Измена. Тайный наследник (СИ) - Лаврова Алиса. Страница 2

Глотаю слезы и с усилием делаю шаг прочь от дверей, за которыми мой истинный развлекается сразу с тремя девушками.

Больше всего на свете мне хочется, чтобы он распахнул сейчас двери и окликнул меня, чтобы сказал какие-то слова, которые все объяснят, все уладят, успокоят меня.

Какая глупая, абсурдная и нелепая мысль. Детское желание закрыть глаза и сделать вид, что ничего не было.

Но ведь оно было. Было и есть сейчас. В голове вспышками возникают непрошенные картины.

Девичьи руки зарываются в тяжелые волосы на голове моего князя.

Его взгляд, полный властного презрения. Впервые я видела такой взгляд моего дракона, обращенный ко мне. Даже одно воспоминание об этом хлещет меня, словно кнут, раздирающий нежную кожу, оставляя кровавые рубцы, незаживающие раны на сердце.

Я медленно ступаю по мягкому ковру, не разбирая дороги, слуги отходят подальше, едва увидев меня.

В замке столько людей, но я здесь совершенно одна. Что мне делать теперь?

Молча уйти в свою комнату и сидеть там в одиночестве, ожидая, когда придет князь, пресытившись своими девицами?

Теперь так будет всегда? Он будет развлекаться, утоляя свои потребности, а я буду покорно ждать его, прихорашиваясь для светских приемов, на которых он будет хвастаться моей красотой перед своими высокородными родственниками?

Проходя мимо галереи, бросаю взгляд на картины драконов. Здесь отец Каэна, дед Каэна, прадед, прапрадед и еще десять поколений его предков. Я вижу в их глазах то, чего не видела раньше. Насмешку, презрительно сжатые губы, словно бы готовятся сказать мне какую-то унизительную гадость. Чего я не видела раньше? Неужели он никогда не любил меня? Не могу в это поверить.

Отворачиваюсь от портретов, и чувствую, что все поколения Сандерсов смеются мне в спину.

— Наивная глупая девочка, — словно бы говорят они, — неужели ты думала, что живешь в волшебной сказке?

В комнате меня уже ожидают помощницы. Неизменные мать и дочка. Черноволосые, низенькие южанки, похожие друг на друга, как две капли воды, с той лишь разницей, что одна, старше другой, лет на двадцать.

Не спрашивая меня, они уже разложили одежду, украшения, и все, что нужно для того, чтобы приготовить меня к грядущему вечеру и беззаботно щебечут о чем-то. Должно быть, обсуждают меня.

Едва я вхожу, они замолкают, словно по команде.

— Что же вы замолчали, продолжайте, — говорю я.

— Княгиня, не обращайте внимания, мы о своем, вряд ли вам будет это интересно, — говорит с улыбкой старшая, как ни в чем ни бывало.

Я пытливо смотрю ей в глаза, но она смело выдерживает мой взгляд.

Кажется, они и правда ничего не знают.

Пока что не знают. Но очень скоро все здесь будут шептаться по углам, что князь изменяет жене практически у нее на глазах. А спустя еще какое-то время об этом узнают все при дворе.

Я стискиваю зубы. От одной мысли о том, как я буду себя чувствовать, зная, что все вокруг насмехаются надо мной, сердце начинает болезненно ныть.

— Что-то случилось? — спрашивает Амалия, — вы очень бледны, и глаза покраснели,,.

— Плохо спала, — говорю я и сажусь перед туалетным столиком, — я вся ваша, можете приступать. Князь велел поторопиться.

Пока они делают мне прическу, подкрашивают лицо и одевают, я словно бы впадаю в оцепенение, перестав чувствовать хоть что-то.

Черное отчаяние пролезает в мою душу, словно тихий безжалостный убийца, и остается там, настороженно выжидая своего часа.

— Все готово! — наконец, говорит Амалия, — полюбуйтесь.

Я смотрю в зеркало на свое отражение и не могу поверить, что выгляжу такой свежей, наполненной жизнью, такой юной красивой. Это не я. Теперь это не я. Еще вчера, глядя на себя в зеркало я могла бы поверить в реальность своего отражения. Но теперь оно кажется мне обманом.

Качаю головой, и безупречно уложенные светлые локоны отзываются на это легкое движение.

