Академия Полуночников. Рожденная в полночь - Огненная Любовь. Страница 8

– От Охотника.

Но понятнее не стало ни на грамм.

– Эй, ты, кажется, задумалась, – тронул Нирэл меня за руку, вырывая из недавних воспоминаний.

Поймав на себе внимательный взгляд его зеленых глаз, я прямо и без прикрас вывалила то, что знаю о Полуночниках. Тезиса имелось всего два: они почему-то не спят ночами и поддерживают порядок в мире с обеих сторон.

– Очень обобщенно, конечно, – протянул он слегка недовольно. – То есть ты вообще ничего не знаешь о том, куда попала.

– Вообще, – подтвердила я глухо. – Мы вошли в библиотеку с одной стороны, а вышли уже с другой. Я думала, что умом тронулась.

Пристально осмотрев меня с ног до головы, студент сделал неожиданный вывод:

– Так ты из Приходящих. – Но, вероятно уловив непонимание на моем лице, добавил: – Из тех, кто пришел из мира людей. А я-то думаю, почему у тебя одежда и обувь такие странные. Хорошо, тогда начнем с главного. Нашими предками были не люди.

– Естественно, не люди, – согласилась я, подозревая, что мы сейчас погрузимся куда-то значительно глубже каменного века. – Всем известно, что мы произошли от обезьян.

Нирэл не стал отрицать этот факт:

– Когда-то давно – возможно. Но затем конкретно наши с тобой предки выбрали другой путь. Они, Салли, стали вампирами.

Глава 4: Тайны Полуночников

Я пыталась переварить эту информацию. Честно пыталась, но даже после того, что я уже узнала и увидела, услышать нечто подобное не ожидала.

Просто потому, что вампиры – это же вообще не супергерои. Это бледное костлявое подобие человека, живущее в склепе, спящее в гробу и не знающее, что такое зубная паста, солярий и маникюр.

– Моя мама не вампир, – возразила я, оправившись от первого шока.

Снисходительно улыбнувшись, Нирэл поправил меня:

– Не такой вампир, как ты привыкла считать. Почти ни у кого из нас больше нет клыков, потому что необходимость пить кровь с веками просто отпала. Они больше не вырастают, видишь? – продемонстрировал он мне свои ровные белые зубы. – Теперь лишние эмоции у людей мы забираем по-другому.

– Забираете лишние эмоции? Как? Зачем? – спросила, изумившись еще больше.

Пока все становилось только запутаннее. Вампиры без клыков и необходимости пить кровь – это беззубые вегетарианцы какие-то.

– Все просто: у людей с неустойчивой психикой в жизни бывают моменты, когда эмоции овладевают ими настолько, что теряется разум. Тогда они совершают поступки, сказывающиеся на остальном мире. Своими эмоциями они меняют жизни других людей, и в основном исключительно в плохую сторону. Например, совершают преступление или становятся причиной череды случайностей, которые приводят к чьей-то гибели. Мы – вампиры – забираем у них эти «лишние» эмоции, тем самым поддерживая равновесие в человеческом мире. Причем «лишними» могут оказаться разные эмоции – даже счастье.

– И раньше для этого следовало пить кровь? – уточнила я, скривившись.

Воображение быстро нарисовало всю процедуру в самых ярких красках, включая противный привкус металла во рту. Я бы на такую мерзость точно не согласилась, потому что…

А если человек болеет чем-то? Или не мылся неделю?

Меня передернуло от отвращения.

– Приходилось, но не последним трем поколениям, – подтвердил Нирэл. – Сейчас, к счастью, этого не требуется. Мы научились обходиться без этой процедуры. Теперь забираем опасные эмоции с помощью прикосновения. Длительного прикосновения и небольшого гипноза. Если такие эмоции не вытягивать, то будет постоянно случаться перекос то в одну сторону, то в другую. Конечно, накладки случаются несмотря на существующий протокол действий, но лучше делать хоть что-то, чем не делать ничего, верно?

Я кивнула, соглашаясь с парнем. Если он говорил правду, то дело попахивало изрядной долей пессимизма, потому что в мире каждый день происходило что-то из ряда вон выходящее.

