще есть до этого дело?

— Я вижу проклятие, — продолжил я, не обращая внимания на реакцию собеседницы. — У него характерный, скажем так, вкус черного ритуала, связанного с магией смерти. Накладывал проклятие профессиональный некромант. Здоровью жертвы эти чары не угрожают, но вот в репродуктивную систему вносят изменения. Если чары проклятия убрать, здоровье Виталия Геннадьевича возьмет верх. Он же здоров от природы.

Алла Венедиктовна закусила губу, прежде чем задать следующий вопрос.

— И что нужно, чтобы снять проклятие, Иван?

Я пожал плечами.

— Отсюда мне не видно. Но если вы привезете его ко мне в особняк, пусть и тайно, и у меня будет время все внимательно изучить, я уже смогу что-то ответить в этом смысле.

Вообще, строго говоря, ритуал явно был усовершенствованной версией противозачаточного заклинания. Вместо убийства выделяемых телом молодого человека сперматозоидов в момент их освобождения, как это работало с противозачаточными чарами, наложенное на Виталия Геннадьевича проклятье урезало возможности самой репродуктивной системы, не позволяя организму создавать годный к продолжению рода материал.

Изящное решение, на самом деле. Стандартные чары, стерилизующие сперматозоиды на выходе, могли дать осечку, так как накладывались, можно сказать, на глаз, и запросто можно было упустить часть материала. А вот изначально неспособные к воспроизведению головастики не оставляли шанса и гарантировали отсутствие зачатия.

Интересно, что Легостаев, присутствующий на приеме, несмотря на то, что считает себя явно очень умелым магом смерти, похоже, даже не заметил следов школы некромантии на одном из гостей. Вот что значит отсутствие магического взора.

— А если на нейтральной территории? — предложила Алла Венедиктовна.

Я приподнял бровь, и она пояснила:

— Я могу арендовать помещение, где вы сможете встретиться, не привлекая внимания.

— На ваше усмотрение, Алла Венедиктовна, — ответил я. — Раз вы желаете утаить от своего рода участие Морова в излечении наследника Солнцевых, я тоже должен получить что-то за это.

Если я лечу парня открыто, это создаст мне репутацию. Но если все останется секретом, нужно выжимать из ситуации что-то другое.

— Назови свою цену, — предложила родственница.

И по ее взгляду, полному решимости идти до конца, я понял, что могу пожелать многого.

Но и обдирать женщину как липку не стану. Играть на чувстве матери, которая готова сцедить собственную кровь по капле ради будущего ее ребенка — недостойно дворянина.

— Устройте нам встречу на нейтральной территории, и мы с вами обсудим детали, — произнес я, и, заметив, как она вскинула бровь, продолжил: — У меня может банально не хватить магической силы, чтобы снять проклятие. Так что сперва детальный осмотр, затем уже переговоры.

Конечно, в этом я немного приукрасил. Для того чтобы снять последствия ритуала, достаточно изучить его устройство, а после либо разрушить подпитку магии, либо воздействовать контрзаклинанием. Но не следует забывать, что мне и самому нужен резерв, чтобы не прекращать циркуляцию магии в теле. Тратить все до капли, чтобы спасти Виталия Геннадьевича от потери права стать наследником, я не собирался.

Как ни крути, а Солнцевы с Моровыми все же далеко не дружественные семьи. И за один сеанс лечения этого не исправишь.

Алла Венедиктовна задумалась на несколько секунд. В это время ее сын выстрелил в последний раз и по полигону, на котором молодые люди развлекались стрельбой, прозвучал довольный голос:

— Вот так работают настоящие профессионалы!

— Хорошо, Иван Владимирович, я сообщу, когда мы будем готовы, — приняв решение, произнесла женщина.