Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами - Купер Джеймс Фенимор. Страница 106

По мере приближения к участку, который мог сыграть роковую роль в их судьбе, каноэ все более и более сближались. В конце концов интервал между ними уменьшился настолько, что Бурдон и Гершом смогли переговариваться, хотя, разумеется, еле слышными голосами: в тех условиях главным было избегать какого бы то ни было шума, например всплеска от небрежного удара веслом, который выдал бы их с головой. Марджери и Дороти, не в силах долее выносить нервное напряжение, совсем потеряли самообладание и приподнялись настолько, что их головы высовывались над планширом, если про каноэ из коры можно сказать, что у него есть планшир. Они даже перешептывались, стараясь добрым словом разрядить гнетущую атмосферу. И тут-то произошло событие, чуть было их всех не погубившее.

ГЛАВА XXIX

Как мы уже упоминали, Питер шел впереди. Его каноэ почти поравнялось с обычным местом высадки около хижины, как вдруг он увидел два каноэ, выскользнувших из зарослей риса не более чем в ста ярдах от него. Впрочем, будь это расстояние больше, он бы не заметил лодок, трудно различимых на ночной реке. Вождь не только не попытался избежать встречи с ними, но, напротив, немедленно окликнул плывущих, причем достаточно громко для того, чтобы быть услышанным не только ими, но и шедшими позади.

— Мои молодые воины опоздали, — произнес он. — Бледнолицых захватили на прогалинах и вскоре доставят сюда. Давайте пристанем к берегу и дождемся их появления в вигваме.

Сидящие в лодке с первой секунды узнали голос Питера; спокойный и уверенный, он звучал настолько естественно, что не вызвал у индейцев ни тени подозрения. И когда Питер, присоединившись к ним, первым вошел в проход среди зарослей, ведший к причалу, оба воина последовали за ним с покорностью жеребенка, бегущего за своей маткой. Бурдон каноэ не видел, но слова Питера слышал и понял смысл его поступка. Питер же, преодолевая проход, продолжал беседовать со своими новыми спутниками, задавая им вопросы нарочито громко, чтобы его речь могла служить надежным компасом, безошибочно указывавшим местонахождение индейцев. Беглецы по достоинству оценили его хитроумную уловку и, не теряя времени, воспользовались ею к своей выгоде.

Первым побуждением Бурдона было повернуть лодку на сто восемьдесят градусов и попытаться уйти вверх по течению. Но, убедившись, что его опасные враги, всецело поглощенные разговором с Питером, не видят, что происходит за их спиной, он ограничился тем, что вырулил чуть ближе к противоположному берегу и сбавил скорость, опасаясь догнать индейцев. Но едва их каноэ, к радости Бурдона, вошли в рис и целеустремленно направились к причалу, как Бурдон и Гершом налегли на весла и стрелой понеслись вниз по руслу. Не менее полуминуты беглецы пересекали вход в заросли, но Питер умудрился свести до минимума риск, которому они при этом подвергались, — ни на миг не замолкая, он своим красноречием отвлек внимание собеседников. Тем не менее, как легко себе представить, у Бурдона сердце неоднократно чуть ли не выскакивало из груди. Но беглецам в очередной раз улыбнулась фортуна, или помогло Божественное Провидение, — так, во всяком случае, объяснила их везение набожная Марджери.

Перед самым устьем оба наших мужчины приготовили на всякий случай ружья — где-где, а здесь, казалось, было легче всего напороться на очередной наблюдательный пост. Но, не встретив никаких помех, они вскоре очутились в озере. Мичиган — огромный водоем, и такому утлому суденышку, как каноэ из коры, вроде бы не пристало совершать по нему путешествия в ветреную погоду или при большой волне. В тот день, о котором мы ведем речь, и ветер был изрядный, и волнение достаточно сильное для того, чтобы до смерти перепутать женщин. Но именно такая скорлупка, вопреки производимому ею впечатлению, при умелом управлении куда надежнее прочих средств передвижения по воде в штормовую погоду. Вашему покорному слуге самому доводилось успешно преодолевать в подобной посудине прибой, в котором наверняка затонул бы самый лучший военный катер, причем каноэ набирало при этом на борт не больше воды, чем требуется для мытья рук. Легкое судно сидит неглубоко, образующиеся при его передвижении волны вряд ли могут захлестнуть его или перекатиться через борт, если только у рулевого достанет сноровки удерживать судно в вертикальном положении. При этом условии, по нашему глубокому убеждению, в такой лодчонке можно вынести сильный шквал, лишь бы находящемуся в ней хватило бдительности и выносливости непрестанно работать веслом, чтобы не дать ей завалиться набок,

