Серый Человек - Грени Марк. Страница 53

На самом деле, Корту хотелось встать, уйти и покинуть город, так и не достигнув своей цели в Париже. Он знал, что пойдет на огромный риск, если решится нанести визит человеку из дома на другой стороне улицы, но он нуждался в помощи, — не только для себя, но и для эвакуации семьи Фицроя. Там, напротив, жил датчанин Ванзен, бывший контрактник ЦРУ и великолепный пилот малой винтовой авиации. Корт собирался нанести ему нежданный визит, помахать перед ним пачкой евро и сильно преуменьшить опасность поездки в Байё в пять утра, чтобы забрать семью из четырех человек и самого Корта и переправить их низко над Ла-Маншем в Соединенное Королевство. Ванзен был его известным контактным лицом, так что Ллойд мог узнать его телефон еще в начале операции, начать прослушивать и поместить соглядатая у него под дверью. Корт хорошо понимал, что не может позвонить Ванзену, но рассчитывал ускользнуть от внимания одного или двух наблюдателей и нанести внезапный визит.

Да, это был хороший план, думал Корт, прихлебывая черный кофе и рассеянно уставившись в газету, раскрытую перед его лицом.

Но постепенно он начинал понимать, что план был невыполнимым.

Конечно, Корт мог оставить с носом пару соглядатаев и все равно добраться до Ванзена.

Пару, но не полдюжины.

Потягивая эспрессо, он засек пятерых наблюдателей, а в толпе находился еще один явно не местный человек.

«Срань собачья», — подумал Корт. Теперь он не только знал, что не может проникнуть в квартиру Ванзена и предложить ему работу, но и начал чувствовать себя чрезвычайно уязвимым в окружении дюжины соколиных глаз.

Первыми были двое, молодая парочка, вышедшая из кафетерия на другой стороне улицы. Они внимательно разглядывали всех белых прохожих и часто поворачивали головы к двери, над которой находилось убежище Ванзена. Еще один — мужчина в припаркованном автомобиле. Уроженец Ближнего Востока постукивал пальцами по приборной доске, как будто слушал музыку, и следил за проходившими мимо людьми. Четвертый стоял на автобусной остановке перед Люксембургским садом, как будто ожидая попутный транспорт, но он даже не глядел на номера подходивших и отходивших автобусов.

Пятый стоял на балконе второго этажа и держал в руках камеру с телескопическим объективом и делал вид, будто фотографирует оживленный перекресток, но Корт ни на секунду не поверил в это. Он вел съемку улицы внизу и дома напротив, но не обращал внимания на хорошо освещенное здание Пантеона слева от него. Никаких снимков типичных французских стендов и красивой чугунной ограды Люксембургского сада.

Шестой была одинокая женщина в кафе, сидевшая за несколько столиков перед Джентри. Он специально занял место сзади, но рядом с панорамным окном вдоль стены. Отсюда он мог наблюдать за всеми, кто находился внутри, закрывая лицо газетой, и в то же время смотреть направо, в сторону дома Ванзена и ближайшей окрестности. Она делала то же самое.

Наблюдательница под номером шесть была особенно ловкой. Она почти все время глядела на большую чашку мокко перед собой, не поворачиваясь к окну. Ошибкой была ее одежда и поза. Она была француженкой, — он мог судить об этом по ее внешности и наряду, — но она оставалась в одиночестве, и никто даже на секунду не приблизился к ней. Красивая, молодая француженка, которая проводит субботний вечер одна, вдали от друзей, но в незнакомом кафе, в чужом районе.

Покончив с маленьким сэндвичем, допив кофе, и отказавшись от великого плана побега после спасения Фицроев, он пришел к выводу, что нужно немедленно убираться из города, поехать в Байё, а там будет видно. Его душевное состояние достигло низшей точки со вчерашнего утра, — теперь он чувствовал себя еще более подавленным, чем когда сидел в заплесневелом колодце в лаборатории Ласло, — но Джентри знал, что сейчас не время жаловаться на обстоятельства. Он бросил на стол несколько евро и направился в уборную через задний коридор. Облегчившись, он прошел дальше по коридору, с важным видом прошел через кухню и вышел на улицу через заднюю дверь.

