Вся синева неба - да Коста Мелисса. Страница 45

— Черт, — вырывается у него, и настроение резко портится.

Жоанна хмурит брови.

— В чем дело?

— Ты права… Мы в тупике…

Она качает головой. Он думал, что ее привлекает перспектива помогать старушке, но нет. Она просто поняла, что у них нет выбора.

— Тебе не показалось, что это надувательство? — спрашивает он, глубже вжимаясь в стул.

— Вроде нет.

— Можно посмотреть квартиру?

— Да. Она предлагает показать ее нам сегодня после обеда.

— Ладно…

Жоанна выжидает несколько секунд, но он больше ничего не говорит, и она спрашивает:

— Я скажу ей, что мы согласны?

Он немного раздосадован. Действительно, это мог бы быть план Б… Если это позволит им получить бумаги, чтобы пожениться… Как-нибудь протянут месяц.

— Да. Посмотреть-то можно.

— А там решим?

— А там решим.

Женщина сняла свой желтый передник. На ней летнее цветастое платье, бело-розовое, на плече маленькая золотая сумочка. Она встречает их такой же, как вчера, широкой улыбкой у подножия крепостной стены.

— Добрый день!

Жоанну она уже видела утром, поэтому здоровается только с Эмилем, протягивая ему руку.

— Рада снова видеть вас.

— Я тоже.

— Меня зовут Анни.

— А я Эмиль.

Поправив ремешок сумочки на плече, она добавляет:

— Ваша подруга сказала мне, что вы собираетесь поселиться в нашей красивой деревне на некоторое время?

Эмиль кивает.

— Мы еще не знаем, сколько пробудем…

Он старается соблюдать осторожность. Он ведь даже не знает, что рассказала ей Жоанна. Не знает, готова ли эта женщина сдать квартиру проезжим туристам всего на месяц.

— Она мне сказала, на месяц как минимум.

Он кивает с некоторым облегчением.

— Вот именно.

По крайней мере, все ясно с самого начала. Женщина делает им знак следовать за ней, и они сворачивают налево, на уходящую вверх улочку.

— Сдать квартиру нелегко… Люди обычно здесь проездом. Надолго не задерживаются.

Их шаги гулко стучат по булыжной мостовой. Навстречу попадается группа иностранных туристов, следующих за гидом с мегафоном.

— Туристам, которые останавливаются здесь на несколько дней, мое предложение не особенно интересно. Им нужны комнаты на отпуск, ничего больше. Маме не понравилась бы череда постоянно сменяющихся незнакомцев. Ей в ее возрасте нужна стабильность.

Эмиль и Жоанна одновременно кивают.

— Вот увидите, квартирка маленькая, но тихая. Внутренний дворик просто очарователен. Вы сможете пользоваться им, никто вас не потревожит. Мама не любит выходить летом. Жара удушающая, даже в тени. Она предпочитает сидеть в гостиной, под кондиционером. Так что вы можете располагаться там без проблем.

Они подходят к дому, и Анни начинает рыться в сумочке в поисках ключей.

— Вот эта квартира. Как видите, я живу недалеко от мамы. Могу заходить хотя бы раз в день… То есть когда не сижу с внуками. Дочь и зять живут в окру́ге неподалеку.

Они стоят на очень узкой мощеной улочке. Каменные домики на одну квартиру каждый тянутся по обе стороны. Анни указывает на маленькую красную дверь, над которой висит фаянсовая табличка с номером 6. Каменный домишко крошечный: окошко с красными рамами на первом этаже, украшенное горшком герани. Кружевная занавеска скрывает его от любопытных глаз. Второе окошко, наверху, закрыто толстыми ставнями из темного дерева: понятно, что эта часть дома пустует. Ширина домика не больше четырех метров. Рядом с другими домами на улице этот кажется кукольным.

Анни поднимается на крылечко к красной двери и звякает ключами, вставляя их в замок. Дверь открывается, и она жестом приглашает их внутрь.

— Мама! — кричит она, закрыв за ними дверь. — Мама! Это я, Анни! Пришла показать квартиру молодым людям!

Они стоят в темном коридоре, который ведет, должно быть, в гостиную и кухню. Из-под двери просачивается полоска света. Слева от них лестница на второй этаж. Деревянная, покрытая ковровой дорожкой. Слышится приглушенный старушечий голос:

— Хорошо. Зайдешь ко мне потом?

