Наездники - Купер Джилли. Страница 44

– Боже, – подумал Мелиз, – как я буду опекать вот _э_т_о_ в Риме?

Поскольку было уже поздно, все сразу пошли обедать. Айвор Брейн и, к удивлению, Дриффилд предприняли согласованные действия, чтобы сидеть рядом с Фен. Айвор только сидел и крошил хлеб, глядя на нее с открытым ртом. Вся команда, за исключением Гризеллы, которая чувствовала себя явно отодвинутой на второй план, была невероятно мила. Каждый задавал вопросы о ноге Джейка, о лошадях, как устроилась славная Сара. Официанты со сверкающими зубами и меню не давали пустеть ее бокалу, постоянно доливая великолепное «Кьянти». Так как она не брала в рот ни капли спиртного с того самого момента, как села на диету, то вскоре почувствовала, что у нее начала сильно кружиться голова.

– Я, вообще-то, голодаю, – сказала она Дриффилду, – но мне кажется, я больше уже никогда не смогу даже смотреть на грейпфрут или салат.

– Сколько ты сбросила.

– Для Руперта все равно недостаточно.

Сидя за столом напротив, Руперт рассмеялся и поднял за нее бокал.

– Я переоценил. Ты выглядишь прелестно. Больше не худей ни на унцию.

– Пожалуй я возьму феттьючине, – с кислым выражением проговорила Гризелла, – а потом аббачино аль форно.

– Что это? – спросил Айвор.

– Жаренный теленок, приготовленный целиком, – ответила Гризелла, вокруг рта которой блестели капельки пота.

«Наверно, один из тех что мы встретили на пароме», – подумала, бесясь, Фен. «У, чертово плотоядное животное». Внезапно она почувствовала себя не такой уж голодной.

– А что такое уцелетти?

– Маленькие певчие птички, зажаренные на вертеле, – пояснила Гризелла. – Очень вкусно.

– Бог мой, что за варварская страна, – воскликнул Билли – Я еще удивлен, что они не запекли всех тех бродячих кошек, что носятся по улицам.

– На них мало мяса, – сказал Руперт.

В это время к столу подошел посыльный с двумя телеграммами для Фен. Одна была от Джейка, Тори и детей. Когда она открыла вторую, то у нее перехватило дыхание, и ее щеки покрылись ярким румянцем. Ей не удалось засунуть телеграмму назад в конверт достаточно быстро, чтобы не дать Дриффилду прочитать:

«Поздравляю и удачи. Мечтаю увидеть этим летом. Дино Ферранти.»

– Ага, мы общаемся с врагом? Можешь сделать себе много хуже. Наверно его папочка богат, как Крез.

– Тут ничего нет, – заикаясь проговорила Фен. – Мы прос то мельком встретилиь на чемпионате мира. Не знаю, как он узнал, что меня взяли в команду.

Руперт посмотрел на нее с опсным блеском в глазах.

– Хитрая лиса, видать в Ле Риво он работал сверхурочно. Не только заигрывал с тобой, но и бегал, как сумашедший за Хелиеной.

– Ну, да, примерно так, как Макулай за тобой, – начал было Дриффилд, но потом остановился, заметив вспышку злости на лице Руперта. – Прошу прощения, опасная тема.

Руперт наклонился, чтобы наполнить бокал Фен. – Дино преследовал Хелин даже тогда, когда мы были в Америку. Она была у матери, так он, наверно, не слазил с телефона, донимая ее просьбами пойти с ним.

Фен почувствовала, как ее радость улетучилась. Увидя ее лицо, Билли быстро сказал:

– Не похоже на Дино. Не могу себе представить Дино кого-нибудь донимающим. Кажется, он слишком далеко отошел от своих правил.

У Фен создалось впечатление, что обед продолжается уже несколько часов. Она вдруг поняла, что не способна доесть спагетти.

– Как дела у Билли? – спросила она в полголоса у Дриффилда. – Похоже, он потерял в себе искру, да седых волос стало больше, чем на Олимпиаде.

– С тех пор он ни разу серьезно не побеждал. Мелиз держит его в команде только по сентиментальным причинам.

– Но он по-прежнему привлекателен.

– Кто это привлекателен? – спросил Руперт. Весь вечер его глаза мерцали в направлении Фен. Он был единственным мужчиной из встречавшихся в ее жизни, который мог так оценивающе и без смущения смотреть на нее, словно он кот, а она птичье гнездо, которое он собирается разорить в удобный для себя момент.

