1994 - Купер Эдмунд. Страница 6

Доктор Шаффер поглядел на свою жену и улыбнулся. В ярко-зеленом облегающем платье и с корзиной фруктов на голове она казалась ему необычайно привлекательной.

– Ну как ты, Эмми? – спросил он. – Не хочешь остаться? Еще не поздно.

Эмили улыбнулась и швырнула коробку от бутербродов в сторону молчаливого шмеля.

– Вот еще, – ответила она. – Утопия там, где ты ее найдешь.

Достойная эпитафия 1994-му году. А для грядущего года 1900 – оптимистическое приветствие.

Джо и Патти уже забрались в хронокар. Доктор Шаффер нежно поцеловал жену и взял ее за руку. Вскоре они поднялись на борт прозрачной, в многоцветных прожилках, каравеллы, ведомой капитаном Джозефом Гаррисоном – первым Колумбом времени.

Над горизонтом показался красный краешек восходящего солнца. Джо окинул взглядом индикаторы на хронодвижителе и тихонько начал отсчитывать секунды. Затем щелкнул тумблером…

На мгновение пустыня задрожала, словно марево, и вдруг кругом бесконечной чередой понеслись дни и ночи, вечно изменяющийся, летящий задом наперед ураган обратимых изменений. Даже зажав руками уши и закрыв глаза, путешественники не могли избавиться от монотонного мигания солнца, чередующегося с пляшущими созвездиями и луной, от рева всемогущего ветра.

Но вот временной прыжок подошел к концу. Пустыня и небо над ней вновь стали неподвижными. Джо открыл глаза и в изумлении уставился на панели с инструментами.

– Эта чертова штука и впрямь сработала, – воскликнул он дрожащим от волнения голосом. – Чтоб мне провалиться!

Четверо потрясенных людей выбрались из хронокара в мир, замерший на грани нового дня, нового года и нового столетия.

Доктор Шаффер посмотрел туда, где в 1994-м находились развалины покинутого города… покинутого, но только не сейчас. Шумный и светлый, он воскрес из пучины времени – символ бурного и светлого мира 1900.

– Смотрите! – сказал доктор Шаффер. – Мы уже в Истории! – Рука в руке четверо беженцев – беженцев из Утопии, которая провалилась, вошли в век, который, несмотря на все свои недостатки, был все-таки веком человеческих возможностей.

Странный, деловой мир. Мир небрежный, порой, рискующий. Все еще слишком буйный, чтобы склониться перед упорядочивающим рвением Планировщиков. Слишком неистовый, чтобы принять усыпляющие положения Абсолютной Безопасности. Слишком деловой, чтобы отвергнуть мечты и силы людей.