— Да, мама. Покажу им второй этаж, и мы зайдем к тебе.

— Хорошо.

Анни показывает им на лестницу слева.

— Поднимайтесь, я за вами.

Жоанна идет впереди. Эмиль следом. Поднявшись по ступенькам, они оказываются в комнате, погруженной в полумрак, и не различают даже ее очертаний.

— Ох, извините! — восклицает Анни. — Я должна была пойти первой, надо открыть ставни.

Она делает несколько шагов, приглушенных ковровым покрытием на полу. Эмиль с Жоанной слышат, как открывается окно, скрипят ставни, и вдруг их ослепляет солнечный свет с улицы. Они удивлены. Эмиль ожидал мрачного и заставленного старушечьего интерьера, но в комнате, где они находятся, много воздуха, много света и вполне современная обстановка. Анни, похоже, уловила удивление на их лицах и объясняет:

— Мы с мужем все здесь перестроили, когда решили поселить маму внизу. Снесли перегородки, сделали большую студию и сменили обстановку на более современную.

Действительно, кроме бежевого коврового покрытия — его, видимо, не трогали, — помещение, похоже, переделали полностью. Стены обработали так, что видны красивые камни, из которых сложен дом. Потолок явно недавно побелили. В него вставлены светильники. Это действительно студия, с широким угловым диваном, низким столиком и этажеркой с книгами. У противоположной стены кухонька. Над плитой и маленьким холодильником — второе окошко, слуховое, выходящее, должно быть, во внутренний дворик.

Анни делает гостям знак подойти к стенному шкафу, и они понимают почему. За угловым диваном, частично скрытая этажеркой с книгами, находится маленькая дверца, которую она открывает.

— Вот ванная и туалет.

Здесь тоже все переделано. Душевая кабинка сияющей белизны, раковина из фальшивой гальки. Мансардное окошко позволяет проветривать помещение. Тесновато, но мило и хорошо продумано.

— Мама оставила здесь кое-какие вещи, которые могут вам пригодиться. Полотенца, книги, игру в скрабл. Она в своем возрасте предпочитает телевизор.

Они уже вернулись в комнату, к лестнице.

— Как я уже объяснила вашей подруге утром, я предлагаю вам платить половину в обмен на внимание к маме. Я не прошу вас заниматься ее хозяйством или туалетом. У мамы есть приходящая помощница, которая всем занимается, она приходит каждое утро очень рано, в семь часов. Вы вряд ли будете с ней пересекаться. Нет, я прошу просто иногда составлять ей компанию. Потратить несколько минут, поговорить с ней. Помочь ей выйти во дворик, если она захочет подышать воздухом, покормить ее кошку, пожелать ей доброй ночи вечером…

Жоанна кивает. Эмиль держится чуть позади в нерешительности. Эта квартира не так плоха. Им в ней может быть хорошо. Но стоит ли игра свеч?

— Пойдемте познакомимся с мамой и посмотрим внутренний дворик?

Они спускаются вслед за Анни по лестнице, снова оказываются на первом этаже и проходят по темному коридору. Анни показывает на закрытые двери:

— Здесь мамина спальня, ее туалет и ванная.

В конце коридора хозяйка открывает дверь, и они выходят наконец на свет. Эта гостиная — настоящая старушечья комната. Зеленые обои с золотой каймой, бархатные кресла, коврики с широкой бахромой, салфеточки на мебели. В одном из кресел сидит старушка с котом на коленях. У нее седые, собранные в узел волосы и проницательные голубые глаза.

— Мама, вот молодые люди пришли посмотреть квартиру.

Большой рыжий котяра спрыгивает с кресла и убегает, испугавшись гостей. Они видят, как он юркает в застекленную дверь, ведущую, вероятно, во внутренний дворик.

— Ох! — говорит старушка. — Кажется, Каналья испугалась.

Эмиль и Жоанна подходят к ней, чтобы поздороваться.

— Добрый день, мадам.

Старушка вполне бодра. Она протягивает им еще крепкую руку, но, когда хочет встать, дочь ее одергивает:

— Сиди, мама!

Старушка улыбается им, закатив глаза. За ее спиной фоном работает телевизор. Идет сериал, действие которого происходит где-то за городом, в шале. В углу комнаты — кухонька, в точности такая же, как на втором этаже, только в ней расставлены засушенные цветы в кошмарных вазах, зеленых с золотом, под цвет обоев.