Князь Федор. Куликовская сеча (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич. Страница 7

В свою очередь корпус всадника прикрыт «монгольской бригантиной» — комбинированной ламеллярной (то есть собранной из множества небольших пластинок) броней, клепанной к тканной основе. Вот только в отличие от моего панциря, ткань на броне вражеского всадника выступает внешним слоем… И да, судя по современным мне экспериментам, броня русичей в четырнадцатом веке прочнее татарских «хатангу дегелей» на пробитие!

«Бригантину» татарина (куяк по-русски) дополняют «подол» и наплечники из нескольких длинных, широких пластин — а вот это уже броня ламинарная… Стальные наручи и поножи, круглый щит — не разобрать, плетенный ли это калкан или что-то другое, но в центре явно блестит железный умбон. Также полусферический шлем-шишак с кольчужной сеткой, закрывающей и лицо, и шею — на Руси он известен как прилбица… Впрочем, от удара копьем в лицо кольчуга не спасет! Кстати, по поводу копья: ордынский всадник держит в руке длиннющую «чжиду» с граненым же наконечником — и обязательным стальным крюком. Этим крюком еще монголы Чингисхана стаскивали из седел вражеских всадников…

Ну, если хотя бы пятая часть воинов Мамая — именно такие вот бронированные багатуры, то вполне объяснимо, почему русские дружинники «потяжелели» к четырнадцатому веку, взяв за основу рыцарскую тактику боя. Иначе с такими ворогами просто не совладать…

Между тем, выехавший вперед всадник повел коня легкой рысью вдоль строя воев сторожевого полка — и громогласно проревел на ломанном русском:

— Я Чэлубэй-багатур, псы урусские! Я лучший нукэр хана Булака!!! Пусть выйдет ваш поэдинщик — и я пущу эму кровь на ваших глазах, тр-р-русы!!!

Глава 3

— Тр-р-русы!!! Я насажу ваших детей на копьэ! А ваших баб впрягу в свою повозку!!! Ну, кто выйдэт против мэня, кто хочет умэрэть от рук Челубэй-багатура⁈

По рядам русских воинов прокатился угрюмый, злой рокот — а я, понимающе хмыкнув, со злобой сплюнул. Вот ведь выродок! Он же провоцирует всадников исключительно сторожевого полка — то есть фатально уступающих ему в уровне бронирования и мощи коней. Там — младшая стрелковая дружина, здесь — полноценный восточный катафракт, по уровню бронирования своего едва ли не превосходящий европейских рыцарей четырнадцатого века! Или, по крайней мере, точно им не уступающий… Но провоцирует так, что вот-вот, кто-то из легких всадников точно выскочит на неравный поединок — и конечно проиграет, на радость татарам, да пополнив копилку «скальпов» Челубея…

Памятуя о том, как дальше будут развиваться события, я вдруг почувствовал острое желание выехать вперед — и принять вызов «багатура». Проверим современные опыты и убедимся в лучшем качестве русской клепано-пришивной чешуи над татарским хатангу дегелем⁈ По крайней мере, навскидку силы равны — а если я выиграю, то заполучу славу лучшего поединщика среди русичей! Эта слава ведь дорогого стоит…

Ну а, кроме того, спасу жизнь монаха Пересвета — хотя бы на данном отрезке битвы.

Решившись, я послал коня вперед, заставив потесниться стоящего впереди меня чернявого Никиту; за мной тотчас последовали Алексей и Михаил — но повелительным жестом руки я остановил их, не дав и слово молвить против.

Я же князь!

Впрочем, стоило мне только оказаться в первом ряду всадников, как тут же накатило и жесткое такое волнение. Ну, словно зимой, на Крещение — когда сердце вдруг начинает отчаянно колотиться в груди прежде, чем войдешь в ледяную купель… Тут нужно побороть себя, проявить немножко мужества, чтобы сделать первый шаг вперед — и промедлив мгновение, я все же слегка пришпорил Бурана: была не была!!!

Но в следующий же миг на смену захлестнувшим меня восторгу и волнению пришло горькое разочарование: из рядов воев сторожевого полка вперед успел выехать всадник в монашеской куколе… Н-да, эту историю явно не переписать, увы!

