Жизнь во благо Родины - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 52

Пока сидел, размышляя над проектами, не заметил, как начало подниматься солнышко. Что за погода в этом году в сентябре, обалдеть просто. В лесах, говорят, грибов полно, хотя очень сухо сейчас, дождей давно не было, таких, какие обязаны быть осенью. Смочит ночью раз в неделю чуток и на этом все, но меня это только радует, я бы в плохую погоду и не собрался куда-то на лодке.

Вышел на палубу, да-да, она тут есть, вдохнул свежесть раннего утра и с шумом выдохнул. Как же красиво вокруг, а? Почему мы так редко это замечаем? Все эти погони за результатом, за деньгами, за прогрессом стоят нам очень дорого, целую жизнь, если хотите. Ведь жизнь проходит мимо, пока ты удосужишься разглядеть прелесть природы.

Метрах в сорока от нас, к берегу, виднелись кусты под водой. Ага, а ну-ка! Снасти были кучей свалены в ящики на бортах, специально их проектировал. Достав тяжелый спиннинг, ну нет пока здесь карбоновых палок весом в сотню граммов, нет. Удочка в сборе, только приманку меняй, этим и занялся. Дядя Коля еще в первый год знакомства научил меня делать отличные блесны из ложек и прочей фигни. Нацепил одну такую, к ней тройничок и, сделав дальний заброс, начал потихоньку выматывать. Коряги вижу, зацепиться как два пальца об асфальт, надо осторожнее. На пятом забросе мимо блесны промахнулся кто-то весьма быстрый, лишь задел и, подняв брызги, скрылся под гладью реки.

– Давай-ка, дружище, повтори! – прошептал я вслух, закидывая в то же место. Делаю пару оборотов катушкой, намеренно затягиваю паузу – и получаю классный удар в руку. – Есть, голубчик! Иди сюда!

Подсак не приготовил, поэтому пришлось поднимать рыбешку на высокий борт катера, но ничего, тройники у дяди Коли хитрые, а главное – острые, хрен с них спрыгнешь. Упитанный «матрос», переливаясь в лучах восходящего солнца, блестел и радовал глаз. Крутится, дергается, как уж на сковородке, а у меня улыбка рыбака от уха до уха. Подхватив, осторожно снимаю полосатого с крючка, отправляя в ящик для рыбы, смонтированный буквально рядом с ногой, ну еще бы, я ж катер и планировал рыбацким, тут все под это заточено. Шлепнувшись на алюминиевое дно ящика, окушок еще несколько раз подскочил, переворачиваясь, намереваясь выпрыгнуть, да где там, глубина ящика полметра, просто так не выпрыгнешь.

– Пожалуй, я твоих друзей на обед сейчас насобираю, – шепчу я, делая новый заброс.

– Развлекаешься или обед ловишь? – услышал я сзади.

– Одно другому не помеха, – шутливо бросаю в ответ и оборачиваюсь. Моя прекрасная женщина стоит, накинув на плечи плед, и ласково смотрит на мое развлечение. – Ты чего не спишь?

– Так восемь уже, выспалась, – отвечает Катерина и так сладко тянется, что мне почему-то сразу захотелось бросить удочку в сторону. – Но-но, взялся, так доделай. Что на обед, одинокий окунь, что ли?

– Успею! – категорически заявляю и уже хочу положить удочку на палубу, но жест любимой красноречив.

– Аленка уже встала, сейчас сюда выползет, опоздал!

Разочарованно фыркаю и, отвернувшись, делаю новый заброс.

Через час у меня набралось с десяток жирных, под полкило, окуней, мелких выбрасывал подрастать, и я решил, что хватит на сегодня. Тут и на уху есть, и на жарку. Да, на катере стоит электрическая плитка, двойная, вполне удобно. Не знаю только, как у нас с генератором, зарядка-то идет, вон освещение горит и не тускнеет, но вот как будет тянуть плитку… Надеюсь, что все же на катерозаводе все продумали.

– Знаешь, чего не хватает тут? – за завтраком Катя озвучила небольшую проблему.

– Чего именно? – попросил уточнить.

– Холодильника. Уж о стиралке не говорю.

– Не нашли они, я просил, не смогли вовремя купить, слишком поздно вспомнили. Сама понимаешь, здесь пока не так просто это сделать.

– Да ладно, я на корме люк видела, заглянула, он как бы под водой получается.

– Да, там тоже рундук есть, под рыбу, конечно.

– Вот и подумала, если там сухо, то можно там продукты хранить, вода холодная уже, не испортятся.

