Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1 - Купер Джилли. Страница 32

– Для себя, – ответил Ларри.

Это был контракт с «Кетчитьюн» на миллион фунтов.

13

Не желая привлекать внимание всего Парадайза своим возвращением, Ларри поехал следующим вечером. Он был на месте в то время, когда красные отсветы заката сменились далекими огнями уличных фонарей Ратминстера. Выйдя из взятой напрокат «мини», различил цвета «Кетчитьюн» на газоне и вдохнул тяжелые запахи полиантусов, нарциссов. « Грандж» был обращен к северу, но тем не менее оставался самым прекрасным садом в Парадайзе. Ларри увидел приставленную к стене лестницу и мистера Бримскомба, лучшего садовника во всем Ратшире, который, находясь под угрозой увольнения, продолжал подравнивать знаменитую «Жемчужину Парадайза» под окнами спальни хозяина.

За долиной светился одинокий огонек в «Валгалле». Китти все еще работала, разбираясь в сложных делах своего мужа. Скоро и Раннальдини будет делать наброски и партитуры в своей башне. «Ангельский отдых» был погружен в темноту, но вскоре и Джорджия, должно быть, зажжет полночные факелы, купленные на аванс в миллион фунтов за работу над новым альбомом, который будет выпущен к Рождеству. А слева светились витражи окон «Ривер-Хауз». Боб и Гермиона в кои-то веки проводят вечер вместе.

Ларри удовлетворенно вздохнул – все эти люди получали деньги в казне «Кетчитыон», так что, если подсчитать доход, этот год удачен, да и следующий обещал быть не хуже. И только когда он повернулся к собственному дому, то обнаружил, что там светяттолько каретные фонари у входных дверей.

Наткнувшись внутри на ботинок Лизандера, он вовремя отключил охранную сигнализацию. Немного полаяв, Патч вернулась в свою корзинку, рассерженная тем, что ее дружок Джек куда-то исчез этим вечером.

Рассчитывая на изысканный ужин Мериголд, Ларри наспех пообедал и хотел утолить голод перед тем, как обрушить на нее упреки.

На кухне ему оставили завернутыми в фольгу цыпленка, спаржу, хлеб и масляный пудинг. Спаржу он ненавидел.

Тут же находилась записка:

«Ларри (даже не дорогой), все это готовится в микроволновой печи за пять минут. Начинай ужинать, вернусь поздно ночью. Располагайся, как дома».

«Это в моем-то собственном доме», – в бешенстве подумал Ларри.

Он даже не мог никого вызвать, чтобы ему поджарили мяса с чипсами, поскольку всех уволил, и даже миссис Бримскомб не дозваться, ведь сторожка находится аж на середине Коронейшн-стрит.

Не были задернуты занавески, не горел свет в комнате для отдыха. И некому было пожаловаться. Это в старые добрые времена можно было пожаловаться, если отключили центральное отопление или освещение.

Вернувшись на кухню, он обнаружил пустую бутылку из-под шампанского в мусорном ведре, два бокала в раковине и огромный букет розовых роз на столе с подписанной открыткой: «Мериголд, вы жили не в этом мире. С любовью. Л».

Консультирующий его медик с Харлей-стрит предупреждал об опасностях стресса, но Ларри еще никогда не был так близок к инфаркту, как сейчас после подъема в спальню. Мериголд никогда не гонялась за модой, а теперь сумки с новой одеждой были разбросаны повсюду. В ванной комнате он обнаружил опустошенный флакон из-под лосьона для тела, лезвие с приставшими волосками, неприятно похожими на лобковые, целлофановый пакет с черными чулками и бирочки от вещей десятого размера на полу. Раньше Мериголд носила шестнадцатый. Фен оставили включенным в розетку, а «Радости секса» были раскрыты на том месте, где речь шла о мужчинах, – это он обнаружил на краю ванны. Приведшая Ларри в шок картина, за исключением отдельных деталей, повторяла ту, что была в их новой квартире с Никки на Пелем-Кресчент.

Взвыв, Ларри швырнул «Радости секса» в окно, за которым с ритмичностью часового механизма вскрикивал фазан, напоминавший об улизнувшей жене, некогда, как часовой механизм, знавшей свое дело. Не желая возвращаться домой к Никки, которой сказал, что просматривает в Бристоле новую поп-группу, он рванул в «Жемчужные ворота» и так надрался, что не заметил, как около одиннадцати часов вечера из находившейся напротив забегаловки «Небесный сонм» вышли Мериголд, Лизандер и Ферди.

