Режиссер Советского Союза – 6 - Тенгриханов Александр. Страница 13

Жалко, что это безумие продолжилось недолго, так как уж очень энергично я старался подбадриваемый стонами Капитоновой. Когда всё закончилось, я чуть не упал на девушку в полном физическом и моральном изнеможении. Но вовремя поставил локти на стол и просто приник к её смеющимся губам. Вот же стерва! Ну что она со мной делает!

– Так, Мещерский, хватит валяться, а то придавишь ненароком, – естественно, Светочка просто должна разрушить всю прелесть момента, – Принеси мою сумку и достань салфетки. Заодно, там же лежат мои трусики.

Опять это смех, который отзывается мурашками по коже и призывает обладать этой женщиной снова и снова.

– Я уж подумал, что ты действительно ходишь без трусов, – передаю сумку и сам отхожу поправить одежду.

– Пришлось снять их в туалете, дабы обострить момент, так сказать, – слышу в ответ.

– Ты сумасшедшая, – подхожу к двери и, к своему ужасу, обнаруживаю, что она не заперта.

– Лёшенька, ты становишься всё скучнее и неинтереснее. Надо же как-то себя встряхивать и открывать новые грани чувственности.

– Это было обычным животным сексом, весьма далёким от всяких чувств, – поворачиваю ключ и подхожу к столику с графином, наливая себе воды, – А если я тебе неинтересен, то найди нового более понимающего любовника.

Бум. Рядом со мной что-то ударилось о стенку, окатив меня белыми крошками. Небольшой бюст вождя мирового пролетариата не выдержал соприкосновения с карельской берёзой и потерял голову. Капитонова совсем рехнулась, ведь могла меня покалечить.

– Вот видишь, Светочка, – изображаю явно расстроенного человека, – Теперь между нами ещё и дедушка Ленин. Наверное, нам действительно пора расстаться, ведь он врать не будет.

Вижу, что мадам шутку не оценила и начала примериваться к мраморному пресс-папье. Так, она мне все канцелярские приборы переломает. Делаю несколько быстрых шагов и сжимаю её в объятиях. Чувствую, что вечер сегодня будет долгим.

Глава 5

Эх, хорошо! Здесь, на границе БССР и ЛССР, просто замечательно! Для натурных съёмок мы выбрали место севернее Гродно, где и выстроили целый городок. В него вошли элементы фортификационных сооружений, казармы, военный госпиталь и декорации дореволюционного городка. Также часть съёмок планировалось в самом городе и одной из недавно отреставрированных усадеб. В общем, удачно получилось, что на небольшом пятачке удастся снять несколько разных эпизодов. Были небольшие проблемы с расселением съёмочной группы, которые белорусские товарищи оперативно решили. С учётом большого количества массовки, это был самый настоящий подвиг. Ну и мы привезли с собой финские вагончики для жилья и огромные армейские палатки. Для студентов, которые составляли основную часть массовки, получился летний лагерь с лёгкой и хорошо оплачиваемой работой. Им ещё зачтут съёмки как практику.

Дабы не было различных эксцессов, мы сразу ввели на площадке жёсткий сухой закон, с разрешением расслабляться в Гродно или Друскинайе на выходные. Для алкотуристов мы выделили специальные автобусы, и вообще, всё выглядело прилично. Важным вопросом стало обеспечение безопасности. Я ещё на Кубани столкнулся с достаточно неадекватным поведением местной молодёжи и прочего хулиганья. А главное – удивило неспособность милиции оперативно навести порядок. Ведь разного рода балбесам интересно же – кино снимают, много симпатичных девушек, и вообще, хочется показать свою удаль, дав в лоб зажравшимся москвичам. В этот раз мы учли прошлые ошибки. Некоторые из наших разнорабочих имели дополнительные навыки. Я принципиально уволил большую часть прошлой полуанархической и перманентно пьяной публики, взяв на работу бывших военных и спортсменов. Зарплаты в ТО дай бог каждому, а за обеспечение безопасности у нас полагается отдельная прибавка.

Моя прозорливость оправдалась на второй же день нашего пребывания. Наши мужики, к которым присоединилась часть массовки, весьма жестоко избила приехавших на двух тракторах с прицепами хлопчиков из соседнего села. Били мы их реально сильно, и инцидент дошёл до руководства области. Меня сразу вызвали в Гродно, где попытались пропесочить. Но, глядя на моё довольное лицо с наливающимся фингалом, и сбитые костяшки, решили спустить ситуацию на тормозах. После этого по окрестным сёлам проехалась группа неприветливых товарищей в серых костюмах и пригрозила местным властям весьма жестокими карами. Я же получил просто бездну удовольствия, так как не дрался уже целую вечность. Правда, нас больше никто не беспокоил. Местные стали вести себя тихо и культурно, а те, кто пошустрее, нанялись в массовку. Ещё бы – десять рублей в день за три–четыре часа фактического ничегонеделания, на дороге не валяются.

Своей резиденцией я выбрал небольшой посёлок Гожу, где оккупировал местный клуб. Мне же надо где-то спокойно отсматривать снятый материал и планировать фронт работ. Кстати, здесь есть старый костёл, пострадавший в обеих мировых войнах. Его мы тоже решили внести в график съёмок, так как вид уж больно фактурный.

Так, подготовка вроде закончилась, пора идти на своё рабочее место. По старой киношной традиции всё снимается задом наперёд, поэтому у нас сейчас, по сути, одна из кульминационных сцен, которая будет в конце фильма. Заодно и массовку надо отпускать, нет смысла держать сотню человек просто так.

– Все готовы? Лена, командуй, – говорю ассистентке, усаживаясь в кресло.

– Мотор! – это уже в первую очередь даю команду оператору, – Начали!

– Дубль второй, сцена пятая, – протараторила девушка и щёлкнула хлопушкой.

У нас сейчас сцена в полевом госпитале, где главный герой – поручик Котлинский, в исполнении Киндинова разговаривает со старым унтером, вернувшимся с линии соприкосновения. Пожилого солдата играет Иван Лапиков, чья кандидатура не вызывала сомнений с самого начала. Вот с главными героями мы помучались, в итоге остановившись на Евгении и Ирине Азер. Естественно, небольшую роль получила Серова, моя муза и талисман. Валентина Васильевна играла строгую княгиню Друцкую, чья дочь полюбила простого офицера, ещё и сбежала на фронт в качестве медсестры. Дабы не превращать фильм в сплошную битву, у нас было несколько сюжетных линий, в первую очередь любовная. Заодно запланированы воспоминания солдат, скучающих по дому и семьям.

– Когда выползал, чуть не уделался от страху, – с характерным простецким говорком произносит улыбающийся актёр, полностью попавший в образ унтера, – Увидал там одного страшного! Глазищи – огромные. Морда в маске.

– Вот такая? – Киндинов передаёт лежащему унтеру блокнот с рисунком.

Этот момент надо заснять с нескольких ракурсов. Но пока эпизод идёт неплохо. Сцена продолжается, Лапиков просто хорош! И тут просто лажает наш поручик. Ну не смог актёр изобразить нужные чувства, и его слова выглядят жутко картонными.

– Стоп! – говорю максимально спокойно.

– Евгений, соберись. А то ты сыграл какую-то жуткую смесь пафоса и искусственных эмоций, – и делаю отмашку Леночке.

– Мотор! Начали!

– Дубль третий, сцена пятая, – снова громкий щелчок хлопушкой.

И опять Лапиков выдал чуть ли не очередной шедевр, а Киндинов всё смазал. Вроде начал нормально, но затем опять необъяснимый провал.

– Стоп!

Некоторое время молчу. Надо что-то делать, у нас каждый день на счету, ещё и с погодой пока везёт. Но актёр, который в Москве сыграл несколько роскошных сцен, вдруг перестал походить на самого себя.

– Гримируем Наталью, – это имя нашей героини княжны Друцкой в исполнении Азер, – Ирина, готовьтесь. Вчера сценку прогоняли, и вроде вышло неплохо.

Азер кивает и идёт в вагончик переодеваться и гримироваться. Вот с ней нам точно повезло. Дисциплинированная, некапризная, с хорошей актёрской школой, и человек компанейский, хотя с небольшими нотками грусти в поведении.

– Так, меняем антураж и снимаем сцену умирающего солдата, рассказывающего сестричке о семье, – это я уже работникам и технарям.

Ведь надо подготовить много чего, вплоть до нового освещения. Вроде просто смена кадра, а работы более чем на час.