Власть и Крах (ЛП) - Эванс Дж. Д.. Страница 3

Последовала пауза, пока члены Совета переговаривались между собой, Кадир ждал уточнений от Наиме. Наиме безмятежно улыбалась ему. Он не был дураком. Он не стал бы никого недооценивать, пока не убедился бы, что это безопасно.

Более десяти лет Наиме наблюдала, как Кадир запугивал и манипулировал на своём пути к должности Великого Визиря. Наблюдала, как он выпутывается из преступлений, неизменно умудряясь скрывать кровь на своих руках в прямом и переносном смысле. Вынужденная бездействовать, в то время как Кадир использовал любую возможность, чтобы получить власть в Совете, назначая людей, более лояльных ему, чем своей стране и своему Султану. Наконец, после стольких лет, пришло время ей переломить его Колесо, на что у её отца никогда не хватало духу. Наблюдать за ним сейчас, напряжённым и раздражённым из-за того, что она на мгновение завладела контролем над залом, было первым настоящим вкусом мести. Это прогнало её нервозность и заменило решимостью, которая успокоила.

— Я прошу прощения, Принцесса-султан Эфендим¹, но, кажется, я припоминаю, что Совет не поддержал переговоры о союзе, — сказал Кадир, и Совет затих в ожидании.

Он улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, склонив голову в лёгком подобии почтения.

— Если бы Султан потребовал, чтобы Совет поддержал переговоры, я уверена, он бы добился их одобрения. Но он совершенно уверен в своём решении, — она улыбнулась отцу, и он кивнул.

Саркум ещё не ответил. Если бы у неё был настоящий делегат, которого можно было бы представить, всё прошло бы гораздо более гладко. Чтобы сохранить контроль над собой и над залом, ей пришлось спрятать дрожащее беспокойство, которое вызывало у неё молчание Саркума.

— Мы надеялись сегодня снова поднять этот вопрос перед Советом, но я боюсь, что делегат Саркума задержался с приездом.

Это была маленькая ложь, которая, как она надеялась, в конце концов, окажется вовсе не ложью, иначе всё, что она планировала, станет напрасным.

Наиме никогда не слышала такой глубокой тишины, которая воцарилась в Зале Совета в момент, последовавший за её заявлением. Она словно чувствовала, как каждое слово медленно погружается в их сознание, подобно маленьким камешкам в безбрежную воду, пока не достигает дна и не остаётся там, поднимая облака осадка и неодобрения. Затем мужчины сразу же вскочили на ноги в ярости и недоверии, все закричали друг на друга, и у Наиме перехватило дыхание. Её отец зашевелился, как будто собирался встать, с напряженным от тревоги выражением лица. Наиме шагнула к нему, но не на помост, и коснулась его руки, улыбаясь.

— Всё в порядке, отец. Будь спокоен. Я здесь.

Он улыбнулся в ответ, расслабляясь на своём троне. Ихсан повернулся к ней, в его светло-карих глазах читались беспокойство и горькое веселье.

— Что теперь?

— Пусть тайфун утихнет, брат мой, — сказала она и осталась на месте, положив пальцы на руку отца, ожидая.

Кадир сумел взять Совет под контроль, закричав и даже зайдя так далеко, что ослабил хватку своей магии настолько, что температура в комнате поднялась на несколько градусов. Ихсан вздрогнул и сжал руки на коленях, но он выдержал это молча. Она гордилась им за его усилия и чувствовала стыд за то, что нуждалась в нём в этот день, хотя это причиняло ему очевидный дискомфорт.

Наиме хмуро посмотрела на Кадира, когда он, наконец, повернулся. Один за другим члены Совета сели на свои места, но на их лицах всё ещё бушевала ярость, даже у тех немногих, на кого она надеялась, и кто мог бы выслушать. Но возмущение было заразительным, и оно распространилось раньше, чем она смогла бы урезонить. Как всегда, огонь быстрее ветра. Особый талант Кадира.

— Принцесса-султан Эфендим. Я уверен, что ослышался…

— Вы не ослышались. Султан и я намерены заключить союз с Саркумом. Письма уже отправлены. Я не буду превозносить себя, читая лекции об огромной мудрости Совета, поскольку я уверена, что они знают, что Республика находится в постоянном движении. Эаннейские острова уже поглощены целиком, и у Республики есть аванпосты на северной границе Саркума. Они хотят уничтожить магов.