Но с другой стороны, я на миг представила, как выглядела бы Земля сейчас, если бы вампиров никогда не существовало. Наверное, мы все уже просто вымерли бы и все пошло бы с ноля: бактерии, рыбы, обезьяны, динозавры, пещерные люди. Может, природа училась на своих ошибках и поэтому на очередном круге создала вампиров?

Собственно, именно этот вопрос я третьекурснику и задала.

– Может, – ответил он лукаво. – В любом случае мы – защитники и равновесие этого мира. Да и не только мы. Все Полуночники.

– А есть кто-то еще? Пауки? – догадалась я.

Но оказалась не права. Плохо у меня сегодня с догадливостью. Оно и понятно, столько новых открытий за неполные сутки, столько противоречивой и одновременно невероятной информации, что впору скорее лечь спать с мечтами, что завтрашний день будет другим – нормальным.

– Не пауки. Превращение – это особый дар Перси. У каждого вампира свой особенный дар, но не у всех он раскрывается сразу. У меня, например, пока не проявился.

Улыбнувшись с легкой грустью, парень быстро вернулся к нашей основной теме:

– К Полуночникам кроме вампиров также относятся оборотни, ведьмы и охотники.

Зацепившись за самое важное слово, я от нетерпения заерзала по скамейке.

– Охотники? Про остальных все более менее понятно. Ведьмы умеют колдовать, оборотни превращаются в зверей, а охотники? Кто это вообще?

Нирэл тяжко вздохнул.

– Те, кому наше существование не дает спокойно жить. Они считают нас монстрами и всячески пытаются избавить мир от нашего присутствия. Но не пугайся раньше времени. Скажем так, их давно никто не видел по эту сторону границы – с тех пор, как они перешли в мир людей, так что ничего интересного в них нет. Может, и выродились уже давно.

Услышав последнюю фразу, которой парень наверняка хотел меня приободрить, я криво усмехнулась. Потому что теперь точно знала, что один назойливый охотник все еще существует в человеческом мире. Мама мне сама рассказала сегодня об этом, и что теперь делать с этой информацией – я просто не знала.

Насколько они были опасными? Действительно выродились или все же затаились, чтобы выслеживать вампиров по одному? А моя мама? Она вампир, ведьма или оборотень?

– Нирэл, а если я все-таки Полуночница, то я тогда кто? Вампир или ведьма?

– Вампир, – ответил он без тени сомнений.

– А почему ты так решил? – заупрямилась я.

Не то чтобы мне хотелось быть ведьмой. Я, в принципе, предпочла бы остаться чистокровным человеком, но если уж выбирать…

– Потому что мадам Пелисей назвала тебя Саламан Драгон. Твой род – самый старинный и самый большой среди всех вампирских семей.

– То есть у меня много родственников? – озадачилась я.

Привыкшая к тому, что у меня из семьи только мама, я не ожидала такого подвоха. С одной стороны, эта весть безмерно радовала, потому что я всегда хотела иметь и бабушку, и дедушку, и братьев с сестрами, и все эти шумные веселые праздники, когда собираются большие семьи и дарят много-много подарков. Но с другой…

Родственники могли оказаться с гнильцой.

Третьекурсник снова спустил меня с небес на землю:

– Не уверен. Драгон – это общее имя рода, но от первого Драгона, если верить истории, пошло множество ответвлений. Если не ошибаюсь, у него родилось четырнадцать сыновей. Дочки тоже имелись, но каждая вышла замуж и получила новое имя рода. Лучше спроси о родственниках у матери, когда подвернется такая возможность.

– Если подвернется, – вздохнула я, вспомнив, как ждала ответов восемнадцать лет, а некоторых не дождалась до сих пор.

Но кое-какая зацепка у меня все же имелась. Мадам Пелисей сказала, что Драгон я по отцу. Интересно, жив ли он еще? И если да, то почему я никогда его не видела? Даже если их связь с мамой действительно являлась случайной и на одну ночь, неужели его за все годы не одолело любопытство узнать, кто у него родился?

Или мама просто не сказала ему, что забеременела?

– Слушай, а ведь получается, у вампиров могут быть дети? – этот факт, пожалуй, поразил меня сильнее всего.