Первый турнир (СИ) - Александров Алексей "Vizivul". Страница 40

— Можно вопрос? — нехотя поинтересовался он.

— Попробуй, — усмехнулся маркграф.

— Кто рассказал о Гарне?

Усмешка на лице маркграфа стала еще шире.

— Мой дорогой троюродный внук, неужели ты думаешь, что в академии за тобой не присматривают? Дело не в доверии! — резко добавил Александр Ранк, заметив, что щеки Константина наливаются краской гнева. — У нашего рода слишком много врагов. Мы потеряли многих… А кто за тобой присматривает, догадайся сам. Ты умный мальчик.

— Врагов было бы меньше, если бы кто-то не плодил их с такой скоростью, — обиженно проворчал Константин. Намек про потери он понял, как никто другой. Его родители тоже стали жертвами этой тайной, но вовсе не бескровной войны. Нет, он догадывался, что у деда есть глаза в академии. Но одно дело догадываться и совсем другое — знать наверняка.

— Дерзишь, малек? — Маркграф не разозлился. Из молодого поколения рода, это непослушное дитя ходило в числе его любимчиков, пусть Константин и думает иначе. Молодой, не понимает. От кого многого ждешь от того и многого требуешь. — Фольхи, мой дорогой внук, тащат эту империю в пропасть. Их интриги, вечная грызня за власть. Одни хотят выгрызть еще больше вольностей, став аналогом торговых домов островитян. Другие развесили уши и слушают сказочки альвов о вечной жизни в «гармонии с природой». Приструнить их может только сила! В идеале — сила императора. Но старый Суман заигрался в дипломатию. И забыл, что лучший аргумент в переговорах — меч у горла твоего оппонента или ствол пистолета, приставленный к его лбу. Именно я, наш род и Корпус были тем мечом. Теперь императорский род безоружен и все идет к большой драке… Что-то мы заговорились, — резко сменил тему старый маркграф. — Как там наша гостья?

— По-моему, она в библиотеке. Лилла за ней присматривает.

— Хорошо, пригласи баронессу сюда. Нам есть, о чем поговорить.

Оставшись один, Александр Ранк откинул одеяло и небрежно потер левый висок дулом зажатого в руке револьвера. Глупая привычка родилась еще в юности. Отец часто ругал его за это. Говорил, что когда-нибудь он сделает себе дырку в пустой голове.

Что же, тут первый железный маркграф ошибся. А Александр пронес привычку через долгие годы.

— Интересный паж, — пробормотал маркграф. — Стоит за ним присмотреть, а может и использовать.

Уловив приближающиеся шаги, он вновь спрятал пистолет под пледом и расслабленно откинулся на спинку кресла, всматриваясь в огонь камина.

Глава 18

Холодное блюдо

Только оказавшись за воротами поместья, я почувствовал себя в относительной безопасности.

Встреча с марграфом Александром Ранком оставила двоякое впечатление. Похоже, я ему не очень интересен. С одной стороны, это хорошо — просто замечательно. Но с другой, Александр Ранк мог бы ответить на множество моих вопросов. А теперь ответы придется искать где-то еще.

Рассматривал ли я его в качестве возможного союзника? Пожалуй, что нет. Не бывает союза между волком и овцой. А блеять в этой паре пришлось бы отнюдь не маркграфу. Никто из фольхов не станет считаться с тем, кто ничего из себя не представляет в плане богатства, власти или влияния. В лучшем случае я стал бы инструментом, в худшем — заключенным, а то и мертвецом.

Нет, спасибо. У меня нет особых амбиций, но и судьба послушной куклы, подвешенной на веревочках, меня не прельщает. Как и клетка, пусть и из чистого золота.

Так что продолжаем следовать своему плану, принимая во внимание, но не оглядываясь на сильных мира сего и их планы. Сейчас нужно сосредоточиться на турнире.

Я прикинул время. Если сражение между веснотцами не затянулось, то Шилин должна выходить на ристалище. Жаль, что поместье рода Ранк далековато от трибун находится, Ланилла могла бы сообщить последние новости. Впрочем, что мне мешает вернуться? Да и голод после встречи с маркграфом обострился, а у Ланиллы осталось много вкусного.

