Корректировщик 2. Клан Когтей - Бадевский Ян. Страница 9

Знаете, я даже не обиделся.

После всех откровений этого утра грех не прислушаться к мудрости старого шиноби.

А такого уж старого?

Я ничего не знаю о человеке, который меняет лица, словно перчатки. А заодно подправляет себе рост и вес.

– Поднимешься до Знатока – отдам тонфы, – сжалился сенсей. – Они прикольные.

– Да, учитель.

– Совсем другой разговор. Допьешь чай – можешь заняться своими делами. А я подумаю над планом занятий. В тишине.

Намек понятен.

Мы с Такеши вынуждены жить в одном номере. Не потому, что наставник экономит или беден. В заначке у матерого шиноби денег хватает. Просто учитель и ученик должны постоянно контактировать – так мне заявил Харада еще в первый вечер нашего знакомства. Поэтому я перебрался на диван в гостиную, а Вездесущий оккупировал мою спальню. Губа не дура, ага. Впрочем, сам напросился. Никто не заставлял конструировать фамильяра и обращаться к бывшему соклановцу за помощью. Язык мой…

Итак, я больше не могу ходить голым по квартире, валяться без дела и смотреть новости, приглашать к себе девушек облегченного поведения. Ладно, я и так этим не злоупотреблял. Оксана ведь не считает себя давалкой, она искренне верит, что ее меркантильные планы скрыты от меня пеленой посредственной актерской игры. Между прочим, для семнадцатилетнего подростка секс важен. Гормоны, и всё такое. Даже не хочу вдаваться в подробности по поводу забав Сергея Друцкого в санузле, начиная… ммм… лет с двенадцати.

Надо подумать.

Оксана ведь где-то живет? И, между прочим, смотрит на меня обиженно с тех самых пор, как Такеши появился в номере. Думаю, нелюдимость пилигрима выглядит странно. За всё время нашего совместного проживания учитель дважды выходил из номера, принимая облик русоволосого бродяги-паломника. Так что придется сочинительствовать. Выдумывать правдоподобную историю по поводу этого чувака и наших тесных взаимоотношений.

Начну с того, что я не религиозен.

В Империуме уживается прорва народностей, а, значит, всюду можно встретить храмы, монастыри, мечети и синагоги. В окрестностях Байкала разбросаны дацаны – буддийские монастыри-университеты. Я бы мог притвориться стремящимся к Нирване праведником, но слишком многие вещи не вписываются в образ. Такеши, например, косит под православного. Да и не предусматривает отказ от желаний на пути к просветлению эротических забав с администратором полупустого отеля.

Спустившись на первый этаж, я обнаружил, что сегодня Оксаны нет. Просто не ее смена. За стойкой ресепшена сидел тридцатилетний неудачник по имени Василий. Недельная щетина, запах дешевых сигарет, светло-голубые джинсы, белая рубашка и вязаная жилетка – неизменные спутники Василия. А еще – неуемная тяга к примитивным игровым приложениям для смартфонов.

Кивнув администратору, я направился к выходу.

– Господин Мори, – окликнули меня. – Сильно спешите?

Оборачиваюсь.

– Вам оставили записку, – Василий пошарил под стойкой и протянул мне клочок свернутой бумаги в клетку. – От моей сменщицы.

– Спасибо, – я забрал послание Оксаны. Тут же развернул и на пару мгновений залип, перечитывая короткую фразу. Почерк у девушки был летящий, размашистый и очень красивый.

Жду в «Эфиопе», 13.00. Оксана

– Черканете что-нибудь? – Василий помахал перед моим носом пачкой оранжевых стикеров.

– Нет, без надобности. Спасибо.

Кивнув администратору на прощание, я покинул здание.

Вот так и накрываются мечты о гордом ноябрьском одиночестве.

Я не люблю «Эфиоп». В «Барине» с дядей Федей гораздо душевнее, хотя в дизайнерский ремонт владелец явно не вкладывался. «Эфиоп» считался модным в среде местных тусовщиков, чуть ли не оплот провинциальной богемы. Что и отталкивало. Здесь постоянно зависали вычурно разодетые малолетки, аристократы с искривленными в презрительных усмешках губами и неопределенного рода занятий персонажи, претендующие на репутацию интеллектуалов. Из колонок тихо наигрывала этническая музыка, а по залу распространялись запахи кальяна.