– Я просто дрожу от страха, – выдохнула Мериголд, когда Ферди подкатил к «Грандж».

– Это от ночной прохлады, – сказал Лизандер, который к концу вечера помрачнел.

– Никакой губной помады, – предупредил Ферди, когда Мериголд открыла сумочку.

Он растрепал ей волосы и расстегнул несколько пуговиц на красном платье.

– Все должно быть естественным, – напутствовал ее Ферди, прежде чем отпустить из машины. – Побольше темперамента, и запомни: не трахаться. Мы будем некоторое время неподалеку на случай, если понадобится помощь.

Наблюдая, как Мериголд поднимается по ступеням, Лизандер испытывал то же самое неприятное чувство, что и при виде матери, покидавшей платформу и старавшейся не плакать после его отъезда на учебу. Но уже через минуту Мериголд вылетела обратно.

– Он ушел, не оставив записки, – зарыдала она. – Я все погубила, я все погубила.

Испуганный состоянием Мериголд, Лизандер выскочил из машины.

– Вернется, – обнял он ее. – Видимо, только после работы.

– После какой работы, если он оставил открытой дверь и выключенной сигнализацию, и это с Пикассо и Стаббзом в доме?! – воскликнул Ферди. – Ничего не исчезло?

– Только Ларри, – завыла Мериголд. Джек в это время прыгнул к Патч в корзинку и прижался к ней.

Не зная, как успокоить Мериголд, Лизандер налил ей бокал «Санкерр».

– Я включу тебе «Аварию», – сказал он. Это была ее любимая программа.

– Да у меня у самой авария.

Швырнув сумочку с цепочкой вместо ремешка на сушильную полку, она начала ломать стебли розовых роз, подаренных Лизандером, натыкаясь на колючки. И тут зазвонил телефон.

– Не трогай, – взвыл Ферди. Но стремительней, чем Нижинский преодолевает барьеры, Мериголд подлетела к аппарату. Раздалось всего три звонка.

– Это наш код, – пискнула Мериголд.

И как только телефон зазвонил вновь, успела схватить трубку прежде, чем Ферди опередил ее, секунду послушала, затем дрожащей рукой прикрыла микрофон:

– Ларри хочет зайти. Он в «Жемчужных воротах».

– Ну, оттуда недалеко до небес, – заметил Ферди. – Откажи. Ведь у тебя же покраснели глаза и нос, вы оба опустошены, так что все кончится пьянкой или постелью, и все твои завоевания пойдут насмарку. Сошлись на усталость.

Овальная физиономия Ферди выглядела большой и значительной.

Мериголд ответила Ларри, что утомлена. И что им лучше перенести ужин на следующую неделю.

– А кто у тебя там? – прорычал Ларри, когда Лизандер сердито хлопнул дверцей холодильника.

– Только Патч, – ответила Мериголд, – так что до следующей недели.

– К тому времени мы разработаем новую операцию, – заверил ее Ферди. – Пошли, Лизандер.

И поскольку Ферди не полагалось знать, что Лизандер спит с Мериголд, пришлось подчиниться. Джек тоже с очень большой неохотой выбрался из корзины Патч.

Одна в своей четырехспальной постели, Мериголд не могла уснуть. Все представлялась сцена из «Унесенных ветром», где на лестнице, как Кларк Гейбл, овладел ею Ларри, во всяком случае, усы почти такие же. Впрочем, ей это даже понравилось. В грезах Ларри сменял Лизандер, а Лизандера – опять Ларри, клявшийся, что любит только ее одну и что Никки – ужасное заблуждение.

И пока она мечтала, ею овладело желание. Мериголд не хватало нежности и искусной любовной игры Лизандера, после которой она так чудесно засыпала. Он был лучше всякой подушки, и утром не оставалось ощущения неспособности соображать.

Проведя много ночей в – Грандж» одна, Мериголд перестала бояться темноты и никогда не задергивала занавески, потому что кроме птиц в окна никто не заглядывал. Через стекла было видно, как луна на дворе восхищалась своим отражением в подернутом рябью пруду, а мягкий западный ветер заставлял веточки знаменитой «Жемчужины Парадайза» скрестись в окно.