Грехи за сигареты (ЛП) - "Дженишес". Страница 40

— Куда мы едем? — спросила я, когда мы ехали уже несколько минут.

— Я подумал, что мы могли бы перекусить, чтобы впитать алкоголь. Потом я могу отвезти тебя домой, или ты можешь остаться у меня, пока не будешь готова ехать домой. Ты можешь решить позже.

— Спасибо.

Я повернулась к Кейдену, и мой рот открылся от того, как великолепно он выглядел.

— Что? — спросил он, поймав мой взгляд.

— Ты красивый, — пролепетала я.

Он засмеялся.

— Сколько ты выпила?

— Не так много, чтобы справиться с сегодняшним днём.

— Хорошо, тогда что ты хочешь съесть?

— Чего-нибудь жирного и с большим количеством калорий.

В итоге мы пошли в In-N-Out. Ну, я выбрала In-N-Out.

— Ты не собираешься ничего купить?

— У меня важная игра через неделю, — сказал Кейден. — Мне не нужен сердечный приступ в виде еды.

— Видимо, пресс не даётся без жертв.

Я съела ещё одну порцию картошки фри. В его квартире я с удивлением увидела, что у него теперь больше мебели. Светло-серый диван стоял посреди гостиной перед большим плазменным телевизором. На балконе он добавил небольшую зону отдыха на открытом воздухе с журнальным столиком. Желая подышать свежим воздухом, чтобы протрезветь, я вышла через раздвижные двери.

Кейден последовал за мной и сел рядом.

— Хочешь поговорить о том, что произошло? — спросил он после того, как я съела свой бургер и картошку фри.

Он вертел незажжённую сигарету между пальцами. Это было предложение — грех за сигарету. Скорее, правда, поскольку это было то, чем она стала. Я взяла сигарету, но не прикурила.

— Не о чем говорить. Ситуация запутана до предела, и я не знаю, куда мне деваться. Такое ощущение, что мне всю жизнь лгали. Я думаю, не давила ли моя мама на Генри, предлагая мне юридическую стажировку, ведь она знала о нём и моём отце.

— Для тебя было огромным событием узнать о своих родителях, — сказал Кейден. — Они не должны винить тебя за то, как ты отреагировала.

— Но они будут, и я этого не ждала. Почему моя мама вела себя так, будто ненавидит тебя?

Я сменила тему, вспомнив, как изменилось поведение моей мамы, когда она поняла, что я пригласила Кейдена. Он поднял бровь, как будто это было очевидно.

— Я не был известен как хороший ребенок в старших классах. Меня отправили в тюрьму, прежде чем я ушёл. Понятно, почему твоя мать не хотела, чтобы я находился рядом с тобой или её домом.

Кейден был прав, но я не могла избавиться от странного чувства, которое подсказывало мне, что в этой истории есть что-то ещё.

— И это всё? — спросила я.

— Что ещё может быть?

Он смотрел прямо перед собой. Он снова был загадочен, но я слишком устала, чтобы давить на него. Я переключила своё внимание на вид перед нами. Я всё ещё не могла поверить, что у него есть своя квартира. Он выглядел очень ухоженным для своего возраста.

— Можно мне принять душ? — наконец спросила я. Эта просьба вошла у меня в привычку, но я всё ещё была в платье, и мне становилось не по себе.

Он кивнул.

— Я бы хотела остаться здесь на ночь, если предложение ещё в силе.

— Всегда.

Он протянул мне полотенце и одну из своих белых футболок. Я долго принимала душ, надеясь смыть с себя воспоминания о сегодняшнем дне, но, к сожалению, это не сработало. Чем больше я находилась под водой, тем больше я трезвела, и тем больше меня осеняло, что я натворила.

Когда я вынырнула, Кейден уже переоделся и включил фильм.

— Насчёт твоей игры… Я не уверена, смогу ли я поехать с тобой, — сказала я небрежно, когда он откинулся рядом со мной на диван.

Он переместился так, что половина его тела нависла над моим.

— Ты обещала.

— Ты поймал меня в момент слабости.

Мои щёки запылали, когда я вспомнила, как сидела на бильярдном столе голая, а Кейден был у меня между ног. Он одарил меня знающей улыбкой.

— В любом случае, обещание есть обещание. Ты согласна, принцесса? Или тебе снова нужно, чтобы я тебя убедил?

