Ягор Дайч (СИ) - "Е. В. В.". Страница 46

Так что, стараясь не шуметь, чтобы нас не стопорнули, мы все дружно поднялись и чуть ли не на цыпочках на выход направились.

— А вы куда? — как гром среди ясного неба, раздался сзади тихий шепот.

Дашка, не знаю зачем она спустилась вниз так «вовремя », ну и увидела, как мы крадучись дом покидаем. Видя такое дело, благо хоть шепотом, решила уточнить, что это тут такое происходит.

— Тсс, — шедший последним Петя, палец к носу поднес. — Стрелять идем.

Услышав, куда мы направляемся, сеструха на миг замерла в сомнениях, оглянулась в сторону лестницы на второй этаж, но тут же, тряхнув головой…

— Я с вами, — прошептала, и так же тихонько вслед за нами пошла.

— Слышь, Егорка, а лопаты вам зачем? — спросил у меня дед, кивнув в сторону замерших у калитки братьев, ждущих, пока вышедший наружу Петр не осмотрится и им можно будет во всей своей красе со двора выйти.

У тех сзади к рюкзакам были приторочены метровые штыковые лопаты.

— Да мало ли, в тайге пригодятся, — деланно-равнодушно пожал я плечами.

Не говорить же ему, что мне надоело ножом могилы копать после боестолкновений, варнаков всяких закапывая, чтобы зверье человечиной лишний раз не кормить. Вот и заказал кузнецу у дауров лопаты. Петр держаки из железноствола для них сделал, я же потом еще и с металлом поработал, так что они теперь долго нам прослужат.

— У нас в «комодах» там еще и топоры с пилами лежат, — перевел я тему. — Лопаты же на рюкзаках, так это для того, чтобы парни не обленились совсем. Да и моменты бывают, когда быстро все делать надо, некогда или просто нельзя будет «комод» демонстрировать, вот самые необходимые вещи и будем в рюкзаках и в подсумках носить.

— Никого нет, пошли, — махнул нам рукой осмотревшийся снаружи Петр.

Пропустив деда вперед, я вслед за ним в калитку шагнул, и тут же у меня по всему телу волосы дыбом встали.

— Опасность! — рявкнул я, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд.

Веселые и еще недавно расслабленные Гриша с Хрисаном мгновенно среагировали, дед только и успел кхекнуть, как они его уже на землю уронили. Петр сам упал и в сторону откатился, уходя от возможной опасности, как и Степан с Андрюхой. А вот я, тоже было дернулся, да так и замер, подавив рефлексы. Дашка следом за мной в калитку шагнула, где и замерла испуганным истуканом, услышав мой крик. Так что уходить из-под выстрела мне никак нельзя, иначе ей достанется мне предназначенное.

Только и оставалось, глядя на вспухший в зарослях дымок, поднять перед собой руку с зажатой в ней бронеплитой, да надеяться, что моя счастливость и на этот мир распространяется.

— Егор….

Удар, тьма и тишина.

— Никого нет, пошли, — махнул рукой осмотревшийся снаружи Петр.

Гриша следом за Андреем, Степаном и Хрисаном вышел в калитку со двора наружу. Окинув окрестности ленивым взглядом и никого не увидев, Гриша снова было к братьям повернулся, продолжить так нравившийся им разговор про все появившиеся у них новинки. Но непонятное беспокойство все же заставило его еще раз взглядом по округе пройтись.

Братья вон, те вообще ничего не ощутили, находясь в предвкушении скорых стрельб, насели на Хрисана с вопросами, еще и его тормошат, мол чего замер. А он слова из себя вытолкнуть не может, сам не понимая, что с ним такое. И глаза, будто живя своей жизнью и ему совсем не подчиняясь, все продолжают и продолжают округу осматривать.

Гордость… гордыня, надо быть всегда с собой честным, затмила собой весь здравый рассудок. Ведь почувствовал же беспокойство, но задранный кверху нос не позволил коровью лепешку под ногами увидеть. Как же, ведь они теперь ух, непобедимые герои с таким-то снаряжением. То-то Егор на них насмешливо посматривал, когда они гоголем ходили перед бабушкой с сестрами, но и это тогда мимо его сознания прошло. Что там говорить, зазнались, понравилось им чужое восхищение… вот и результат.

