Жизнь во благо Родины - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 41

– Сейчас доедем, держись! – и поддал газку.

Развлекались мы целый день, так и не добравшись до рыбозавода, которым с недавних пор управлял дядя Коля, но все же встретились с уважаемым фронтовиком. Оказывается, как-то вылетело из головы, что сегодня была пятница, и, вернувшись в деревню, уже в сумерках, мы увидели зажженные огни на причале.

– Эх, кто же это к нам пожаловал? – донеслось до нас. – Моя маленькая непоседа-художница? – дядя Коля встречал нас, наверняка услышал шум мотора, по реке он далеко разносится.

Аленка, едва я причалил, стартовала в объятия фронтовика, как пуля, я даже швартовые привязать не успел.

– Деда Коля, деда Коля, а мы приехали, а тебя нет, а папа в Африке был, его там опять ранили, а он сбежать смог и домой вернулся…

Вот же балаболка мелкая! Слышала наши разговоры дома и тут же все разболтала! Придется беседу проводить.

Дочка была заключена в крепкие объятия фронтовика и расцелована, но болтать не переставала.

– Вот же егоза, – кажется, дядя Коля даже слезу пустил, от радости. Гладя нашу дочку по голове, он что-то шептал ей на ухо.

– Пап, прости, больше не буду болтать, – вдруг серьезно так заявила Аленка.

– Прощена, – махнул я рукой, помогая выбраться супруге. – Здравствуй, батя.

– И вам не хворать, соколики мои резвые. Опять на два часа явились? – Да, он и в прошлый раз ругался, что мало бываем.

– Не, бать, в этот раз как следует отдохнем, есть причины и потребность, – покачал я головой.

– Ладно, вечерком расскажешь, если захочешь, а пока пошли скорее в дом, я чай заварил, а сегодня еще и в город ездил, вкусняшек купил, как чувствовал, что внучку увижу!

Да уж, внучка! Он давно к ней относится как к родной, да и к нам как к своим детям. Мы полюбили этого старика, хотя какой он старик, силенок еще на столько же лет хватит.

Катерина быстренько сбегала к нам домой, собрала ужин из оставшихся с обеда продуктов, принесла все в дом дяди Коли, мы плотно поужинали. Я еще и к бойцам позже заглянул, узнать, как у них с едой, и принес им свежей рыбы, пока на лодке катались, окуней надергал немного, с ведро примерно, вот и отдал им половину.

– Значит, не сидится на месте, да? Вот всегда мне казалось, что у тебя шило в заднице! – около полуночи мы с фронтовиком сидели на причале и болтали, начал он сразу с главного.

– Так получилось, бать, тебя ж на фронте не спрашивали, хочешь ты в атаку идти или нет?!

– Так то ж на фронте, а ты? – отмахнулся старик.

– Да без разницы мне, батя, раз для страны нужно, значит – фронт, он и гражданским может быть. Дела такие лезут, отец, что приходится крутиться, как уж на сковородке.

– Серьезно ранили? – сменив гнев на милость, спросил фронтовик участливо.

– Да нормально так, просто выбраться была проблема, а так ничего, повезло, как всегда, – подытожил я. А ведь правда, везет мне здесь, и ничем кроме везения это не объяснить.

– Думаешь, ангел-хранитель бессмертный? – У куда его понесло.

– Не бери в голову, отец, все кончилось и ладно, – отмахнулся я, не желая продолжать разговор.

– Смотри, останется без крыльев, не успеет за тобой в очередной раз, – покачал головой и одновременно указательным пальцем перед моим носом фронтовик.

– Лучше расскажи, как у тебя тут, сильно «жмут»?

– Да все в порядке, милиция работает как надо, разогнали всю здешнюю мразь, регулярно ездят, проверяют. Даже не ожидал такого, а вот инспекцию нашу, водную, пришлось разогнать. Не мне, конечно, КГБ работал, но там все настолько сгнило, что убирать пришлось буквально всех, круговая порука.

– Да чаще всего так везде, не бывает, чтобы один взятки брал, а остальные ничего не знали. Привыкли, знают, что если полезут против, потеряют работу, а то еще и виноватыми станут, вот и молчат. А тут сверху пошло, на местах людям перестало быть страшно за свою жизнь, начали помогать разоблачать начальство.

Это мне Семичастный рассказывал о том, как чистки идут. Помаленьку дело идет, да и с кадровым вопросом вроде как лучше стало. Сначала-то переживали, дескать, сейчас всех уволим, а кто работать будет?

Я тогда просто председателю ответил:

– Да уж как эти работали, то и вообще не надо, хуже только враги бы сделали, развалили буквально всё!

