Любовница Каменных Драконов (СИ) - Фрес Константин. Страница 17

Их с Мэл пальцы нашли друг друга и любовно переплелись, Алан склонился к ее уху, и, сам припоминая жаркие свидания, с дрожью в голосе зашептал:

- Вспомни миг, когда тебе становится очень хорошо… когда ты замираешь, принимая нас двоих в свое тело, чуть подрагивая… Как ты расставляешь ноги, желая еще, глубже, сильнее, так, чтобы твоя душа на миг отлетела к сияющим звездам… в этот миг ты позволяешь нам все. Проникать в тебя и гладить везде… в этот миг твое тело принадлежит нам, не тебе. Ты стонешь так протяжно и сладко, в твоем пульсирующем мокром теле так тесно… так обжигающе хорошо...

Мэл вспыхнула, ощутив на своей щеке горячее жадное дыхание Алана. Его слова воскрешали в ней безумие страсти, но и выдавали его собственное нетерпеливое желание. Он говорил это для Мэл, но ей показалось - он сам не прочь вспомнить их горячие встречи, движение влажных тел, пронзающее разум наслаждение. Ему эти воспоминания были так же сладки. Обладание ее обнаженным телом и ее стоны.

И Мэл сделала это. Разрывая рукопожатие, стиснутые пальцы, она порывисто шагнула к отсеченной голове и припала губами к каменной чешуе, целуя страстно, выдыхая свое воспоминание об удовольствии, о своей беспомощности абсолютной раскрытости перед двумя мужчинами, которые хотели насладиться ею. Своей властью над ней. Ее криками; и присвоить каждый себе ее экстаз, ее оргазм, ее мучение и сладость.

Каменные веки огромной головы вдруг дрогнули. Протяжный рык разнесся над заснеженной пустыней, и Мэл отпрянула назад, прямо в спасительные объятья Алана, закрывающие ее от каменной головы.

- Кто, - прохрипел дракон, скашивая глаза и стараясь рассмотреть визитеров. - Кто потревожил меня?..

Каменные ноздри, сделавшиеся подвижными и мягкими, с шумом втянули морозный воздух, и старый дракон вкрадчиво, гадко и зло рассмеялся.

- Самка, - сказал он с похотливой жадностью в дрожащем голосе. - Самая спелая, самая сладкая, как светящаяся на жарком солнце ягода желтого винограда, налитая прозрачным соком. Вкусная самка… и мерзавец, посмевший поднять руку на отца!

Рык отдался металлическим эхом от стен, больно резанул уши. Алан зло усмехнулся.

- Странно, что именно ты говоришь о мерзавцах, - холодно заметил он. - Тот, кто убил своих собственных детей.

- Если я такое чудовище, - прошипела голова с ненавистью, - то зачем ты пришел ко мне? И зачем привел эту женщину? Похвастаться? Показать, что не так уж ничтожен, и способен оставить потомство? Не отрицай; я чувствую, что ты был с ней. От нее пахнет тобой. Сладкая самка…

Старый дракон снова зарычал - яростно, неистово, - и Мэл обнаружила, что обнимает и спасается от его гнева в объятьях дракона. Алан обернулся в один миг, распустил крылья, чтобы казаться больше и страшнее. Он вздыбил гребень, выгибал шею и ревел в ответ голове отца, выпуская клубы раскаленного добела пламени из зубастой пасти.

Голова язвительно захихикала, вслушиваясь в гремящее под сводами пещеры эхо.

- Если бы я был жив, - издеваясь, заметил он, - то непременно напугался бы. Ты такой грозный!  Ну, Алан! Хватит раздуваться, как лягушка с соломиной в заднице! Ты пугаешь ее - самочку…

Последнее слово голова хрипнула исступленно, настолько страстно, что Мэл уткнулась в горячую каменную чешую лицом и крепко зажмурилась. Ей было жутко, словно старик-дракон мог обернуться человеком, дотянуться и… взять ее.

- Время твоих спелых самок прошло, - ответил издевкой на издевку Алан. - От тебя осталась одна болтливая голова, а это не то, что нужно женщине!

- Как же не так, - окрысился старик, оскалив зубы. - Я языком сделаю больше, чем вы оба с Рэем своими членами!

И он бесстыже, отвратительно разинул пасть и вывалил огромный трепещущий мясистый язык.

- Лижи камни, - огрызнулся яростно Алан. - Вижу, от твоего былого ума не осталось и следа. Мозг твой прокис уже давно, старый импотент!

- Даже не надейся на это, паршивец, - ответил старый дракон с ненавистью. - Мой разум был острым до самого последнего вздоха.

