Белла - Купер Джилли. Страница 2

— Удачи, — пожелала ей Рози, когда она выходила. — Крепко поцелуй Фредди.

Они ждали своего выхода у открытой двери под тускло-желтой лампой — Брабанцио, Кассио и она. Уэсли Баррингтон, игравший Отелло, нервно ходил в сторонке. Это был могучий и красивый негр под два метра ростом. Нервный, как кошка, он расхаживал взад-вперед, бормоча про себя текст, словно какое-то проклятие.

Но вот актеры ушли, оставив ее одну. Она помолилась о том, чтобы ей справиться.

Теперь был слышен красивый размеренный голос Отелло:

— «Достопочтенные могучие и строгие синьоры…»

Сейчас ее очередь. К ней подошел Яго.

— Пошли, красавица, — шепнул он, — выше голову.

Началось. Она на сцене, красивая, нежная, немного стыдливая. Чуть осмотревшись, она медленно произнесла:

— «Я сознаю супружеский мой долг…»

Белла уходила за кулисы и вновь выходила на сцену; она немного пофлиртовала с Кассио, и потом снова появился Отелло. Здесь, где происходящее казалось ей в тысячу раз более реальным, чем обыденная жизнь, у нее имелись слова для выражения своих истинных чувств.

Но волшебство слишком быстро кончалось.

Прошла жуткая сцена убийства, и короткая, хотя и слишком насыщенная жизнь пьесы истекла.

Когда ее вызывали из-за занавеса, она почти исчерпала всю свою стойкость. Трижды Отелло и Яго выводили ее к публике, по щекам ее катились слезы, а шум аплодисментов все усиливался.

— Хорошо исполнено, — прокомментировал Уэсли Баррингтон своим глубоким басом.

Белла улыбнулась ему. Она была очень увлечена им на сцене, но теперь он вновь превратился в Уэсли, в примерного семьянина и отца троих детей.

Теперь Белла отправится с Рози в дешевый ресторанчик поужинать, а утром будет валяться в постели до самого обеда. Она избегала того самого занятого светского мира, к которому, по мнению ее поклонников, она якобы принадлежала. Для нее это был способ сохранить энергию для самого важного.

Но в гримерной она застала Рози в страшном возбуждении.

— Фредди пригласил меня пойти с ним в город.

— Полагаю, он хочет обсудить с тобой, как вам следует играть сцену, — предположила Белла. Она упала в кресло и почувствовала, как уныние оседает на нее, словно пыль на полированную поверхность стола.

Не то чтобы она хотела оказаться на месте Рози. Она уже давно решила, что курчавые волосы и неоновая улыбка Фредди не для нее. Но если он решил заняться Рози всерьез, тогда прощай уютные ужины вдвоем с подругой, их привычное сплетничанье обо всей труппе. Ну а Рози, конечно, ликовала.

— Что он тебе предложит, как думаешь?

— Что-нибудь дешевое. Он удивительно скуп.

— Как ты считаешь, одна серьга сексуально смотрится?

— Нет, вид дурацкий. Как будто другую потеряла.

В дверь постучали. Это был привратник Том.

— Там внизу какой-то мистер Энрикес, мисс Паркинсон. Спрашивает, можно ли пройти к вам.

— Ого, — Белла вдруг встрепенулась. — Как он выглядит?

— Выглядит что надо, — сказал Том, показывая пальцем на пятифунтовую купюру у себя в кармане.

— Не школьник?

Том покачал головой.

— Не испорченный старичок?

— Нет, парень на вид вполне порядочный. И вроде как не из простых. И голос подходящий, и костюм фунтов на пятьсот.

— Ой, слушай Белла, — сказала Рози. — А может, это классный тип.

— Ладно, — решила Белла. — Если не понравится, всегда можно выставить.

— Отлично! — сказала Рози. — Я закончу лицо в туалете.

— Нет! — нервно взвизгнула Белла. — Ты не можешь оставить меня одну.

В этот момент в дверях показалась костюмерша Куини.

— Вам лучше снять это платье, пока вы не обсыпали его пудрой, — посоветовала она Белле.

Та посмотрела на себя в зеркало. Ее загорелая кожа сверкала из-под белой с низким вырезом ночной сорочки как старая слоновая кость.

Ударим мистера Энрикеса наповал, подумала она.

— Можно, я побуду в нем еще немного, Куини?