– Никто, – быстро проговорила она и повернулась к Айвору. – Расскажи мне о своей новой лошади. Его действительно зовут Джон?

– Я думаю, ты потерял свою аудиторию, Айвор, – проговорил Руперт пять минут спустя. Фен уснула, положив голову на красную скатерть из рафии.

39

Через три дня Фен дошла до истерического состояния. Вся неделя представляла собой сплошную цепь кошмаров. Ей вспомнилось, как Джейк предупреждал, что его первое соревнование в составе британской команды тоже началось катастрофически, но ничто не могло быть хуже того, что произошло. Она даже не решалась позвонить Джейку в госпиталь.

В первый день она заявила Дездемону на участие в скоростном классе среди лошадей, которые никогда раньше не прыгали в Риме. Маленькая кобылка прошла как смерч, выполняя весь маршрут с полным пренебрежением и перелетая препятствия, из-за которых была едва видна. В результате она прошла круг с самым быстрым временем, имея отрыв в пару секунд. Фен пришла в такой восторг от ее блестящего выступления, что тут же соскочила с нее и к удовольствию зрителей обвила руками ее шею.

На британскую команду такой поступок Фен произвел куда меньшее впечатление.

– Ты чокнутая, – сказал ей Руперт, когда она с сияющими глазами уводила Дездемону с поля. – Только что ты сама себя лишила главного приза.

У Фен перехватило дыхание.

– Но она же выиграла.

– Она может быть и выиграла, но ты дисквалифицировала ее, спрыгнув с лошади, не выехав с поля.

– О, мой бог. Дез, прости. Я не думала, что так получится. Что скажет Джейк?

– Ну и не говори ему. Меньше говори, больше делай, – проговорил весело Людвиг, который, как новый победитель, выезжал улыбаясь на поле, чтобы забрать свой денежный приз.

Днем позже в старшей группе Фен сделала две глупые ошибки, из-за которых Макулай был снят с прохождения. Затем на второй день в эстафете ее поставили в паре с Гризеллой, которая сильно не хотела этого, но Руперт всегда выступал в паре с Билли, а Айвор с Дриффилдом.

– Ну, я покажу ей, – кипела от злости Фен, ожидая Гризеллу на Дездемоне, вытянув руку для эстафетной палочки, пока та скакала к ним после чистого и удивительно быстрого прохождения на Мистере Панче. Дездемона, однако, имела другие соображения. Во време переезда Мистер Панч пару раз очень сильно укусил ее, и теперь при виде налетающего на нее жеребца Дездемона резко отпрыгнула вбок, уступая ему дорогу. В результате Фен пришлось потратить немало времени, чтобы забрать эстафетную палочку.

– Ну и поганый язык, – проговорил Руперт, который стоял рядом и улыбался от уха до уха. – Хорошо еще, что все эти прекрасные итальянские зрители не понимают, что Гризелла говорит Фен.

Решив исправить свое положение в старшей группе, вечером Фен скакала так азартно, что когда Макулай не захотел прыгать через препятствие, построенное в виде римской виллы, и начал тормозить всеми четырьмя ногами, Фен как пуля пронеслась у него прямо над головой, и в результате была вся покрыта синяками.

А вчера Мелиз устроил небольшую экскурсию. Они сходили в собор Св. Петра и посмотрели статую Св. Петра, каменная ступ ня которой была стерта поцелуями паломников. Там Фен нечаянно подслушала, как Билли говорил Руперту: «Я приходил сюда с Дженни. Тогда я поклялся, что к концу нашей совместной жизни поцелую ее большее количество раз, чем паломники целовали эту ступню. Наверное, поэтому она и исчезла». Он пытался перевести это в шутку, но Фен уловила отчаянье.

Будучи суеверными, все наездники захотели посетить фонтан Треви.

– Разве он не прекрасен? – воскликнула Фен, восхищаясь бронзовыми тритонами, богами и богинями, дикими лошадьми и прыгающими, сверкающими, стремительно несущимися струями воды.

– Да, единственное, что мы не посмотрели – это Розано Браззи, – сказал Дриффилд.

– Кто это? – спросила Фен.

– Он играл в «Трех монетках в фонтане». Ты еще была маленькой. Как ты думаешь, – добавил он, глядя на свою мелочь, – ирладское пенни сработает?