Он взял мой подбородок большим и указательным пальцами. Мой взгляд столкнулся с его взглядом. Моё сердце колотилось в груди, а мысли вихрем проносились в голове от его слов. Его тело было горячим, и его тепло согревало мою кожу, как зимняя куртка летом.

— Ты действительно думаешь, что мои родители позволят мне покинуть дом после сегодняшнего дня?

Я была удивлена, что могла говорить, когда его рот был так близко к моему. Должно быть, он чистил зубы, потому что я чувствовала мятный привкус зубной пасты. Я хотела попробовать его на вкус, попробовать его, но я нервничала, не решаясь сделать первый шаг.

— Я не спрашиваю твоих родителей. Я спрашиваю тебя, — он провёл кончиками пальцев по изгибу моей щеки. — Я обещаю, что сделаю поездку весёлой.

— Я в этом не сомневаюсь, — вздохнула я.

Всё, к чему он прикасался, загорелось. Мне было жарко. Так чертовски жарко. Я знала, что больше не пьяна, по крайней мере, от алкоголя. Но сейчас я была пьяна от его присутствия, от того, как он заставлял меня чувствовать себя, и от знакомого чувства, которое проникало в меня, когда я была с ним.

— Я бы всё отдал, чтобы узнать, о каком «веселье» ты сейчас думаешь.

Он прикоснулся своими полными губами к моей челюсти и переместил свой рот к моей шее. Он присосался и провёл языком по тому месту, прикосновение к которому вызвало у меня стон.

— Я не собираюсь целовать тебя, — пробормотал он, касаясь моей шеи. — Потому что боюсь, что если начну, то не смогу остановиться. Особенно когда на тебе надето только это, — он зажал материал футболки между пальцами. — И я не буду целовать тебя, потому что хочу, чтобы ты поехала со мной в эту поездку, и это, похоже, единственный козырь, который у меня есть.

— Кейден, — прошептала я.

Я почувствовала, как он упёрся в мой бок, и повернула своё тело так, чтобы его эрекция плотно прижалась ко мне.

— Саванна.

Он поцеловал меня в шею с открытым ртом. Я задрожала от желания, но он отстранился и рухнул на спину. Его руки легли под голову, заставляя бицепсы вздыматься, а глаза вернулись к экрану перед нами. Если бы не огромная выпуклость его брюк, я бы усомнилась в том, что вообще имею на него какое-то влияние.

ГЛАВА 22. Падение

Кейден

Прошлое

Распускались цветы, и всё чаще наступала тёплая погода, мы вошли в привычный ритм жизни. Я посещал занятия с Саванной по репетиторству, а после отвозил её в академию танцев. В основном мы виделись, когда рядом никого не было. Это было не специально, просто так получалось.

Она была первокурсницей, а я был младше. Мы ходили в разные школы, и у нас были разные группы друзей. Но однажды после окончания занятий, когда мы шли к моему грузовику и наши ноги хрустели по веткам, разбросанным по тротуару после грозы, я задел мизинцем руку Саванны. Я боялся, что она отдёрнет руку, но она прильнула ко мне, и я переплёл свои пальцы с её.

После этого мы держались за руки при любой возможности. Время, проведённое с Саванной, пролетало как несколько секунд, а не недель. С каждым разом она всё больше и больше рассказывала о своих трудностях дома.

— Я больше не знаю, кто они, но, возможно, никогда и не знала. Мы живём в одном доме, едим одну и ту же еду, но мы чужие. Наверняка они не могли бы сказать, что у меня аллергия на укусы пчёл, или что весна — моё любимое время года, или что каждое воскресенье перед сном я пересматриваю «Шаг вперёд».

Я понимал её, потому что знал, каково это — быть одним. Именно поэтому я искал её общества, когда был младше.

— Я не хочу идти домой, — сказала она однажды, обхватив меня за талию. — Я не хочу быть одна. Можно я пойду туда, куда ты идёшь? Возьми меня с собой.

Я посмотрел на неё, на её уязвимость, которую она признала, и в ту долю секунды я решил взять её в дом Ворона, поскольку именно туда я направлялся. Сейчас, вспоминая об этом, я понимаю, что это было решение, которое привело к краху всего. Если бы в ту долю секунды я решил пойти куда-нибудь ещё, возможно, эффекта домино не последовало бы.