Хакер - Буторин Андрей Русланович. Страница 13

– А на рабочем месте обсудить не можете? – послышалось из бруна недовольное.

– Да мысль уйдет, пока до места доберемся… Мы недолго, минут десять-пятнадцать.

– Детский сад какой-то! – проворчал начальник, но все-таки буркнул: – Десять. И сразу сюда! Мысль у них уйдет!.. Мыслители…

– Короче, дело хреновое, – закончив с Горбатовым, переключился на Кочергина Лебедев. – На нашу контору сели. И сели крепко.

– Ч-что значит «с-сели»? Кто с-сел? – ошалело заморгал Мишка.

– Конкуренты. Может, наши, может – из-за бугра. Но инфу сливают. И сливают так… – Лев, будто не в силах подобрать слова, покрутил поднятыми руками, показывая крутость слива.

– К-как?

– Прямо вот отсюда, – постучал по лбу согнутым пальцем Лев.

– А! Т-ты меня х-хочешь разыграть! – заулыбался Кочергин.

– На кой мне тебя разыгрывать?! – начал злиться Лебедев. – Мне что, делать больше нечего? Я лично чувствовал, как в моих мозгах рылись. И это после того, как мне в клинике сделали рентген. Они там что-то делают с нашими мозгами.

– А т-ты… н-ну, это… здоров? – осторожно спросил Мишка, который уже не улыбался.

– Ты что, думаешь, у меня крыша поехала?! Да твою ж кочергу!.. В смысле, я не про фамилию, прости… – поморщился Лев и раздраженно ударил кулаком по ладони. – Короче, ладно, мозги-хренозги, это не важно. То есть важно, но сейчас не это главное. А главное то, что враги среди нас. Настоящие, это уже не мои фантазии и домыслы. Я только что слышал, как они планировали встречу с «хозяевами» в эти выходные в Мончегорске. Но даже и не поэтому я тебя сюда затащил. Самая хреновая хрень, что они опасаются тебя. Ну, что ты их сдашь. А потому собираются тебя грохнуть. Усек?

– М-меня? Г-грохнуть? – заморгал пуще прежнего Мишка. – Н-но п-почему? Я ведь н-не знаю н-никаких врагов…

– В том-то и дело, что знаешь! – горячо зашептал Лебедев. – И знаешь очень хорошо.

– Г-глупости какие… – отер вспотевший лоб Кочергин. – П-по-моему, ты п-просто переработал, Лев. П-прости…

Михаил сделал шаг к двери, но Лев дернул его за рукав с такой силой, что затрещала ткань.

– А ну стой! Я не хочу, чтобы твой труп оказался на моей совести! И я могу тебе руку… да что руку – башку дать на отсечение, что я только что своими ушами слышал, как Кожухов с Горюновой решали, что делать с тобой, если ты начнешь задавать вопросы.

– Кожухов?! – едва не подпрыгнул Кочергин. – Андрюха Кожухов?.. И Ланка?.. Да это же п-полная ч-чушь! Лев, т-ты чего?

– Я и сам никогда бы не поверил, если бы не слышал…

– Д-да что, что т-ты с-слышал?!

– Что они… – засопел Лебедев, еле сдерживаясь, чтобы не заорать во весь голос. – Что они собираются ехать в выходные в Мончегорск. Чтобы встретиться с агентом и с хозяевами. Чтобы получить следующее задание! – все-таки выкрикнул он, но тут же перешел на шепот: – Горюнову Кожухов назвал пособницей и тоже угрожал ей… ну, если она его заложит. В общем, из них двоих он главный, но сколько их вообще – понятия не имею. Наверняка кто-то есть в клинике, потому что я не шучу – после того как я там побывал, у меня бывает чувство… Только не вздумай меня за идиота держать, я говорю как есть!

– Ладно, не б-буду, – понуро проговорил Михаил. – Но Андрюха…

– Да погоди ты со своим Андрюхой! Я тебе сейчас про клинику. И про то, что у меня чувство, будто кто-то залезает в мозги. Я сегодня проснулся из-за этого! Вот ты сам давно у медиков был?

– Д-давно, – кивнул Кочергин и встрепенулся вдруг. – П-погоди! Моя К-катюха там недавно з-зуб лечила…

Тут Мишкины глаза полезли, что называется, на лоб. И рот открылся. Лебедеву даже не по себе стало – коллега будто на глазах превратился в идиота. Или он так попридуриваться решил?.. Лев хотел уже порычать, но Кочергин объяснил свое невольное перевоплощение:

– К-катюха ведь тоже мне ж-жаловалась, что у нее к-кто-то м-мысли ч-читает. Н-ну как ж-жаловалась – т-так, вроде п-прикола. Н-но она это не п-просто так. П-просто так у нее н-ничего не б-бывает.

– Вот видишь! – торжественно поднял палец Лев Львович. – Вот тебе и еще одно доказательство. Но этого мало. С этим к руководству не пойдешь.