Она сделала паузу, чтобы позволить этому мрачному заявлению утихомирить страсти.

— Мы недостаточно сильны, чтобы противостоять им. Союз с Саркумом не только давно назрел, но и жизненно важен для нашего выживания.

— Принцесса-султан Эфендим, Республика не дала никаких намеков на то, что собирается воевать с нами, — Кадир говорил, как с глупым ребёнком, без сомнения, думая, что может спровоцировать её и вывести из себя.

Проявление гнева или раздражения разрушило бы доверие.

Хотя его тон и умиротворяющая улыбка привели её в ярость, она подавила желание поправить его или оскорбить в ответ. Когда она ответила, то сделала это холодным тоном, вызванным к жизни нитью её магии.

— И всё же я не буду ждать, пока их армии и машины нападут на Нарфур и захватят дворец, прежде чем я приму контрмеры. Я знаю, что Великий Визирь видит мудрость в том, чтобы действовать на опережение.

Она стояла во весь рост, хотя всё ещё была ниже многих Визирей, сохраняя спокойное и нейтральное выражение лица, чтобы соответствовать своему голосу и скрыть раздражение. Она не могла быть единственным человеком в зале, который понимал неминуемую, если не прямую, угрозу?

— И что вы будете делать, когда маги Шестого Дома спустят смерть и болезни на улицы? Поможет ли это нам против врага? — крикнул один из других Визирей.

У него не хватило смелости встать и заявить о себе, но она сосредоточилась на том направлении, откуда исходил его голос.

— Суеверия и сказки предков не являются прочной основой для принятия решений, — сказала Наиме. — Особенно решения, касающиеся целой нации.

— Маги Разрушения? — её отец пошевелился, становясь всё более взволнованным от настроения в зале.

Она посмотрела на него. Он нахмурился, вглядываясь в лица вокруг него. Он не всегда понимал на что реагировать, и его неуверенность теперь приводила к раздражению или страху. Слухи во дворце твердили о том, что он легко сбивается с толку, но, насколько она знала, никто не понимал, насколько далеко зашёл его разум из-за болезни. Пока что не понимали. Она должна была держать это в секрете как можно дольше.

Наиме перевела взгляд на Ихсана, который подошёл к Султану с другой стороны, наклонился и заговорил тихим голосом, пытаясь успокоить его, прежде чем он подаст ещё какой-нибудь знак, что его беспокоят.

— Это не бабушкины сказки, Принцесса-султан Эфендим, — Кадир повернулся и направил свою речь на Совет, раздувая пламя их недовольства. — Вы позорите историю своей собственной семьи и принятое ими решение покончить со Старым Султанатом. Тысячи людей погибли, чтобы освободить нас от опасностей Шестого Дома. Вы бы отменили это сейчас для защиты от воображаемой угрозы? — он постучал посохом по мраморному полу и пренебрежительно махнул другой рукой. — Даже если бы Совет согласился с этим, мы слишком уязвимы. В живых нет магов Третьего Дома. Ходят слухи, что даже в Саркуме их нет. Нет ничего, что могло бы противостоять мерзкой магии Шестого Дома. Я не могу принять это, Принцесса-султан Эфендим, — голос Кадира становился всё громче до последних слов.

Совет подбадривал его.

Наиме выдохнула нарастающее разочарование, которое проделало продуваемую всеми ветрами дыру в её самообладании. Она пальцами вцепилась в бело-голубую ткань её энтари, представив, как обхватывает руками его горло. Кадир повернулся от неё к её отцу и, улыбаясь, сказал:

— Вы бы никогда не согласились допустить магов Шестого Дома во дворец, не так ли, Султан Эфендим?

— Что?

Её отец вскочил со своего места, и только близость Ихсана позволила ему схватить Султана за руку, прежде чем тот перевалился через край помоста.

— Конечно, нет!

Его карие глаза были широко раскрыты от страха и замешательства, когда он посмотрел на Наиме. Это выражение заставляло его казаться скорее ребёнком, чем мужчиной, и поражение пронзило её насквозь, пока она не почувствовала себя маленькой и безнадежной.