Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1 - Купер Джилли. Страница 23

– Жаль, – сказала Гермиона, игнорируя смех Мериголд. – Я записываю бетховенский цикл «К далекой возлюбленной» в понедельник. Для репетиций мне нужен аккомпаниатор. Вот такая чудесная работа. Она знакома вам?

Лизандер помотал головой:

– Да я даже представить себе не могу, что к какой-то возлюбленной надо ехать, тем более к далекой. Тут такие крутые холмы. Это трудная прогулка.

На мгновение по лицу Китти скользнула улыбка, а затем она быстро поинтересовалась у Гермионы тем, как поживает маленький Козмо.

– Волшебно, волшебно, – нежно говорила Гермиона. – Кстати, Китти, не напомните ли мне, когда приезжает Раннальдини? Я должна очень быстро выучить партию Амелии из «Боканегро», и поэтому мне предстоит отработать с ним типаж и вокальные характеристики.

– Думаю, он прибудет к званому обеду у Джорджии Магуайр, – ответила Китти.

– Ах, я и забыла, что теперь мы вынуждены еще и с ними считаться, – проворчала Гермиона. – На званых обедах у поп-звезды можно встретить только ужасных людей.

– Полагаю, Ларри надеется, что и ты, и Раннальдини найдете с ними общий язык, – съязвила Мериголд.

– Я тоже надеюсь, – тут же согласилась Гермиона, – хотя мне действительно не нравится голос Джорджии Магуайр.

– А я его обожаю, – сказал Лизандер.

– И я, – вызывающе поддержала Китти и, заметив свирепый югляд Гермионы, тут же добавила: – Ну, мне пора.

– У меня дома скопилась громадная куча контрактов, – пыталась унизить ее Гермиона, – так, может, ты заглянешь завтра, чтобы разобраться.

«А заодно и на адвокате сэкономишь», – в бешенстве подумала Мериголд.

Когда Лизандер ушел провожать Китти, Гермиона упрекнула Мериголд в фамильярности с молодым человеком:

– Ведь он же наверняка Г-Е-Й, достаточно видеть, как он реагирует на Руперта Кемпбелл-Блэка.

Затем покровительственно наполнила свой бокал.

– Да ведь ты уже и не первой молодости.

– А мне кажется, она вот-вот наступит, – сквозь сжатые зубы выдавила Мериголд.

– Дует южный ветер, – зазвучал голос Гермионы с пластинки.

– А что это была за девушка? – вернувшись, спросил Лизандер.

– Ты не понял? – удивилась Мериголд. – Это же Китти Раннальдини.

– Дочка Раннальдини? – Лизандер вытащил сигарету из ее пачки.

– Да нет же, его жена.

– Жена? – переспросил Лизандер. – Черт-те что, я-то думал, у Раннальдини какая-нибудь фантастическая красавица.

Гермиона, уже было собравшаяся упрекнуть Лизандера за курение, поклонилась, что означало принятие комплимента, и нравоучительно добавила:

– Некоторые думают, она довольно проста, но я всегда знала, у Китти достаточно сильное женское начало.

– Глядя на нее, это трудно себе представить, – Лизандер как бы сомневался. – Похоже, он взял ее из мультика про «Спасателей».

– Как это недобро, – от души рассмеялась Гермиона.

– Ну что вы, Китти очень миленькая, – сердито запротестовала Мериголд. – Она умеет слушать, не то что некоторые, да и так добра – забываешь о ее простоте.

За окном садилось красное солнце, и дымка, нависшая в долине, стала розовой. Завершив визит еще одним бокальчиком, Гермиона, известная в местных кругах под кличкой Великий Белый Охотник, спросила, не Лизандера ли «феррари» у подъезда, и попросила отвезти ее домой.

– Я пришла сюда пешком, но уже холодно, а мы, певцы, панически боимся простудиться. До свидания, Мериголд, не принимай все так близко к сердцу.

Лизандер вернулся уже через десять минут, но застал Мериголд что-то бормочащей в гневе. Бешенство от насмешек и самодовольства Гермионы усилилось еще и взрывом ревности. И это пугало ее, так как после пережитого из-за Ларри она полагала, что у нее иммунитет.

– Дрянь, – бушевала Мериголд, – если не сказать хуже. Не злись, если тебе нравятся такие волосы, то конечно. Вдобавок так снисходительна по отношению к Джорджии и милой Китти.

– Выпейте. Глоточек не повредит. Что это на вас нашло?