— А мне, значит, торчать, здесь, пока вы не закончите, — кисло проговорила Куини.

— Да ладно тебе, старая карга, — сказала Рози и, взяв ее за руку, вытащила из гримерной. — Можешь для утешения глотнуть виски у Фредди.

Белла слегка опрыскалась духами, потом пустила несколько струй в воздух, поправила груди, чтобы они лучше смотрелись в сорочке Дездемоны, и, сев в кресло, стала расчесывать волосы.

В дверь постучали.

— Войдите, — произнесла она хорошо поставленным грудным голосом.

Когда она с улыбкой обернулась, лицо у нее вытянулось от изумления. Стоявший в дверях мужчина выглядел необыкновенно романтично: тонкие черты очень бледного лица, впалые щеки, черные горящие глаза и блестящие волосы цвета воронова крыла. Он был худощав и очень элегантен. Поверх смокинга на нем было наброшено великолепное меховое пальто золотистого цвета.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом он, слегка улыбнувшись, произнес:

— Можно войти? Надеюсь, я вас не побеспокою.

У него оказался приятный голос, говорил он негромко и медленно.

— Меня зовут Руперт Энрикес, — добавил он, как бы спохватившись.

— О, пожалуйста, входите, — Белла в волнении встала и увидела, что их глаза почти на одном уровне.

— Вы такая высокая, — заметил он с удивлением. — На сцене рядом с Отелло вы кажетесь совсем маленькой.

Смущенная Белла убрала с красного плюшевого дивана кучу одежды.

— Садитесь. Выпейте. — Она достала бутылку виски и пару стаканов. Ее злило, что у нее так дрожат руки. Стукнув бутылкой о стакан, она вылила в него чересчур много виски.

— Эй, поосторожнее, — сказал он. — Для меня это многовато.

Он долил стакан доверху водой из-под крана.

— Вы не против, если я закурю?

Она кивнула и с удовольствием заметила, что, когда он зажигал сигарету, руки у него тоже дрожали. Он не был таким уж невозмутимым, как показалось с первого взгляда.

Садясь, она столкнула на пол баночку с кремом. Оба кинулись ее поднимать, едва не столкнувшись при этом лбами.

Он посмотрел на нее и расхохотался.

— Похоже, вы так же нервничаете, как и я. Разве вы не привыкли принимать после каждого представления незнакомых мужчин?

Белла покачала головой.

— Я всегда боялась, что они разочаруются, увидев меня вне сцены.

— Разочаруются? — Он посмотрел на нее с недоверием. — Вы, должно быть, шутите.

Белла вдруг поняла, какой низкий вырез у ее платья.

— Цветы чудесные, — сказала она, краснея. — Как это вам удалось добыть такую прелесть посреди зимы?

— Опустошил оранжерею моей матери.

— Она не возражала?

— Не знаю. Она в Индии. Надеюсь, ее там проглотит какой-нибудь услужливый тигр, — сказал он, недобро улыбнувшись.

Белла хихикнула.

— Она вам не нравится?

— Не очень. А вы ладите с родителями?

— Они умерли, — бесстрастно ответила Белла и помолчала, ожидая обычных выражений сочувствия. Они не последовали.

— Вам повезло, — сказал Руперт Энрикес. — Хотел бы я быть сиротой: развлекайся сколько душе угодно и никого не бойся.

У него была забавная манера говорить: весьма ядовитые слова прозвучали совсем безобидно. Тем не менее, подумала она, он испорченный мальчишка. Он может быть и безжалостным, если пожелает.

Он взял со стола стакан.

— Сегодня вы играли даже лучше, чем обычно.

— Вам не надоело смотреть один и тот же спектакль много раз подряд?

Он усмехнулся.

— Это же не какой-нибудь фарс на Уайтхолле [3]. Единственное, из-за чего я так часто сюда прихожу, — это вы.

В дверь постучали.

— Черт! Надо непременно отвечать? — спросил он.

Это была Куини.

— Я мигом, — сказала ей Белла, а потом, обращаясь к Руперту добавила, — сожалею, но мне надо переодеться.

Он осушил стакан, встал и направился к двери.

— Я вот подумал, не могли бы вы как-нибудь поужинать со мной на следующей неделе?

Сегодня понедельник, подумала Белла. Не очень-то он увлечен, если может потерпеть еще целую неделю!