Как любой хороший план этот не выдержал столкновения с реальностью — свободных колясок на улице не наблюдалось. Никаких не наблюдалось, если честно. Внушительная охрана отбила у извозчиков желание появляться у поместья маркграфа. Хотя, район тут богатый, у жителей свои экипажи. Так что причина может быть в этом, а мне просто везде видятся заговоры.

В любом случае пришлось размять ноги, и дойти до перекрестка.

— Новости! Свежие новости!

Удар, прилетевший мне в левый бок, стал полной неожиданностью. Мелкий мальчишка-газетчик в потертой одежде и стоптанных сандалиях на что-то засмотрелся и налетел на меня. Газетные листы разлетелись по мостовой. А сам виновник с трудом устоял на ногах, повиснув на моей руке.

— Простите, ласс офицер! — испуганно отпрянул он. — Случайно вышло.

Подобрав одну из газет, я бросил ему мелкую монету — хоть развлеку себя чтением, пока до трибун добираюсь. Заодно и кошелек проверил. А то такие мелкие пацанята, едва достающие мне до пупка, довольно часто бывают карманниками.

Оставив газетчика собирать свой слегка потерявший товарный вид товар, я наконец-то заметил стоявшую неподалеку коляску. Увы, но та оказалась занята какой-то незнакомой мне дамой, спрятавшей лицо за воздушной шалью. К счастью на улице появился еще один экипаж, в этот раз свободный. Устроившись на мягком сидении, я открыл газету и погрузился в изучение местных сплетен.

На трибуны для приличной публики меня пропустили без лишних вопросов. Мундир пажа открывал многие двери, а я одел лучший. Тот, что подарил мне почтенный Загим. Бархатная ткань, серебряное шитье, позолоченные пуговицы, словно у какого-то родовитого.

С одной стороны могло бы показаться, что глупо надевать именно его на время поединков. Даже короткий бой требует уймы сил, и из меха ты вылезаешь мокрый от пота. А какое амбре иной раз стоит в кабине лучше не вспоминать. Хорошо, что свой пот не пахнет.

Но рыцарей не зря за глаза называют павлинами. А кто еще идет в бой в лучшем парадном мундире, надевая на грудь все ордена? Но такая у рыцарей сложилась традиция, а кто я такой, чтобы ее менять?

К тому же, рыцари — народ суеверный. У каждого из нас есть какие-то обязательные ритуалы. Погладить броню меха, поблагодарить дух машины, поставить своей кровью отпечаток на корпус — все не перечислить. И идти в бой во всем лучшем считается к удаче. Пережившие множество кровавых схваток не дадут соврать. А не пережившие… не сумеют опровергнуть.

— Там? — уточнил я, кивнув замершим на «боевом посту» близнецам. Дождавшись ответного, кивка я протянул одному из них прочитанную за время поездки газету. — Развлекайтесь.

На каменном лице телохранителя не дрогнул ни один мускул, но газету он все же взял. А стоило мне войти в ложу, за спиной зашуршали разворачиваемые страницы. Поле со стороны прохода видно плохо, а пригласить своих сторожей в ложу Ланилла не догадалась, лишив яркого зрелища. А может и специально это сделала — навязанных отцом «конвоиров» она недолюбливает.

В некоторых вопросах Ланилла словно ребенок, капризничающий из-за горького лекарства.

На мое возвращение девушка не отреагировала, кинула быстрый взгляд на шум и вернулась к яркому зрелищу.

— Шилин? — уточнил я, тихо сев в свободное кресло. Риторический вопрос. Хоть на ристалище и маневрировали два «Зеленых дракона», черная чайка на одном из них была отчетливо заметна. — Как у нее дела?

— Тс-с-с, — прошипела Ланилла, — не мешай!

Надо признать, посмотреть было на что. «Драконы» сошлись в дикой карусели, обмениваясь лучами световых копий. То сближались, то разрывали дистанцию. Оба пилота довольно резво и ловко маневрировали, зачастую пуская машины боком или задним ходом, от чего казалось, что огромные тяжелые мехи танцуют какой-то странный, причудливый танец.

В реальном бою такая зрелищная и долгая дуэль редкость. Ведь где-то рядом либо твои союзники, либо другие мехи противника. Все решается за несколько минут яростного боя.