– П-почему?

– А сам-то подумай. Придем мы к главному и скажем: у нас проблема, Даниил Артемьевич, у Катюши Рядкиной кто-то мысли читает. И у меня тоже, знаете ли. Вот рентген сделали – и читают, паразиты. А Мишу нашего и вовсе убить хотят, чтобы не раскусил злыдней. Давайте их в полицию сдадим. Или сами их… того самого. Вам решать, Даниил Артемьевич, вы главный.

– Он и п-правда г-главный.

– Зато мы после такого доклада никакими станем! – рявкнул Лев. – За забором места много – лесотундра, в кочергу ее, заполярная!

– Д-дурацкая у т-тебя присказка, – насупился Мишка. – Ну а д-делать-то н-нам что?

– Тебе – сидеть на попе ровно. Очень ровно и очень тихо. Даже не чихай в их сторону, не то чтобы о чем-то не по делу спросить. Лучше вообще меньше им на глаза показывайся.

– А к-как т-тогда работать?

– Ну вот только по работе если. А потом… – Лев Львович огляделся, словно в коробках мог кто-то сидеть, и перешел почти на шепот: – А потом мы с тобой поедем в Мончегорск. Следом за этими… Все увидим и все зафиксируем. И вот тогда можно будет уже и к руководству. До тех же пор – рот на замок, а вот глаза и уши держи всегда открытыми. Если что – сразу маякни мне по бруну. Даже не голосом… Давай сейчас и закодируем на твоем браслете сигнал: три быстрых касания – мой вызов, еще два касания – сигнал SOS.

– Д-давай и т-твой тогда з-закодируем.

– И ты примчишься меня спасать? Нет, Миша, не надо. Меня пока никто убирать не собирается.

Андрей был абсолютно прав насчет Михаила Кочергина: тот был внушаемый и мнительный. И завести мог себя вполоборота. Причем и впрямь на ровном месте. А тут! Тут такое!.. Да, он поверил Лебедеву сразу, хотя до этого они даже не особо часто общались. Но как тут не поверишь, если имеются доказательства: Лев все слышал своими ушами! Да, это были не его, Михаила, уши, но зачем коллеге врать? Да еще придумывать такую сложную, прямо как из приключенческой книжки, историю? Просто чтобы его разыграть? Как-то уж очень глупо, по-детски. Лебедев не такой. Да он вообще шуток не любит и не понимает! Нет-нет, это не розыгрыш, точно.

С другой стороны, Андрюха Кожухов. Ну не мог же он и в самом деле! Он же классный парень, он же друг!.. Тут Михаил призадумался. А друг ли? Да, они частенько тусовались вместе, и ему было с Андрюхой легко, интересно общаться. Но друг – это ведь что-то большее, вроде как. Из беды выручать, плечо подставлять, все такое… Было у них что-то похожее? Не было. Правда, и повода такого еще не случалось, чтобы плечо там или отбиваться от недругов спиной к спине… Тьфу ты, да тут вообще выходит, что Андрюха – это и есть недруг! Вот не укладывается такое в голове – и все тут!

Вспомнив про голову, Мишка тут же ее почесал. Ему на память сразу пришло, что он рассказывал Льву – историю с Катюхой. Она ведь и правда ему совсем недавно говорила, что у нее вроде как кто-то читает мысли. Сказала будто бы в шутку, но тут он тоже Лебедеву не соврал: просто так у Катюхи ничего не бывает. Если уж сказала такое – наверняка что-то почувствовала. Вот вспомнить бы еще, что она точно тогда говорила…

Михаил стукнул по лбу. Зачем вспоминать? А брун на что? Он вызвал по браслету подругу и сразу спросил:

– К-кать, ты мне г-говорила, ч-что кто-то у т-тебя мысли ч-читал… А расскажи п-подробнее, а?

– Зачем тебе? – услышал он удивленный Катин голос.

– Д-долго рассказывать. – Кочергин огляделся, не слушает ли кто, и тихо пробормотал: – Т-тут целая шпионская ис-стория.

– Что?! Это ты мне сейчас все рассказывать будешь! Быстро дуй ко мне!

– Я н-не могу д-дуть к тебе. Я т-только н-на рабочем м-месте п-появился.

– Тогда я к тебе прибегу, у нас пока аврала нету, тьфу-тьфу-тьфу!

Катя Рядкина работала в другом отделе – была «железячником», как называли программисты, да и не только они, спецов по электронному оборудованию, то есть «железу». По работе Михаил с Катериной почти никогда связан не был, поэтому появление девушки на его рабочем месте могло вызвать недовольство Горбатова. Анатолий Федорович и так на них с Лебедевым уже наворчал – вместо десяти выпрошенных у начальника минут, они «прообсуждали алгоритм» почти полчаса. Поэтому Кочергин поспешно сказал: