Поступь Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 6

— Тогда русские.

— Им тоже выгоды нет.

— Как нет?

— Ослабление Западной Римской империи ведет к чрезвычайному усилению Восточной. А им это совсем не нужно. Им бы, наоборот, Габсбургов ослабить даже за счет усиления нас. Они даже осторожно спрашивали — как они могут помочь. Несмотря на внешнюю напряженность, Москва к нам настроена скорее благожелательно.

— И принц?

— Принц, без сомнения, многим бы пустил кровь, возвращая должки. Но конкретно Филипп ему ничего не сделал. И мотива нападать на него у Алекса не имелось. Разве что ударить таким образом по вам, обходя прямой запрет Петра устраивать покушение на вас. Но… это все натяжки. У вас немало врагов, имеющих куда более веские основания пытаться вам навредить.

— Но у них нет таких возможностей.

— Да, безусловно. Но против русских и доказательств нет никаких. Если бы удалось поймать стрелка, многое бы прояснилось. Но, совершенно необязательно. Настоящие исполнители могли найти одержимого дурачка, которого после покушения тихо где-нибудь прибили. А если нет, то его уже почти наверняка нет в Мадриде, а, возможно, и в Испании.

— И кому, по твоему мнению, это выгодно?

— Только Святому престолу.

— Им⁈ Но зачем? — удивился Людовик.

— Вы с Габсбургами слишком сильно давите на них. И забирается все, до чего можете дотянуться. Насколько мне известно, Святой престол на словах вас поддерживает. Но на деле, в кулуарах, идут крайне раздраженные разговоры. Смерть Филипп порождает очень тяжелый кризис власти, из которого они смогут выйти окрепшими. Но опять-таки — это лишь домыслы. Доказательств нет. Все сделано чисто и аккуратно.

— А куда Филиппа ранили?

— В живот, сир. Поэтому я и полагаю, что либо уже мертв, либо вскорости преставится. Такие ранения… их почти никогда не лечат. Как мне сказали, содержимое кишечника попадает в брюшную полость, из-за чего происходит заражение и мучительная смерть.

— Проклятье! — процедил Людовик. — А из какого пистолета стреляли?

— Пистолет русский. Но это ни о чем не говорит. Их сейчас можно купить достаточно свободно. Да чего и говорить — у нас половина кавалерийских полков ими вооружены.

— Ты знаешь, мне кажется, что это русские. Просто мстят мне таким образом по совокупности.

— Сир, доказательств нет. Мы можем только гадать.

— Так найдите их!

— Какие именно? Кто должен быть назначен виновен? Русские?

— Что вы несете⁈ Они убили моего внука и наследника! Я хочу знать, КТО это сделал! Ох… — схватился за сердце Людовик.

— Сделаю все что в моих силах. И даже больше.

— Все, ступайте.

— Сир, это еще не все.

— Что? Кого-то еще убили?

— Наш десант в Алжире оказался в западне.

— Как? — напрягся Людовик.

— Пираты… Они сначала имитировали бегство при подходе нашего флота. Позволили ему высадить экспедиционный корпус. А после того, как это завершилось, они атаковали ночью флот, стоящий на рейде. Большая часть экипажей была на берегу. Так что оказать им какого-либо значимого сопротивления флот не смог.

— И каков итог этого ночного боя? — хрипло спросил Людовик.

— Наш десант оказался отрезан от снабжения, а наш объединенный с Испанией средиземноморский флот в основном уничтожен. Успело вырваться очень немного кораблей.

— Боже…

— Да, сир. Сколько там продержатся наши люди? Я не знаю. Нужно предпринимать быстрые, решительные меры. Я уже распорядился собрать совет министров. Нужно переводить в Средиземное море Бретонскую эскадру.

— Чтобы эти пираты уничтожили и ее?

