Здесь водятся драконы (СИ) - Батыршин Борис. Страница 11

— Держали. — усмехнулся моряк. -до тех пор, пока эскадра адмирала Курбэ не пустила их на дно.

— Не надо было принимать бой на реке, где китайские калоши стали лёгкой добычей французских катеров с шестовыми минами. Те же перуанцы, к примеру, никогда бы не сделали такой глупости!

— Это потому, что ни в Перу, ни в Боливии нет крупных рек, в которые могут заходить морские суда. Но вы правы в одном: перуанцы очень неплохо показали себя. Их победы в недавней войне с чилийцами войдут в военно-морские учебники.

— Рад за них… — сухо ответил господин в пенсне. — Однако, это не повод, чтобы подрывать деловую репутацию фирмы, хотя бы и в угоду большой политике.

— Но хотя бы кошельки ваших акционеров, не пострадают. — корветтен-капитан усмехнулся.

— Да, и мне удивительно, откуда у этой нищей республики нашлись деньги на выкуп столь дорогостоящего контракта. Я слышал, они взяли кредит в одном из швейцарских банков, и это тем более странно, что тамошние правила финансовых операций весьма строги, и без солидного поручительства никто бы такой кредит Перу не предоставил. А вот кто этот загадочный поручитель — это-то я и хотел бы знать…

— Ничего не поделаешь, коммерческая тайна. — моряк развёл руками. — Впрочем, нашлись же у них поручители в прошлый раз, когда они заказали боевые корабли в Североамериканских Штатах? А ведь без них перуанцам не видать бы этой победы, как своих ушей!

— Есть мнение, что им помогли русские — в пику англичанам, которые в этой войне поддерживали чилийцев. — сказал господин в пенсне. — Полагаю, рано или поздно и история с китайским кредитом прояснится, но сейчас нам с вами остаётся только гадать.

— Понятно… в общих чертах. — моряк сделал паузу, рассматривая стоящий возле достроечной стенки броненосец. Приземистый, массивный, он тяжко лежал на поверхности Даммского озера. Воды его, питаемые Одером, некогда вдохновляли своей чистотой и хрустальной прозрачностью не одно поколение поэтов — но теперь, когда на его берегу раскинулся один из крупнейших промышленных центров Второго Рейха, об этих временах можно было лишь вспоминать. Илистая муть, поднятая со дна винтами многочисленных буксиров и пароходов, масляные пятна на воде, пустые бочки, мусор, и висящие над всем этим неистребимая угольная пыль и лязг машин и механизмов. Но беседующих отнюдь не угнетало это торжество германской индустрии над живой природой — наоборот, оно грело им души, напоминая о ежеминутно воспроизводимой этой самой индустрией военной мощи германской нации.

— Скажите, а эти броненосцы действительно так хороши? — спросил корветтен-капитан. Собеседник покосился на него с некоторым удивлением.

— Я полагал, что офицеры Кайзермарине в курсе того, что строится на наших верфях.

— Несомненно, так и есть, герр Шольц. Однако мне хотелось бы услышать и ваше мнение. Из первых рук, так сказать…

— Ну, уж и из первых… — господин в пенсне пожал плечами, но видно было, что незамысловатый этот комплимент был ему приятен. — Я ведь только руководил строительством одного из двух заказанных китайцами броненосцев, а к проектированию не имел прямого отношения.

— И, тем не менее, мне любопытно было бы узнать, что вы думаете о плодах, так сказать, своих трудов.

