Поступь Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 15

— Наш государь будет очень рад, что тебе понравилось, — произнес переводчик, после высказывания главы посольства. — И надеется, что между нашими странами установятся добрососедские отношения с богатой торговлей.

— Мы тоже на это надеемся. — ответил царь и кивнул сыну, дескать, подключайся.

— Какие именно наши товары вас интересуют? — спросил Алексей.

— Наш государь хотел бы вооружить лично преданные войска самым современным вооружением…

Корейцы предлагали открыть для русских один порт у столицы — Ханьсон, известной сильно позже как Сеул. Во всяком случае — для начала. Куда по договоренности должны прийти корабли, груженные латным доспехом, серийным, а также огнестрельное оружие с припасами. В первую очередь двадцать тысяч пистолетов, и по пять тысяч мушкетонов, карабинов и мушкетов. Их вполне устроило приобретение гладкоствольных образцов.

После осторожных наводящих вопросов выяснилась весьма непростая ситуация, в которой оказался Сукчжон. Все его правление представляло собой борьбу, непрерывную борьбу с местным буддистским духовенством. И он его не выигрывал.

Огромные усилия со стороны государя приводили лишь к некоторому паритету. Но было совершенно ясно — он уйдет, и духовенство возьмет верх. Поэтому он и решил решить вопрос радикально. В частности, перевооружить личную гвардию для себя и своего наследника. Так, чтобы она была в состоянии «порешать» очень многие вопросы.

Вот и открывал порт для военных поставок.

Так-то посольство прямо сообщило о том, что правительство заинтересовано в закупке всяких железных и чугунных изделий, ибо в них имелся острый дефицит. Особенно в хороших. Но — только после решения вопроса с вооружениями…

Послы удалились. И Петр, перейдя с сыном в кабинет, поинтересовался:

— Что думаешь?

— По-хорошему нам бы вмешаться напрямую. Но, думаю, наши военные победы над Цин само по себе будет неплохой рекомендацией.

— И зачем нам это делать?

— Чосон — это маленькая, в общем-то, страна. Где-то раз в пять крупнее Москвы с округой ближайшей. Только народу в ней живет как во всей России вместе взятой. Это неплохой и компактный рынок, куда мы можем вывозить свои товары чугунного литья и железного передела. Много. Очень много. Вся прелесть именно в компактности и возле побережья.

— А зачем нам столько их фарфора?

— В каком смысле?

— Чем они за товары платить будут?

— А бог их знает? Тут нужно посмотреть, что у них есть. Для этого нужно наладить рабочие контакты. Их организация хозяйства очень примитивное. Например, налоги платятся рисом, им же выплачивается жалование. Хлопковая и конопляная ткани используются как деньги для проведения сделок.

— У них же есть монеты, — возразил Голицын, также тут присутствующий.

— Есть. Но их мало из-за острого недостатка сырья. Они ведь медные. В принципе, мы можем помочь и завезти туда десяток галеонов меди, можно сразу в виде монет. Но кто знает, чем это обернется? С такими вопросами спешить не стоит. Без изучения их экономики я бы не стал делать резких телодвижений.

— Что у них есть интересного для нас? — повторил свой вопрос Петр.

— Фарфор, — произнес Голицын, — шелк и шелковая бумага, хлопок. Они еще делают лаковые поделки из перламутра, довольно симпатичные. И много еще чего. Рис, опять же. Его у них много.

— Небогато.

— Отец, давай не будем спешить? В конце концов, получение союзника в том регионе для нас выгодно. Если это не будет идти нам в убыток — уже хорошо.

— И чем же выгодно?

— Мы не знаем, как долго продлится война с Цин, и как далеко она зайдет. Возможно, нам потребуются базы снабжения поближе к театру военных действий. Да и потом наличие заинтересованного в нас союзника облегчит решение военно-технических проблем в регионе.

— Военно-технические проблемы, — хмыкнул Петр. — Эко заковыристо ты назвал войну.

