Чего ты хочешь? Трилогия (СИ) - Оркас Анатолий. Страница 149

- Я не вру. Повторяю, лично мне денег хватает. Более того! Бог руками не обидел, я и без денег проживу. Совсем. Мне денег не нужно.

- Тогда зачем же...

- Затем, что в деньгах нуждается моя страна. Я, хоть и какой-никакой, но всё-таки король. И деньги нужны не мне, а всему королевству. А как ты думаешь, если ты в одном месте возьмешь да оттуда отнимешь и в другое переложишь, денег больше станет или меньше?

Он был не дурак и сразу всё понял. Это было видно по лицу. Но Марк ещё пытался увещевать, объяснять:

- Для того, чтобы денег было больше - надо чтобы их у всех было больше! У каждого! У каждого крестьянина, у каждого ребёнка. Тогда и тебе много денег достанется! И мне. Поэтому тебе бы надо делать всё, чтобы богатели все вокруг, тогда и ты богат будешь!

Но это было бесполезно. Абсолютно бесполезно, и это тоже было видно по лицу. Тогда Марк пошел на крайние (для него) меры:

- Так что советую вам забыть о честолюбии, о том, что король не попался на вашу грязную игру, и думать о благосостоянии всего государства, а не о личном кармане. А если это будет не так - будут приняты соответствующие меры.

- Соответствующие меры, значит?

- Да.

- Да?

- Да.

Он ушёл. Марк несколько минут всерьез раздумывал над тем, какие меры надо принять к тому, чтобы свести урон от обиженного жадины до минимума. Уже хотел вызвать Генриха, но вдруг понял, что ему нечего сказать! Он не может отдать Генриху ни одного приказа.

И расслабился. Да и пусть его! В масштабах королевства этот один не наделает столько шуму, чтобы беспокоиться по этому поводу! Даже если он там что-то присвоит - легче будет отбирать. Как незаконное.

Зато второй посетитель был куда как занимательнее. И просьба у него была... странная.

Перед тем, как пригласить герцога Лютикова (Марк в первый миг был ошарашен подобным сочетанием, но потом подумал, что дословный перевод фамилий и в его мире ошарашивал, а волшебный переводчик не спрашивал - фамилия это или просто термин) мажордом позволил себе просветить Владыку на тему просителя.

- Владыка, герцог Лютиков - представитель давнего рода, его династии уж никак не меньше трёх веков. Они всегда были верными вассалами короны, но... Но никогда ничем не блистали. Да, в военные годы отряжали войска, но в исторических записях не значатся блистательные победы этих войн. Они исправно платят в казну, но плата настолько незначительна, что никто не воспринимает её всерьёз. В общем, это тихий древний род, не обнищавший, но постоянно находящийся на этой грани.

- Зачем ты мне всё это рассказываешь?

- Затем, Владыка, что вы не удосужились почитать историю рода Лютиковых.

Это была абсолютная правда, и Марк ею удовлетворился. Герцог Лютиков (так даже ещё смешнее!) оказался невысоким худым старичком с ужасно аристократическим лицом. Марку даже стало на миг неудобно сидеть на своём троне: перед этим воплощением высокородности хотелось вскочить и кланяться.

Но кланяться, смешно и жалко, начал сам герцог:

- Приветствую вас, дорогой Владыка Марк, да продлит Всевышний ваши годы, да будут славны деяния ваши, о, Повелитель, отсюда и до дальних морей...

Марк был поражён! Он никогда до этого не видел подобного и был неприятно удивлён собственному открытию. До этого он изучал ритуалы и видел их снаружи - то есть, как проявления отдельных элементов. Шагов, слов, пауз, поз. Возможно, потому, что все окружающие так к этому и относились - пусть доведя до автоматизма, но не придавая смысла ничему из того, что делают.

А этот старичок вкладывал в каждый жест душу. Поклоны были преисполнены не просто грации, но смысла. Он преклонял спину перед Королём! Слова не были заученными этикетками, он действительно всей душой желал здравия, деяний и так далее.

Но как же смешно и странно это выглядело! Марк смотрел, слушал, отвечал в положенные моменты положенными фразами, но никак не мог понять, почему? Почему отточенность жестов и безупречность манер вызывает такое ощущение?