Прелесть «Эфиопа» в том, что он находится в двух шагах от гостиницы. Я вышел в открытые ворота, пересек улицу и увидел знакомый спуск в «элитарный» подвальчик. Рядом был припаркован красный мономобиль без руля. Беспилотник, для вождения которого права не требуются. Я сразу узнал машину своей негласной секретарши. И любовницы – по совместительству.

Ступеньки были покрыты каучуковыми накладками.

Редкая в провинциальных городках предусмотрительность.

В «Эфиопе» сегодня играло что-то кубинское. Музыку приглушили, чтобы она не мешала разговорам. Пол дизайнеры сделали наливным, замуровав под прозрачный финишный слой изображения барханов, кофейные зерна и скопления кварцевого песка. Стены были выкрашены в бежевый цвет, из них кое-где проступала грубая каменная кладка. На полочках красовались медные турки, глиняные кружки с причудливым орнаментом и горшочки, запечатанные воском. На дальней стене подвальчика очумельцы подвесили велосипед. С потолка свисали лампы в матерчатых абажурах. Что касается барной стойки, то она приютилась справа. Хозяин ничего общего с африканским континентом не имел. Обычный бурят, напяливший на себя феску, шаровары и цветастую рубаху навыпуск.

Оксана помахала мне рукой.

Угловой столик.

Как и следовало ожидать, запланирована приватная беседа.

– Привет, – сказал я, снимая шапку, перчатки и пуховик. – Извини, что задержался. Мне не сразу передали записку.

Это правда.

В час дня я только подходил к ресепшену. Слишком затянулась неудачная тренировка на полигоне, сдобренная учительскими откровениями.

Столики в «Эфиопе» были низкими и широкими, а посетители сидели в бесформенных креслах-мешках. Кроме нас в кафе обнаружилась только девушка-фрилансер, увлеченно барабанившая пальцами по клавишам ноутбука. Да-да, за неимением коворкинг-центров, сюда порой заглядывают удаленщики.

Верхняя одежда отправилась на вешалку.

– Сделала заказ?

Девушка кивнула на две чашечки кофе.

Поднимающийся пар возвестил о том, что напитки еще не успели остыть.

– Отлично, – я провел браслетом над считывающей панелью, расплачиваясь за кофе-паузу. Оксана и глазом не моргнула. – Что-то срочное?

– Может, я просто соскучилась.

Я заметил, что для свидания администраторша выбрала твидовую юбку до колен и белую блузку, хорошо подчеркивающую пышную грудь. Длинные волосы распущены, челка на две стороны. Легкий шарм, немного хаоса и романтики.

Попал.

Меня явно собираются брать штурмом.

– Как твой гость? – издалека заходит моя пассия. – Еще не уехал?

– Это мой дядя, – выдаю заготовленную легенду. – Мы давно не виделись, так что…

Девушка, склонив голову набок, изучает меня томным взглядом.

Я понимаю, как дико звучит ахинея про «дядю». Мы совершенно не похожи. Азиат-полукровка и русоволосый славянин.

– Он верующий, ездит по святым местам. Пока остановился у меня. Думаю, мне еще придется повозить его по монастырям, он там целый список составил.

Оксана рассмеялась:

– Вот незадача! А я уж думала, ты совсем про меня забыл.

– Как можно.

Снять что ли квартирку на пару часиков? Лучший способ привести мысли в порядок – устроить себе незабываемый трахомарафон. И, вероятно, судьба предоставляет мне шанс.

– Мне предложили более оплачиваемую работу, – Оксана вдруг стала серьезной. – В Иркутске.

– Здорово, – губу приходится закатать обратно. – Поздравляю.

– Я уеду надолго, – вздыхает девушка. – Хочешь со мной?

Глава 5

В «Барине» всё забито.

Обеденное время, ёпт.

Я смотрю на часы и понимаю, что еще четверть часа мне придется терпеть шум, громкие разговоры, тесноту и бесконечное брожение тел по узким проходам между столиками. Свободное местечко обнаруживается у барной стойки, где я и пристраиваюсь. В меню заглядывать без надобности. Едва завидев мою физиономию, хозяин спешит к булькающей кофемашине, что-то химичит и возвращается с чашечкой руссиано. Здесь это фирменный напиток, его заказывают две трети завсегдатаев. Дядя Федя предпочитает скандинавскую версию напитка – сначала льет в стакан горячую воду, а уж затем добавляет эспрессо. Персонально для меня – две порции. Кофе получается мягким и насыщенным, пенка сохраняется.