Никто на кухне даже не взглянул на мужчину в черном костюме.

Серый Человек обладал такой способностью.

Через пять минут Ригель снова стоял на крыше и смотрел из-за зубчатых укреплений на сад, залитый лунным светом. Слабый запах яблок доносился до него в холодном воздухе. Ригелю хотелось немного прояснить голову, отделаться от Техника, Ллойда, белорусских охранников, непрерывных докладов от парижских наблюдателей и наемных убийц, которые до сих пор никого не убили.

В его кармане защебетал мобильный телефон. Он боролся с желанием проигнорировать звонок. Вероятно, это один из руководителей иностранных разведслужб, задававшийся вопросом, почему члены его оперативной группы не напоминают о своем присутствии, и как, черт побери, могло получиться, что все они погибли при выполнении коммерческого заказа. Ригель понимал, что ему понадобятся месяцы, если не годы, чтобы сгладить последствия этой катастрофы, и то при условии, что лагосский контракт будет подписан к восьми часам утра. Если же подписания не состоится, а Ригелю не хотелось даже думать об этом варианте, то он потеряет работу, или, по меньшей мере, свою должность. Лоран слишком много поставил на эту операцию, чтобы примириться с любым исходом, кроме успеха.

Ригель чувствовал, что его голова лежит на плахе, как и голова Ллойда. Нет, не совсем как у Ллойда. Ригель был уверен, что в случае провала операции Лоран в итоге прикажет ему ликвидировать Ллойда. Сам он не умрет в результате фиаско, но тем не менее его карьера будет разрушена после того, как зверства корпорации в Африке попадут на всеобщее обозрение этим бесстыдным сукиным сыном, Джулиусом Абубакиром.

Телефон снова зазвонил. Со вздохом, который заклубился легким паром в ночном воздухе, он достал аппарат и принял звонок.

— Ригель.

— Сэр, это Техник. Вам звонят по стационарной линии. Могу переадресовать звонок на мобильный.

— По стационарной линии? Вы имеете в виду проводной телефон в замке?

— Да, сэр. Не знаю, кто это такой. Он говорит по-английски.

— Спасибо, давайте.

В трубке послышался щелчок.

— Простите, с кем я говорю? — осведомился Ригель.

— С человеком, которого вы все никак не можете убить.

По спине Ригеля пробежал холодок. Он не знал, что Фицрой сообщил его имя Серому Человеку.

— Мистер Джентри, — сказал он, собравшись с духом. — Разговор с вами — это честь для меня. Я следил за вашей карьерой и считаю вас весьма грозным противником.

— Лесть ни к чему не приведет.

— Я просмотрел ваше досье.

— Интересно?

— Да, очень.

— Дочитайте до конца, Курт, потому что я намерен забрать свое досье из ваших мертвых рук.

Курт Ригель издал смешок.

— Что я могу сделать для вас?

— Я просто хотел поболтать.

— Я всю жизнь охотился на всевозможную дичь, большую и малую, включая многих людей. Но я впервые веду светскую беседу с моей добычей незадолго до убийства.

— Могу сказать о себе то же самое.

После короткой паузы Ригель рассмеялся. Его смех раскатился по темному пространству заднего двора.

— Ах, значит теперь я стал вашей добычей?

— Вы знаете, что я приду за вами.

— У вас не получится, но даже если вы доберетесь до Нормандии, то определенно не приблизитесь ко мне.

— Посмотрим.

— Мы знаем, что вы находитесь в Париже.

— В Париже? О чем вы толкуете? Я стою у вас за спиной.

— Вы остроумный человек, и это мне нравится, — со смешком отозвался Ригель, но не удержался от того, чтобы оглянуться через плечо на пустую дорожку вокруг крыши замка. — Все ваши известные контакты находятся под присмотром десятков наблюдателей.

— Правда? А я и не знал.

— Да. Должно быть, вы переходите от одного старого знакомого к другому. Вы засекаете мои группы наблюдения, поскольку хорошо знаете свое дело, но вы недостаточно хороши, чтобы стать невидимым. Вы отрезаны от всех источников поддержки. Кругом вода, но нет ни капли для питья.