— Что ж… — господин снял пенсне, протёр его извлечённым из кармана пальто платком и вновь водрузил на переносицу. — Тогда, с вашего позволения, начну издалека. Некоторые репортёры, освещающие этот проект, отсылают читателя к первым в мире судам, имеющим подобную архитектуру — итальянским эскадренным броненосцам типа «Кайо Дуилио». В определённом смысле, так оно и есть, тем более, что наш броненосец заложен всего через четыре года после спуска на воду первого корабля этого типа. Однако же вернее будет сказать, что «Динъюань» — так китайцы собирались назвать первый броненосец этого типа — имеет прямыми своими предшественниками наш цитадельный «Саксен» и британский башенный «Инфлексибл». От «Саксена» был и взяты обводы корпуса, конфигурация таранного форштевня в виде равнобедренного треугольника, а так же общая схема бронирования. От британского броненосца же — башенное размещение артиллерии главного калибра, такое же, впрочем, как и на «Кайо Дуилио» — но при этом орудия, в отличие от итальянского и британского прототипов казнозарядные, производства Круппа, и имеют калибр триста пять миллиметров или двенадцать дюймов. При этом длина цитадели составляет сорок четыре метра, а толщина укрывающей её компаундной брони — до трёхсот пятидесяти шести миллиметров. Кроме того, судно имеет по всей длине бронированную верхнюю палубу, покрытую железными плитами толщиной в три дюйма. Что же касается двух других кораблей — то это мореходные канонерские лодки рэнделловского типа — такие уже строились для китайского флота в Англии.

— Что ж… — моряк усмехнулся. — стоит посочувствовать китайцам, лишившимся таких прекрасных кораблей. А заодно и удивиться неповоротливости наших чиновников, отказавшихся приобрести их для Кайзермарине.

— Полагаю, по этому поводу сокрушаться не следует. — отозвался господин в пенсне. — Характеристики «Динъюаня», как и его систершипа довольно удачны, не спорю, но всё же это вчерашний день военного кораблестроения. Если вы соизволите пройти за мной в контору — я покажу вам чертежи броненосца, который будет заложен на нашей верфи в самое ближайшее время. Это будет совершенно новый для нашего флота корабль, ничем не уступающий британскому «Коллингвуду», который, как вам вероятно, известно, спешно достраивается на адмиралтейской верфи в Пембрук-Доке.

— Буду весьма признателен, герр Шольц. — моряк коротко кивнул и вслед за собеседником зашагал к стоящему неподалёку заводскому зданию.

* * *

Тихий океан,

Остров Ява.

В Батавии, столице голландской Ост-Индии «Смоленск» задержался на неделю для текущего мелкого ремонта, и пассажиры, кто побогаче, предпочли провести это время на берегу, в довольно приличном отеле. Остальные, те, кто предпочитал ночевать в своих каютах, тоже не стали пренебрегать экскурсиями по городу и окрестностям, дегустацией местной кухней и, конечно, посещением рынков.

Казанков не упустил случая повысить эрудицию своего подопечного — ещё на подходах к Яве он заставил Матвея перечитать всё, что было в скудной корабельной библиотеке как по истории этой голландской колонии, так и по географии, животному и растительному миру острова, так и о нравах и обычаях малайцев, коренного населения архипелага. А когда «Смоленск» встал в порту Батавии на ремонт — сопровождал юношу в долгих прогулках по городу. Во время одной из них Матвей не удержался и приобрёл в лавочке на местном базаре

Сам город произвёл на юношу сильное впечатление. Центральная его часть с ратушей, особняками европейцев, магазинами, а так же складами и пакгаузами порта, были заключены, словно портрет в раму, аккуратно прокопанными каналами; центральный же канал, отходящий от акватории гавани, перерезал город пополам и был столь широк, что туда могли заходить большие океанские пароходы. Берега каналов были, подобно набережным Амстердама или Брюгге, облеплены мелкими судами — шхунами, баржами, малайскими джонками и паровыми катерами; многочисленные рабочие-малайцы, работающие здесь, обитали за периметром каналов, в туземных кварталах, состоящих из халуп, крытых пальмовыми листьями и стенами из циновок и стеблей бамбука. Казанков с Матвеем посетили и эти трущобы, и бывший гимназист был глубоко потрясён царившими тут грязью, нищетой, убожеством.

Визит в туземную часть Батавии оставил по себе память в виде купленной в крошечной лавочке Криса — национальный малайский кинжал с лезвием замысловатой волнистой формы и поверхностью клинка, словно изъеденной крошечными червячками — как объяснил на ломаном английском торговец, в этих углублениях содержался яд, который малайцы помещали в ножны своих крисов, чтобы всё время иметь под рукой отравленное оружие. И добавил, что с такими крисами малайцы не боятся ходить на тигров — которые, как добавил Казанков, водятся на Яве в изобилии, но заметно уступают размерами своим бенгальским сородичам.