- То есть, ты уничтожил своих детей сознательно? - уточнил Алан. - Зачем?

- Это все не то! - рыкнул дракон. - Хилое потомство, слабые самки! Они ныли и пускали сопли!

- Мерзавец, - выдохнул Алан. - Они были детьми!

- Он сказал, - внезапно произнес дракон, и взгляд его остановился, будто старик что-то припомнил и очень этому удивился, - он сказал, что я уже стар, и сил мне не хватает…

Какие-то воспоминания всколыхнули память старого дракона, но тут же мертвенное оцепенение покарабкалось по его чешуе, и он, замирая в каменной неподвижности, успел лишь прошептать:

- Вкус меда на моих губах…

И стих. Пар еще клубился над каменной головой, но та стремительно остывала, и Мэлани поняла - на сей раз голова успокоилась навсегда. Последняя искра жизни погасла в старом драконе, стоило ему коснуться разумом его великой тайны и припомнить какого-то очень важного собеседника.

- Кончено. Теперь его не поднимет и вся магия мира. И что это значит, - озадаченно произнес Алан, перебирая в уме последние слова отца. Он снова незаметно обратился в человека и  поглаживал плечи испуганной Мэл, успокаивая ее. - Причем тут мед?

- Мне кажется, - неуверенно произнесла она, - что его отравили.

- Отравили, - недоверчиво фыркнул Алан, свысока глядя на Мэл. - Это с чего же ты взяла?

- Мне кажется, - так же неуверенно продолжила Мэл, - он снова хотел… взять себе женщину, - она удушливо покраснела, припоминая, как старик называл ее самкой. - Посмотри - все его последние мысли об этом. О спелой, сильной самке. Но сомневался. Кто-то нашептал ему, что он уже старый, и вполне возможно, этот кто-то мог ему предложить какой-то отравленный эликсир с медом…

Алан смолчал, но глаза его ярко сверкнули.

- Великие Ведьмы видят сердцем, - сказал он, наконец. - Ты можешь быть права, ох, как права! Но кто это может быть?..

***

Почтенная Мать вела себя совсем непочтенно.

После яростного выпада Рэя она неслась с криком ужаса и укрылась в глубинах замка, но стоило отгреметь грозе над ее головой, она снова высунула любопытный нос и отправилась делать то, зачем явилась - подслушивать и вынюхивать.

Несмотря на то, что что сыновья Почтенную Мать не жаловали, у нее были верные люди в числе прислужников драконов. Да и место встречи было - Водяное Кресло в ботаническом саду. Камень, источенный струей теплой воды из горячих источников, что били из-под земли. Вода пахла на удивление приятно, цветами и отчего-то морем, и Почтенная Мать сделала вид, что вовсе ни за кем и не шпионит и никого и не ждет, а всего лишь отмывает белила со своего лица в лечебной воде. Она плескалась нарочно шумно, сопя и фыркая, как бегемот, намочила широкие шелковые рукава своего желтого одеяния, но ее жертвы не прошли даром.

- Прекрасная госпожа, - прошелестел тихий голос за ее спиной, и темная тень почтительно поклонилась. - Рада служить вам.

- Ну! - выкрикнула Почтенная Мать, оборачиваясь - но тени на прежнем месте уже не было. Она словно растворилась в темной сочной зелени сада, спряталась. - Рассказывай, что там!

- Не оборачивайтесь, госпожа, - послышалось с другой стороны. - Не нужно, чтобы вы видели меня, как и чтоб нас видели вместе. Я расскажу все. Только тише.

- Говори! - с сильно забившимся сердцем выдохнула Почтенная Мать.

- Это не та женщина, которая подошла бы вашим сыновьям, - лаская слух Почтенной Матери, произнесла тень с видимым презрением. - Она слишком дика и невежественна…

- Да-а-а, - прошептала, млея, Почтенная Мать, сжимая руки в кулачки. Презрительные слова медом лились в ее душу.

- Да и некрасивая она совсем, - продолжала угодливая тень. - Волосы, конечно, светлые, а кожа черная, сгорела вся на палящем солнце. Наверное, работает в поле, нищенка. Нос вздернут; лодыжки слишком толстые, как у слонихи! Нет, совсем не пара драконам. Ни грации, ни умения держать себя… за такую гостью стыдно перед приличными людьми. И стыда совсем нет. Когда драконы не зовут ее, она сама скребется в их двери. И, похоже, она совсем не лечит господина Рэя. Потому что посещает то одного, то другого… А Алан-то не болен.