- Я готов выслушать вашу просьбу, герцог. И если в моих силах её исполнить - я её исполню.

- Владыка! Я обращаюсь с этой просьбой уже к третьему поколению правителей Аргеады, но они глухи. И я надеюсь, что вы, Владыка, ещё не успели оглохнуть, ведь все говорят, что Владыка Марк не чужд проблемам трудового народа!

Это было что-то новенькое. Обычно речь шла о деньгах, а тут вдруг трудовой народ! Интересно, а этот герцог к трудовому народу каким боком относится? Сам землю пашет, как граф Толстой, или как?

- Род наш служит владыкам Аргеады уже пятнадцать поколений, и ни разу, слышите, Владыка? - ни разу не был замечен в предательстве, недостойном поведении или хоть чем-то осквернил честь короны. Даже сейчас наши воины присоединились к победоносной армии моего повелителя. Пусть всего два десятка, но больше просто не нашлось достойных...

Марк подобрался, как тигр перед прыжком. Он чувствовал, как его закутывает паутина. Что хочет этот дядька, что ему надо? Зачем столько ненужных слов произнесенных этим жалостным тоном? В какой момент из паутины высунутся ядовитые жальца и чуть куснут открывшего рот Владыку?

- И ни разу наш род не был удостоен награды, ни разу правители не снизошли к честным и простым людям, пусть не составляющим основу трона, но зато всегда поддерживающим его в меру наших скромных сил...

- Так чем корона в моём лице может помочь вам, уважаемый Лютиков?

- Я прошу даже не для себя, Владыка! Мне уже недолго осталось на этой земле. Но я честно признаюсь вам - я бы хотел застать хотя бы краешек славы рода Лютиковых...

- Так всё-таки, уважаемый? Что я могу сделать?

Старичок набрал воздуха, и впервые из его голоса исчезли жалостливые нотки. А Марк вдруг понял, что его раздражает и поражает. Благородный герцог говорил с ним тоном попрошайки на площади. Он вымаливал себе подачку.

- Владыка, если это не противоречит вашим моральным принципом, я прошу наградить наш род, нет, не меня! - но весь наш род знаком Креста и символом Розы.

Марк был несколько ошарашен. Это не ядовитые жальца! Это... Это прямой и честный удар мизерикордом. Вот так. Не меньше, но и не больше! Знаком Креста и символом Розы. Розенкрейцеры - это же рыцарский орден. Его, Марка, просят посвятить древний, но захудалый род в рыцари! Вот это да...

А он имеет право?

- Но, простите, - осторожно начал Марк. - Разве символом вашего рода не являются лютики?

- Нет, Владыка, - печально покачал головой герцог. - Фамилия наша древняя, но сей цветок не стал её символом. До сих пор у нашего рода нет символа, только герб, и я прошу Владыку Марка...

- Погодите, а я разве имею отношение к рыцарскому ордену? Насколько я помню, а помнить я могу и неправильно - посвящение в рыцари может производить только рыцарь и ...

- Владыка! Я рад, что вы так хорошо знаете традиции, но вспомните! Откуда пошло посвящение в рыцари вообще? Это дело начал король Артур, легендарный рыцарь, ученик самого Мерлина! Он ввёл эту традицию, которая и распространилась потом по всему белому свету! Но, Владыка! Вы тоже король и тоже ученик мага! Я не просил вас посвятить меня в рыцари! Орден розенкрейцеров пусть и стоит себе, где они там сейчас... В Аргеаде их нет и слава Богу! Но никто же не запрещает вам лично организовать новый орден?

Марк был сражён! Вот это да! Это вам не "дай денег". Это поступок, со всех сторон благородный! Имел ли он право организовать новый орден? Да имел, конечно! Кто же, как не он? Имел ли он право назначить этого старичка первым рыцарем нового ордена? Конечно! А почему нет? Было бы это для короны накладно? Да ничуть! Ну, на стоимость пергамента и чернил.

Тогда что же? Что же не даёт ему возможности радостно воскликнуть "Да! Назначаю! Организую! Дарую!".

Возможно, именно просительный тон. Такая мелочь! Этот старичок желал, всей душой желал того, о чем говорил. Но он желал получить это в подарок, в милость.

А рыцарем не становятся из милости.