– Давай сложим, – согласился я. Это действительно подходило, летом, конечно, там будет жарко, солнце и теплая вода не дадут пользоваться как холодильником, но вот сейчас вполне можно.

– А плитка хорошая, яйца жарила сейчас, очень быстро греется.

– Надеюсь, ее мощность не скажется на ресурсе, – промычал я, отправляя кусок яичницы в рот.

– Пап, а мы далеко поплывем?

Дочка сидела рядом за столом, ковыряя маленькой ложкой настоящий деревенский творог. Ну вот не ест она яйца, хоть тресни. А творог Катя в деревне у бабулек покупала, у нас неподалеку, в соседней, сразу двое делали домашний творог, благо коровы имелись. Мы там вообще на всем натуральном живем, чем и нравится. Творог, масло, сметана, молоко и, конечно, хлебушек. Я вообще могу за весь день выдуть пару литров молока с буханкой свежего хлеба, и больше мне ничего и не надо. С девчонками чуть сложнее, но пока все устраивает.

– Пойдем, – машинально поправил я, – а ты как бы хотела?

– Мне понравилось спать в своей комнатке. Она маленькая, но такая уютная, что выходить не хочется. А ты видел, у меня там на стене доска висит, а на ней листы, рисовать можно прямо сидя в кровати!

Я закрепил ей подобие мольберта, да бумаги достал на заводе, это еще в прошлом году было, сейчас вот только сделал, перед выходом.

– А ты мне покажи, – предложил я.

– Ну, пап, дай доесть-то! – тут же в ответ возмутилась дочь.

– Как думаешь, скоро поймают? – задумчиво, глядя в иллюминатор на проходящий мимо «Волго-Балт», спросила Катя. Нас слегка покачивало на длинной волне, но есть нам это не мешало.

– Если не в Ярике, то в Костроме, – пожав плечами, ответил я.

– Жаль, достанется тебе?

– Покричат, конечно, да плевать, убьют, что ли? – поморщившись, бросил я, допивая чай.

– Так могут и этого лишить, посадят на цепь, тогда как?

– А вот хрен они так сделают, тогда точно сбежим. Если, конечно, в какую-нибудь Бутырку не закроют.

– В том-то и дело, – вздохнула жена.

Конечно, я не прав, так делать нельзя, поддался детскому порыву и… Ай, ладно, чего думать, если уже сделал?!

Около двенадцати дня мы, подняв якорь, вышли на судовой ход и дали газу. Мотор хоть и прикатан немного, но все же насиловать его нельзя, это далеко не «Ямаха» будущего. Средним ходом счетчик показывал восемь узлов, мы шли довольно уверенно, проверял утром топливо, почти и не истратили за ночь. Все же солярка хороша. Да, коптит немного и воняет, но тянет… Обороты низкие, а прет как танк. Нас обогнали лишь дважды, «Метеор» из Череповца пролетел, высоко поднявшись на своих крыльях, и вверх, со стороны Ярославля прошла небольшая, но тоже быстрая «Ракета». Кстати, как мне Шелепин рассказывал, производство судов на подводных крыльях сейчас так увеличили, что едва поспевают. Все дело в итальянцах. Одной из сторон договора с «Фиатом» стало условие на поставку в Италию наших «Метеоров» и «Комет». Охренеть, да? Вот предки, ну и торгаши, как будто при капитализме живут, а не в Советском Союзе. Хрен дадут тебе себя провести, еще и сами объегорят.

– Ой, это что, уже Тутаев? Какой он… маленький совсем!

– Да, он еще только начинает развиваться, но, с известными тебе событиями девяностых, так и не успеет полностью расшириться. Сейчас только строится дизельный завод, и то в первое время он будет работать по мелочи, запчасти для Ярославского завода шлепать. Его и задумывали как цех для ЯМЗ. Тут сейчас меньше двадцати тысяч жителей, ничего толкового нет пока.

– А Ярославль?

– А что Ярославль? – не понял я. – Там все хоккей, развивается.

– Может, погуляем там?

– Почему бы и нет, только мы к нему в темноте подойдем, надо будет устраиваться на стоянку. Что-нибудь придумаем.

Да, Тутаев пока совсем непривлекателен, деревня деревней, да и если вспомнить будущее, то не особо и изменится. Да, население вырастет тысяч до пятидесяти, но город падет жертвой девяностых. Тогда вообще были одни жертвы.

Проверив топливо, не очень пока доверяя показаниям приборов, и удовлетворенно покачав головой, решил идти дальше, до Ярославля всего около тридцати километров, часа за три дойдем не спеша.