Как ледяной душ…

— Опасность, — раздался за спиной крик брата.

И сразу же все встало на свои места: чужой взгляд он недавно на себе ощутил, но раздутое до непомерных величин самомнение помешало ему это понять.

А теперь поздно.

Еще сам не осознавая до конца, действуя на буквально вбитых в них Егором рефлексах, он шагнул назад, одним слитным, отработанным на тренировках движением, «уронил» деда. То же самое и Хрисан проделал, подстраховал, и вдвоем они старого аккуратно, можно сказать — нежно на землю уложили. Хрисан еще и своим телом его прикрыл, действуя уже вполне осознано, ведь они уверены в броне своей, даже если и прилетит что, то не насмерть. Но даже если бы и насмерть, Хрисан все равно бы на пути пули встал, иначе потом не смог бы никогда бабушке в глаза посмотреть.

Петр, Андрюха и Степан тоже на землю посыпались, последние двое еще и оружием по сторонам ощерились, выискивая ту самую опасность. Один Егор остался стоять…

Гриша даже ругнуться не успел, увидев за спиной у брата замершую в калитке Дарью. Егор же, смотря строго в определенном направлении, одновременно делая шаг назад, вытянул перед собой мишень — броневую нагрудную плиту, которую они и шли сейчас расстреливать.

А дальше все в галоп сорвалось, эта самая плита, вырвавшись из рук брата, стукнула его и в одну сторону полетела, Егор же в другую. Но прежде, чем упасть, он еще успел рукой сестру так толкнуть, что та во двор улетела, только ноги в калитке и мелькнули. Брат же изломанной кучей упал под забором, где и замер неподвижно, зато из-под его головы обильно кровь потекла.

Гриша даже зарычал, от навалившегося на него бешенства…

Он виноват!

Почувствовал опасность, но отмахнулся от нее, не придал значения, в то время как брат ни раз и ни два буквально требовал от них: почувствовал, заметил, что-то непонятно — озвучь это вслух. Лучше быть смешным, но живым, чем промолчать и умереть.

— Брат! Ы-ы-ы, — сцепив зубы, он вскочил на ноги и повернулся в ту сторону, куда до этого Егор смотрел.

Но только и успел увидеть, уже развеивающееся ветерком дымное облако, да на большой скорости метнувшийся в сторону тайги силуэт стрелка. Тот так быстро двигался, что стрелять было бесполезно, не попал бы, это он ясно осознал, так что и не пытался.

— Степан, Андрюха, деда во двор, — не дал ему снова зарычать, уже от отчаяния, голос Хрисана.

— Егорка, — только и прохрипел старый, когда братья его под руки подхватили и во двор потащили.

Они как раз разминулись с чумазой Дарьей, что им навстречу со двора выскочила. Видимо хорошо ее Егор толкнул, что она кувырком покатилась и с ног до головы в грязи вымаралась.

Подскочив к брату, сестра упала возле него на колени, всхлипнула было, но сразу же взяла себя в руки, принялась осматривать его, в поисках ран.

— Он живой, — озвученная Дарьей новость позволила более свободно вздохнуть, чуть не накрывшее с головой горе отступило, появилась надежда. — Его к бабушке срочно надо.

Тут как раз братья со двора наружу выскочили, деда там на лавку усадили и вернулись обратно.

— Степан, Андрей, Петя, Егора к бабушке и занимайте оборону, — продолжал командовать не потерявший головы Хрисан.

Братья кивнули согласно: к новому оружию и снаряжению они непривычны, так что сразу в погоню не способны отправиться, значит не им и преследованием заниматься.

— Гриша, — перестав всматриваться в заросли тайги, повернулся Хрисан к нему лицом, лишенным каких-либо эмоций, только глаза и выражали ту бурю чувств, что он сейчас испытывал. — Пошли?

Если бы сейчас знакомые казаки увидели Гришу, то окончательно уверились бы в том, что сын полностью в отца пошел, в том числе и характером. Шалый взгляд и жуткая усмешка на губах, один в один его отец Иван Кочубей в предвкушении схватки с врагом.

— Идем, брат.

Пробежавшись руками по снаряжению, хоть в этом повезло, собираться в дорогу не надо, напялили на себя все что только можно, идиоты хвастливые, переключили разговорники в телефонный режим…