– Она заставила отвезти ее домой. О Боже, как я несчастна.

Когда сильно расстроенная Мериголд схватила оставшуюся часть торта и уже почти поднесла ее ко рту, Лизандер уцепился за руки, сжал их и держал до тех пор, пока кусок не упал. Затем обнял ее.

– Несчастье тут ни при чем. Она приревновала, потому что вы просто великолепны.

– Вы действительно так думаете?

– Д-да, – сказал Лизандер и, сжав крепче, когда она засмеялась, поцеловал, пытаясь просунуть язык между губ, отчего она сразу их сжала, оттолкнув его с гневным криком.

– Да как вы смеете?

Мериголд была потрясена, ведь она сдерживалась годами, не позволяя себе и мысли ни о чем таком, и потому наступала на него, стуча кулаками по груди подобно Франко Бруно:

– Нет, нет, нет!

Но Лизандер опять схватил ее за руки и, используя физическую силу, привлек к себе, причиняя боль своим гибким, по-юношески горячим телом и не давая убежать. В полной панике она подняла ногу и коленом ударила его в пах. Но промахнулась, а Лизандер, касаясь губами волос, стал нашептывать ей слова страсти и нежности:

– Я хочу тебя, Мериголд. Ты вошла в мои мысли, как эта розовая дымка в долину.

Изумляясь таким поэтическим пассажам, она взглянула вверх и увидела нежность и восхищение в его глазах, почувствовала горячие пальцы, ласкающие ее лицо, и позволила поцеловать себя.

Мериголд тоже его поцеловала, ее поднятая нога в экстазе обвила другую, кулаки сражающегося Франко Бруно разжались, и, произнеся «Господи Боже», она повисла на шее Лизандера подобно шимпанзе, ведь от желания так кружилась голова, что просто невозможно было стоять.

Медленно-медленно Лизандер продвигался книзу. Боясь, что бюст потерял упругость, Мериголд закрыла его руками, но, когда Лизандер целовал шею, вдруг вспомнила, что не успела выщипать эти проклятые волоски на подбородке, и поднесла руку к щеке. В следующий момент в его руке оказалась прекрасная, как спелая груша, грудь.

– Пойдем в кровать.

– Нельзя. Я никогда ни с кем не была, кроме Ларри, а он говорит, я трахаюсь, как мертвая лошадь... – Мериголд запричитала.

– Тише, представь, что это упражнение для похудания.

Вам скажет любой, что никогда не запоминаешь, как добираешься до спальни, но у Мериголд этот путь отпечатался, потому что Лизандер целовал ее на каждой ступеньке. Но все равно ее беспокоили отпечатки от слишком тесных джинсов и несвежий запах тела – хотя после приема душа прошло два часа, хотелось вымыться еще раз. Достигнув лестничной площадки, она чуть не направила его в кладовую.

– Нет, только не в нашу спальню, – проснулась вдруг в ней добродетель, – и уж точно не сюда, – сказала она, когда Лизандер толкнул следующую дверь, – здесь я застукала Ларри с Никки.

– О Господи, да ведь я после всего исчезну.

– Да, но желание-то все равно останется...

Тело Лизандера было горячее любой грелки, когда он прижимался и медленно стягивал с нее свитер.

– Выключи свет, – взмолилась Мериголд, скользнув под персиковые сатиновые простыни.

– Но я хочу видеть тебя, – прошептал Лизандер. Компромисс быстро нашли: свет горел со стороны Лизандера и был выключен на противоположной.

– Черт, я люблю этим заниматься, много приняв. Давай попробуем через несколько часов.

И Мериголд, которая «не занималась этим, много приняв», с шестидесятых годов, согласилась.

Затем, с ребяческим ожиданием праздника от распаковывания рождественских подарков, он начал изучать ее тело.

– Господи, как они великолепны, – он погрузил лицо в тяжелые груди. – А ты любишь, когда ласкают здесь? – Он перевернул ее, восхищаясь выпуклостью круглых ягодиц. – Это самый лакомый кусочек. – Руки заскользили по внутренней стороне бархатистых бедер. – Нет, это еще не все. А-а, вот. – Длинные пальцы вдруг оказались во влажном губчатом отверстии.

– А-а-а-а-а-а-х, – вдохнула Мериголд.

– Эврика, – сказал Лизандер, наконец-то найдя клитор.

– Я ничем не пахну? – беспокоилась Мериголд. Ну как же, она не успела помыться.