Бурдон, напомним, достиг едва ли не совершенства в управлении своим каноэ, да и Гершом, поневоле ставший трезвенником и примерным тружеником, почти не уступал ему в этом отношении. Опытный бортник, предвидя трудности плавания, предусмотрел все необходимое для их преодоления. И как только наши герои оказались в бурном озере, он заставил обе лодки сблизиться и соединил их, накрепко связав бортом к борту. Новоявленный катамаран — ибо теперь это уже был катамаран — имел то преимущество, что стал намного остойчивее, но зато при маневре требовал от гребцов больших усилий. Оставалось поставить паруса, чтобы как можно быстрее проскочить озеро. В считанные минуты на каждом из каноэ была водружена рейка с парусом из легкой хлопчатобумажной ткани, и они «крылом к крылу», как принято говорить у моряков, помчались вперед.

Хотя в результате предпринятых усилий управлять лодками стало много легче, ослаблять бдительность по-прежнему нельзя было ни на секунду. Со стороны может казаться, что плавучее средство чуть ли не летит по воздуху, не касаясь поверхности воды, но в действительности его нос поднимает волну, со скоростью летящей птицы накатывающуюся на него. Ничто идущее в воде или по воде — последнее выражение больше подходит к стилю плавания каноэ — никогда не может быть застраховано от появления в ветреную погоду на его пути подобных валов с клочьями пены, которую просраны, а равно и начинающие мореходы именуют «барашками», «гребешками», «прибоем», «белыми шапками», «бурунами» и т. д. и т. д. Они, в зависимости от погоды, лижут борт судна или перекатываются через его палубу. Нам не раз случалось, двигаясь по воде со скоростью десяти или одиннадцати узлов, наблюдать впереди себя взлетающие водяные каскады, которые неизменно служили нам поучительным напоминанием о том, как всесилен Господь Бог и как слаб по сравнению с Ним человек. Он строит корабль, снаряжает его по последнему слову науки и техники, отдает на попечение опытных мореходов и заставляет преодолевать водную стихию со скоростью чуть ли не железнодорожного состава; она же в ответ извергает из своей глуби и обрушивает на него, подобно резвящимся под килем дельфинам и морским свиньям note 160, валы воды, увенчанные перистыми пенными навершиями. Вот почему плавание по воде в бурную погоду настолько опасно, что даже самые большие суда предпочитают часто пережидать шквал, стоя на якоре и подставляя почти непреодолимой силе стихии свой нос.

Нашим путникам, однако, посчастливилось — им не пришлось бороться ни с ветром, наподобие описанного нами, ни с волнением на озере. Между тем на Мичигане дул свежий южный ветер, который поднимает-таки на его поверхности довольно ощутимую волну. Тем более что это озеро, как и все его соседи, объединяемые под общим названием Великих озер, было слишком коротким. Ведь чем обширнее водное пространство, по которому гуляет ветер, чем больше его протяженность, тем легче судну плыть по нему. Однако для маленькой лодки из бересты размеры Мичигана оказались достаточно большими, и когда оба каноэ связали, превратив в катамаран, их, к вящему удовольствию Марджери и Дороти, стало несравненно меньше качать и бросать из стороны в сторону, а как только Бурдон первым поставил свой парус, волны уже не с такой силой захлестывали борта. При хорошем ветре каноэ и вообще-то способно двигаться с приличной скоростью, ибо ему не приходится преодолевать существенного сопротивления воды, а уж наши храбрецы, распустив парус, прямо-таки летели как на крыльях. Ветер дул точно с юга, и, правя на север или не правя вообще, беглецы умудрились на ходу поставить и на второе каноэ рейку с парусом, и, когда его в свою очередь распустили, все трудности управления свелись к тому, чтобы рулить только «помалу», как выражаются мореплаватели, лишь для того, чтобы не дать ни одному из парусов занять неправильное положение. Впрочем, случись это, серьезных последствий все равно не возникло бы, благодаря тому, что предусмотрительный Бурдон, соединив лодки, почти лишил их возможности перевернуться.