Зверобой, или Первая тропа войны - Купер Джеймс Фенимор. Страница 6

— Это потому, что ты жил так далеко, среди делаваров, в стране, где нет озер. Но далее к северу и к западу сколько угодно таких водоемов. Ты молод и еще можешь увидеть их много… Да, на свете есть еще другие озера, Зверобой, но нет другой Джудит Хаттер!

В ответ на это замечание Зверобой улыбнулся и поспешно погрузил свое весло в воду, как бы разделяя волнение влюбленного. Оба гребли изо всех сил, пока не очутились в сотне ярдов от «замка», как Непоседа в шутку называл дом Хаттера. Тут они опять бросили весла. Поклонник Джудит подавил свое нетерпение, заметив, что дом в настоящее время, видимо, пуст. Эта новая остановка позволила Зверобою осмотреть своеобразную постройку, которая заслуживает особого описания.

Замок Водяной Крысы — так этот дом был прозван каким-то остряком-офицером — стоял посреди озера на расстоянии четверти мили от ближайшего берега. Во все другие стороны вода простиралась гораздо дальше; до северного конца озера было мили две, и целая миля, если не больше, отделяла дом от восточного берега. Нигде нельзя было заметить никаких признаков острова. Дом стоял на сваях, под ним плескалась вода. Между тем Зверобой уже успел заметить, что озеро отличается изрядной глубиной, и попросил объяснить ему это странное обстоятельство. Непоседа разъяснил загадку, сказав, что в этом месте тянется длинная узкая отмель на протяжении нескольких сот ярдов к северу и к югу и всего в шести или восьми футах от поверхности воды и что Хаттер вколотил сваи в эту отмель и поставил на них свой дом ради пущей безопасности.

Жилье старика раза три поджигали индейцы и охотники, а в стычке с краснокожими он потерял единственного сына. После этого он и переселился на воду. Здесь на него можно напасть только с лодки, а даже скальпы и богатая добыча вряд ли стоят того, чтобы ради них выдалбливать пирогу. Кроме того, в такую драку пускаться небезопасно, потому что у старика Тома много оружия, а стены замка, как ты видишь, достаточно толсты, чтобы защитить человека от пуль.

Зверобой получил от пограничников кое-какие теоретические сведения о военном искусстве, хотя ему до сих пор еще никогда не случалось поднимать руку на человека. Он убедился, что Непоседа нисколько не преувеличивает силу позиции Хаттера в военном отношении. И действительно, атаковать «замок», не попав при этом под огонь осажденных, было бы трудно. Немалое искусство сказывалось и в расположении бревен, из которых было построено здание, благодаря чему обороняться в нем было гораздо проще, чем в обычных деревянных хижинах на границе. Все стены «замка» были воздвигнуты из больших сосновых стволов длиной около девяти футов, поставленных стоймя, а не положенных горизонтально, как это водится в тамошних краях. Бревна были обтесаны с трех сторон и по обоим концам снабжены большими шипами. В массивной настилке, прикрепленной к верхним концам свай, Хаттер выдолбил желоба и прочно утвердил в них нижние шипы бревен. На верхние концы этих бревен он положил доски, удерживающие их на месте с помощью такого же приспособления.

Углы постройки Хаттер прочно скрепил настилом и досками. Полы он сделал из обтесанных бревен меньшего размера, а кровлю — из тонких жердей, плотно сдвинутых и основательно прикрытых древесной корой. В конце концов у хозяина получился дом, к которому можно было приблизиться только по воде. Стены из прочно скрепленных между собой бревен имели в толщину не менее двух футов даже в самых тонких местах. Разрушить их могли только напряженные усилия человеческих рук или медленное действие времени. Снаружи постройка выглядела грубой и невзрачной, так как бревна-были неодинаковы в обхвате, но внутри дома гладко обтесанная поверхность стен и полов казалась достаточно ровной как на глаз, так и на ощупь. К числу достопримечательностей «замка» принадлежали дымовая труба и очаг. Непоседа обратил на них внимание своего товарища и рассказал, как они были построены. Материалом послужила густая, основательно размешанная глина, которую укладывали в сплетенные из ветвей формы высотой в фут или два и высушивали, начиная с основания.

Когда таким образом вся труба была возведена целиком, под ней развели жаркий огонь и поддерживали до тех пор, пока глина не превратилась в некое подобие кирпича. Это была нелегкая работа, и она не сразу увенчалась полным успехом. Но, заполняя трещины свежей глиной, удалось в конце концов получить довольно прочный очаг и трубу. Эта часть постройки покоилась на бревенчатом полу, поддерживаемом снизу добавочной сваей. Строение имело и другие особенности, о которых лучше будет рассказать дальше. — Старый Том хитер на выдумки, — прибавил Непоседа, — и он все сердце вложил в эту трубу, которая не раз грозила обвалиться. Но терпение и труд все перетрут, и теперь у него очень уютная хижина, хотя она и может когда-нибудь вспыхнуть, как куча сухих стружек.