— Как же вы красивы, Княгиня, — с восхищением говорит Амалия, — князь упадет в обморок, когда вас увидит.

— Князь? — спрашиваю я, словно бы из полусна. В сердце вонзается острое жало памяти, снова воскрешая в сознании безобразную сцену.

Я нервно сглатываю.

— Оставьте меня, пожалуйста, — говорю я.

Они поспешно собирают вещи и покидают мою комнату. Становится тихо, безжизненно и пусто. Здесь только я и моя боль. По напудренной щеке стекает одинокая слеза, ярко блестя на солнце, пробивающемся в мое окно.

Когда дверь открывается, я вздрагиваю всем телом.

Повернувшись, я вижу входящего ко мне князя.

На лице его беззаботная улыбка.

— Я надеюсь, ты уже успокоилась, любовь моя? — весело спрашивает он, едва переступив порог.

Глава 4

Он уже одет в свой безупречный костюм, идеально сидящий на его мощном мускулистом теле. Густые темные волосы лоснятся здоровым блеском. На его мужественном лице прячется тень самодовольной улыбки. Он знает, что выглядит безупречно, как и положено князю Сандерсу, единственному отпрыску самой мощной линии драконов, ближе всех стоящей к подлинной императорской крови, после самого императора, конечно.

Мой князь свеж, доволен жизнью и, похоже, не испытывает ни малейшего намека на угрызение совести.

Несмотря на то, что он входит в комнату не спеша, ощущение такое, что он врывается, подобно бешеному потоку воды. Едва стоит ему появиться на пороге, он заполняет собой все доступное пустое пространство.

— Я вижу ты дуешь губки, супруга моя, — беззаботно говорит он, и подойдя к моему туалетному столику, берет меня за руку, холодя церемониальными перстнями, унизывающими его пальцы.

Я хочу отдернуть руку, но он держит крепко, не позволяя мне вырваться.

— Ты же не будешь устраивать сцен, милая? — спрашивает он низким глухим голосом, целуя мою руку. От этого голоса все внутри меня словно бы просыпается, и место оцепенения, в котором я провела это утро, постепенно занимает другое чувство. Пока я еще не знаю, что это. Я только жду, когда спящий вулкан внутри меня проснется.

Я долго не отрываю взгляда от его светящихся внутренним светом драконьих глаз и чувствую, что зарождающаяся жизнь внутри меня, мой сын, будущий наследник Кэна отзывается на этот взгляд, и по моему телу словно бы разливается солнечный свет, заполняя каждый уголок моего сердца, залечивая свежие шрамы в моей душе.

Мой нерожденные еще сын чувствует близость своего отца, если бы только Каэн знал…

— Я не понимаю, князь, почему ты так жесток, — говорю я, чувствуя, как он нависает надо мной, словно гора. То, что раньше волновало меня и заставляло трепетать от желания, теперь вынуждает меня отстраняться, пятиться назад. Я хочу исчезнуть, убежать, скрыться от его взгляда, не чуять его запах, не ощущать прикосновение его пальцев к моей руке.

— Я не жесток, милая жена, я всего лишь выполняю свой долг перед моей линией. Я был уверен, что ты поймешь меня и не будешь устраивать истерик на людях.

— Прости меня, Каэн, я не понимаю, как я должна была отреагировать. Быть может, если бы ты предупредил меня, что собираешься привести в наш дом трех девок с улицы и сношаться с ними, пока я готовлюсь к вечеру в императорском дворце, я бы отреагировала как-то по-другому. Как разумная жена.

Я чувствую, что мои слова полны яда, и мне нравится это. Если бы у меня. были зубы, и я могла использовать их против князя, я бы не задумывалась дважды. Сейчас он бы уже лежал на ковре, отравленный ядом и просил о пощаде.

По телу пробегают болезненные мурашки. Что это за мысли? Неужели это я думаю и говорю?

— Я не узнаю тебя, Анна, — тень легкого удивления падает на его лицо и он кривит губы, ухмылка угрожает перейти в жестокую насмешку, — ты всегда была такой покорной, такой богобоязненной, такой… правильной. Как же ты можешь говорить со своим драконом в таком тоне?

— А я не узнаю тебя Каэн, — пытаюсь ответить я.