— Они напали, когда адмирал посчитал себя победителем. Расслабился. Справил людей на берег. Это… это безумие. Безответственность! Если бы он был начеку и не забывал, что воюет, то ничего подобного бы не произошло. Уверен, что Бретонская эскадра справится намного лучше. И ее нужно вводить в игру незамедлительно. Иначе наш экспедиционный корпус, высаженный под Алжиром, обречен…

[1] В этой реальности после бунта стрельцов в самом конце 17 века их переформировали. Упразднив как самостоятельное войско, стали использовать этот статус и пакетом привилегий для армейских отставников, выходящих на пенсию в поселение. В качестве личного поощрения за службу.

Часть 1

Глава 3

1714, май, 22. Москва — Маньчжурия

Звякнул колокольчик, извещая о прибытии лифта.

Царевич даже не повернулся. Как стоял у окна, так и продолжил, вглядываясь вдаль.

Открылись двери.

Вошло несколько человек.

В обычной ситуации сопровождающие удалялись, но не сейчас. Целый Герасим с парочкой самых преданных лейб-кирасир. Рисковать царевич не хотел. Да, гостей тщательно обыскали и разоружили. Но все равно… все равно…

— Алексей Петрович… — тихо произнес знакомый голос по-русски. Это был тот самый командир команды штурмовиков иезуитов, которых готовили некогда здесь — на московском полигоне.

— Зачем вы пришли? — спросил царевич на латыни.

— Мы пришли мириться. — ответил он вновь на русском языке. Акцент чувствовался, но умеренный. Таким образом давая понять, что готов вести переговоры на этом языке.

— Я с вашим руководством заключил сделку. Свою часть я выполнил. А вы свою — нет. Более того, открыли против меня и России активную подрывную деятельность. Видимо в качестве благодарности за помощь.

— Ни я, ни кто из моих людей в этом не участвовал.

— А кого представляете вы? Осколок иезуитов?

— Их остатки. Как вы прекрасно знаете — наш орден практически уничтожен. Уцелели только штурмовики, которых готовили здесь, да некоторое количество людей, несогласных с политикой нашего руководства. Они либо действовали за пределами Европы, либо уехали туда.

— В державу Цин?

— Нет. В Новый Свет. В державе Цин действовали другие иезуиты. Они поддержали решение центра. И… судьба их оказалась незавидной. Их всех арестовали. По слухам — для выдачи России после завершения войны.

— Интересно. А центр зачем все это устроил? В чем смысл?

— Мы сами не знаем. Предполагаем, что хотели таким образом выторговать у Людовика право на мир.

— Но он на него не пошел.

— Не пошел. Даже не захотел обсуждать.

— И я его понимаю.

— Но ты нас принял…

— Принял, — произнес Алексей повернувшись. — Потому что мне интересно вас выслушать. Да русские не такие кровожадные. Мы ведь вне России и Речи Посполитой не преследовали вас, хотя могли.

— Мы знаем. И очень тебе за это благодарны. И не сомневаемся — включись и ты в эту охоту, нас бы выбили подчистую. Поэтому к тебе и обратились.

— Вы полагаете, что я доверюсь вашим словам?

— Мы готовы принять православие ради доказательства.

— Все члены ордена?

— Все. Я как действующий генерал ордена принял это решение, пообщавшись с каждым оставшимся в живых членом ордена. Их не так много осталось. Рим от нас отвернулся. Даже тайно он не оказывал нам никакой помощи, даже когда мы обращались за ней к своим былым друзьям.

— А недавняя ликвидация Филиппа Испанского разве не ваших рук дело?

— Мы думали, что ваших.

— А что думают в Европе?

— У нас остро не хватает там глаз и ушей, чтобы это утверждать.

— И все же. Что-то ведь слышали.

— Все в растерянности. Доказательств нет. Следов нет. Париж и Мадрид думают на Святой Престол или австрийцев. Те от всего открещиваются и сами не знают, что и думать. Слишком чистая ликвидация и очень показательная. Мало кто мог все так подготовить и сделать. Вроде ничего сложного, но аккуратно и явно без спешки. Дом-то купили два года назад.

— Святой престол, значит. А почему?

— Им выгодно. Но…

— Что?

— У него нет возможностей для этого. С другой стороны, в покушении не было ничего сложного. С этим, в принципе, мог справиться даже один человек.