— Отец, это не обязательно война. Подавление местного пиратства разве это война? А оно там буйное. Сейчас мы опираемся на Аютию. Но она сильно на юге. У нас выстраивается дружба с испанской администрацией Филиппин. Но они тоже сильно на юге. А в тех краях — сплошное белое пятно с достаточно враждебно настроенными силами. И держава Чосон расположен исключительно удобно…

[1] Каждые 2 версты — это каждые 5,08 км. Самое узкое место на севере Каттетага — около 58 км. То есть, весь комплекс укреплений будет состоять из 2 больших фланговых фортов и 10 башенных.

Часть 1

Глава 7

1714, сентябрь, 5. Под Рязанью — Охотск — Москва

Пшеница с золотыми тяжелыми колосьями шла вдаль словно море, зажатое между «рифами» лесопосадок. Она слегка колебалась под струями легкого ветерка и создавала какую-то удивительную иллюзию или фьорда, или залива, или еще чего-то такого. Во всяком случае Климу Дмитричу так казалось.

Председатель медленно катился на двуколке, объезжая посевы колхоза. И тихонько напевая себе под нос:

— По полям, по полям пьяный трактор едет к нам… тьфу ты, прости господи, синий…

Очень уж голова гудела, после минувшей ночи. Ведь зарекался оставаться на ночевку у кума, зарекался… а все равно — туда же. Словно какой-то черт его за ногу тащил.

И тут… чу — заметил дымы. Черные.

Свернул на развилке и через несколько минут заметил, как из-за лесопосадки выехал паровой комбайн. Один из первых. Здоровенная такая фыркающая и поскрипывающая да немного гудящая «хреновина». Их колхоз был в этом плане экспериментальной площадкой. Одной из пяти на всю Россию, в которые направили по два комбайна и четыре трактора. Ну и механизаторов с подмастерьями, чтобы все это починять.

Знал ведь.

Знал.

И все равно удивился, не привыкнув к диковинной технике. Все ж таки черный дым на полях слишком пугает любого агрария. Особенно в период, когда зерновые созрели и подсохли. И в любой момент может случиться пожар…

Большой такой на здоровенных колесах паровой комбайн был весьма неповоротлив и медлителен. Но рабочую скорость он выдерживал и вон какой зев жатки имел. Он один мог с лихвой заменить несколько конных аналогов, да еще и молотил колосья на ходу…

Следом выкатился трактор с колесным прицепом.

Тоже — паровой.

Вот они в две трубы и дымили, работая на угле. Его перед началом уборки привезли откуда-то из-под Москвы. Там по прошлому году началась разработка не только торфа, но и бурого угля для местных нужд. Так что и колхозу немного перепало, хоть он и находился в стороне…

— Клим Дмитрич, — радостно воскликнул Дементий, подъехавший к нему на лошадке. Тот самый жизнерадостный и не по годам упитанный механизатор села, один из первых на всю Россию. — Приехал посмотреть?

— Да нет. Я же объезжать поля отправился. Заночевал в Селезневке у кума. Случайно вас встретил. Значит, решились?

— А чего не решится-то? Матвей Семеныч сказал — пора, мы и пошли, — помянул он агронома.

— Это первое поле?

— Первое.

— Ох и тревожно… — покачал головой председатель. — А ну как все испортите?

— Так если и испортим, велика ли беда?

— Урожай же загубите!

— Клим Дмитрич, — хохотнул Дементий, — так на то колхоз и выбран экспериментальной площадкой, чтобы все проверить. А все убытки, ежели они будут, из казны возместят.

— Но урожай-то не вернем.

— Проверить-то где-то надо, — развел руками механизатор. — Не сумневайся — справимся. Ежели в этот раз напортачим, то доработаем механизмы и на будущий год все будет в лучшем виде.

Председатель что-то еще хотел сказать, но отвлекся. Комбайн достиг поля. Остановился. И начал готовиться.