Если на всех уровнях такой беспредел, барщина и взятки, то о какой службе речь? И нормальных служак быстро воспитывали на свой лад, кто захочет выделяться, если его начнут в дерьмо тыкать? Приспосабливались люди, а это очень плохо. Да, если начальство и основной коллектив испорчен, то ты уже в одиночку ничего не сделаешь. Знаете, как у ментов отработано все было, вся их система? Приведу лишь один случай из многих, но он показателен. Один старший лейтенант милиции, видя беспредел в отделе, написал рапорт начальству. Начальство отреагировало, обещало провести служебное расследование и прочее. В это же время в отделе собственной безопасности начальство пилило своих подчиненных за низкие результаты, дальше еще интереснее. УСБ проводит расследование и находит «виновника», того самого старлея, что пытался работать честно. Вот так, хорошо сразу двум управлениям, и УСБ отличилось, и отдел милиции избавился от угрозы собственным интересам, круговая порука. Здесь, после моего вмешательства, да-да, нескромно, чистки начались с самого верха, отсюда и результат. Если берут за жопу генерала, то полковника под ним уже никто не прикроет, и так далее. Кто остался работать? Решили проблему, Семичастный объяснил, даже удивился, как они так выкрутились. Иногда приходилось полностью закрывать какое-либо отделение только из-за того, что работать некому было, но ситуация исправляется. Работа же идет не в одном участке. Отбираются, тщательно отбираются честные люди, желающие служить, а не прислуживать местечковым царькам из руководства, и сводятся вместе в каком-либо отделе, и так далее. С одного отдела несколько человек, с другого, с третьего, так и восстанавливают органы, надеюсь, что не устанут и доведут до конца.

Точно так же и с аппаратом управления, всеми этими горкомами, райкомами и прочими исполкомами. Кто хочет работать, тот и останется, будет снова дурить, пинка под хвост. Сажают только мало, Владимир Ефимович тут излишне либерален, все боится быть похожим на Берию. Я высказал им опасение, как бы из всей этой шушеры не получилась партия оппозиции, но меня успокоили, сказав, что все под контролем. Поживем – увидим. Отвлекся немного.

– Хорошо стало, институт развивается, много заинтересованных молодых людей приходит работать, это же интересно, разводить популяцию, и для экологии, и, прости, для желудка. Ты давно в магазине не был?

– Если честно, – задумался я, – давненько.

– Будешь в городе, обрати внимание. Очереди есть, без них у нас, наверное, невозможно, но в магазинах появилась рыба, разная, много и дешевая.

– Результата я не знаю, но слышал, что теперь есть какой-то отдел в ОБХСС, занимающийся конкретно искусственной спекуляцией. Наверное, отсюда и результаты.

Да уж, как вспомню, так вздрогну, как все было запущено. Торгаши, пользуясь возможностью создать видимость дефицита, устроили настоящее бедствие, и ведь реально не понимали и возмущались, когда их за жопу брали. Я ведь узнавал, специально для этого обращался в наше Рыбинский КГБ, насчет директоров магазинов. Хотел узнать, попалась ли наша благодетельница, директриса того магазина, в котором мы с женой поначалу работали? Да, вот такой я, ругайте. Женщина очень нам помогла, но она тоже была в этой системе, и назвать ее жертвой язык не поворачивался. В принципе, тут поступали довольно мягко, как и говорил ранее. Сажали мало, высшая мера вообще отменена, а тут еще и конфискацию отменили, возможно, это сыграло свою роль. Снимали вот так какого-нибудь директора магазина или базы, предъявляли обвинение, часто приговаривали к большому штрафу. Эти люди были обеспеченными и имели возможность его выплатить. Всё, имущество не отбирали и даже не клеймили штампом в паспорте, человек мог устроиться на нормальную работу и жить спокойно. Так получилось и с нашей знакомой, директором продовольственного магазина в Рыбинске. Наверное, я даже как-нибудь встречусь с ней, хочу знать, как она устроилась, может, помогу чем-нибудь. Вообще, если человек умный, то он поймет, что все это делается в том числе и для его блага. Что может быть приятнее, чем жить честно? Когда ты знаешь, что тебя никто не собирается обманывать, то и жить легче. Сколько уходит сил, здоровья на постоянные поиски чего-либо, ожиданий того, что тебя где-то обманут, где-то обгонят и ты не успеешь достать обычных продуктов питания. Тяжко все это. Утопия? А хоть бы и так. Зато честно. Когда не врешь, жить легче, попробуйте, сами поймете.