— Ты, Непоседа, как видно, знаешь всю историю замка, с его очагом и стенами, — сказал Зверобой улыбаясь. — Неужели любовь так сильна, что заставляет мужчину изучать даже историю жилища своей любезной?

— Отчасти так, парень, — смеясь, сказал добродушный великан, — но кое-что я видел собственными глазами. В то лето, когда старик начал строиться, здесь, у нас на озере, подобралась довольно большая компания, и все мы помогали ему в работе. Немало этих самых бревен я перетаскал на собственных плечах и могу заверить тебя, мастер Натти, что топоры только сверкали в воздухе, когда мы орудовали среди деревьев на берегу. Старый черт не скупился на угощение, а мы так часто ели у его очага, что решили в благодарность построить ему удобный дом, прежде чем уйти в Олбани продавать добытые нами шкуры. Да, много всякой снеди умял я в хижине Тома Хаттера, а Хетти хотя и глуповата, но удивительно ловко умеет обращаться со сковородкой и жаровней.

Беседуя таким образом, они подплыли к «замку» настолько близко, что достаточно было одного удара веслом и пирога стала борт о борт с пристанью. Роль пристани выполняла дощатая платформа перед входом, имевшая около двадцати футов в квадрате.

— Старый Том называет этот причал своей приемной, — заметил Непоседа, привязывая пирогу. — Я полагаю, что сейчас дома нет ни души. Вся семейка отправилась путешествовать по озеру.

Пока Непоседа топтался на платформе, рассматривая остроги, удочки, сети и другие необходимые принадлежности пограничного жилья, Зверобой вошел в дом, озираясь с любопытством, которое не часто выказывают люди, издавна привыкшие жить среди индейцев. Внутри «замка» все отличалось безукоризненной опрятностью. Жилое помещение, имевшее двадцать футов в ширину и сорок в длину, было разделено на несколько крохотных спаленок, — а комната, в которую проник Зверобой, очевидно, служила для семьи кухней, столовой и гостиной. Мебель разнокалиберная, как это часто встречалось на далеких окраинах. Большая часть вещей отличалась грубой и крайне примитивной выделкой. Впрочем, здесь были также стенные часы в красивом футляре из черного дерева, два или три стула, обеденный стол и бюро с претензиями на не совсем обычную роскошь, очевидно попавшие сюда из какого-то другого жилища. Часы прилежно тикали, но свинцовые стрелки упрямо показывали одиннадцать, хотя по солнцу было видно, что уже перевалило далеко за полдень. Стоял здесь и темный массивный сундук. Кухонная посуда была самая простая и скудная, но каждый предмет имел свое место, и видно было, что его всегда содержат в чистоте и порядке.

Окинув беглым взглядом комнату. Зверобой приподнял деревянную щеколду и вошел в узенький коридорчик, разделявший внутреннюю часть дома на две равные половины. Пограничные обычаи не отличаются особой деликатностью, а так как любопытство молодого человека было сильно возбуждено, то он отворил дверь и проскользнул в спальню.

С первого взгляда было видно, что здесь живут женщины. На простой койке, возвышавшейся всего на фут над полом, была постлана перина, туго набитая перьями дикого гуся. Справа, на деревянных колышках, висели платья; обшитые лентами и другими украшениями, они казались гораздо более изысканными, чем можно было ожидать в подобном месте. На полу стояли хорошенькие башмачки с красивыми серебряными пряжками, какие носили тогда женщины с достатком. Шесть полураскрытых вееров, ласкавших глаз своими причудливыми, ярко раскрашенными рисунками, красовались на стене. Подушка, лежавшая на правой стороне кровати была покрыта более тонкой накидкой, к тому же отделанной оборкой, чем подушка, лежавшая рядом. Над изголовьем справа был приколот чепчик, кокетливо убранный лентами, и висела пара длинных перчаток, какие в те времена редко носили женщины из трудовых слоев населения. Перчатки эти были пришпилены с явной целью выставить их напоказ хотя бы здесь, за невозможностью показать на руках той, кому они принадлежали. Все это Зверобой рассмотрел с таким вниманием, которое не уступило обычной наблюдательности его друзей-делаваров. Не преминул он так же отметить разницу между двумя сторонами постели, прислоненной изголовьем к стене. На левой стороне все было скромно, непритязательно и привлекало внимание разве что своей необычной опрятностью. Несколько платьев, также висевших на деревянных колышках, были сшиты из более грубой ткани, отличались более грубым покроем, и ничто в них, видимо, не было рассчитано напоказ. Лент там не было и в помине, чепчика или косынки — тоже.