И к слову, вернувшись в строй, я заметил, что практически синхронно со мной в первую линию всадников полка правой руки становятся многие другие ратники…

Выходит, не один я такой смелый — а Челубей и впрям осознанно вызывал поединщика среди легких всадников московских и елецкой (моей!) сторож!

Встав в первом ряду (чтобы лучше все видеть), я сосредоточил все внимание на поединщиках. Пересвет — также высокий, рослый муж на крепком гнедом жеребце, пока никуда не торопится. Торжественно перекрестившись, он обратился к русским воинам — и, несмотря на то, что Александр не кричал, подобно Челубею, до меня все же долетел отзвук сильного, низкого голоса монаха (расстояние-то до нас не сильно большое — учитывая, что мы с ельчанами встали на стыке полков):

— Мир вам, братья мои. Крепко сражайтесь с погаными за веру Христову и за все православное христианство, за детей ваших, жен и стариков. Ничего не бойтесь — не в силе Бог, а в правде! И простите мя, грешнаго, коли причинил какую обиду…

— Бог простит!!!

— Бог простит…

Одними губами я повторил слова древней формулы прощения, невольно проникнувшись моментом… Надо отдать Пересвету должное — на коне он сидит как влитой, умело придерживая копья правой рукой. А его монашеское одеяние накинуто на точно такой же, как у меня, панцирь из «дощатой брони»!

Хм, так получается, Пересвет выехал на поединок не совсем уж беззащитным — вполне себе тяжелый всадник, в прошлом известный воин старшей дружины, «боярин». Правда, без щита… Быть может, присутствие Александра в рядах сторожевого полка как раз и обусловлено вероятностью «церемониального» поединка, этакого хольмганга на глазах у обеих армий⁈

Хотя хольмганг — это устаревшее понятие эпохи викингов; сейчас существует так называемый судебный поединок, причем вызов на него звучит как вызов на «Божий суд»! И ведь многие воины с обеих сторон воспринимают такие схватки действительно как суд Божий, как предвестник будущей победы или поражения по его результатам… И безусловно, этот самый результат имеет значительное влияние на боевой дух ратников.

Н-да… А в мое время некие особо «умные», я бы сказал даже, ушлые личности, старательно пытающиеся переписать историю и обезличить победу в Куликовской битве, отрицали саму возможность поединка Челубея и Пересвета. «Народная легенда», «дописанный эпизод»… Ну хватит-то людям голову морочить! Подобные «церемониальные» поединки (как я их называю) вовсе не редкость для средневековья, скорее уж наоборот… У нас самый известный такой поединок — это схватка князя Мстислава Владимировича Удалого (не путать с Удатным) и касожским вождем, богатырем Редедей. В результате которой, к слову, Мстислав победил — и стал вожаком для воинственных касогов!

Вот броня на Пересвете… Хотя почему бы и нет? Облачиться в монашескую схиму игумен Радонежский Сергий (игумен в «настоящее» время — а так великий русский святой и чудотворец) повелел Пересвету и Ослябе уже незадолго до битвы. И если в летописях, житиях и прочих источниках Александра и Андрея изначально именуют иноками — то есть вступившими на первую ступень монашества… То все логично и обоснованно — ведь как я слышал, схиму нередко принимают смертельно больные монахи и монахини незадолго до грядущей смерти.

Так вот игумен Сергий, понимая, что в грядущем большом сражении могут погибнуть оба его инока, коих просил себе Дмитрий Иоаннович — очевидно, именно на роль поединщиков, широко известных на Руси! — решил оказать им высшую честь и милость, повелев возложить на богатырей схиму.

С другой стороны, присутствие в русской рати благословленных игуменом Радонежским схимонахов в значительной степени укрепляет боевой дух ратников, сближая друг с другом воев из разных городов и княжеств. Ведь Сергий Радонежский в настоящем пользуется ОГРОМНЫМ авторитетом на Руси, и славится как чудотворец, обладающий также даром прозорливости. Кроме того, он не раз выступал признанным миротворцем между враждующими князьями, и ещё выступит… Таким образом, Александр и Андрей — это своего рода живые знамёна и прямое свидетельство благословения чудотворца Сергия, «игумена земли Русской».