100 великих зарубежных писателей - Ломов Виорэль Михайлович. Страница 22

Доследование установило невиновность Вийона, и 5 января 1463 г. парижский парламент заменил смертную казнь десятилетним изгнанием из города. Поэт подал в суд прошение («Балладу суду»), в котором просил предоставить ему три дня отсрочки исполнения приговора. Суд смилостивился, и запись об этой отсрочке – последнее имеющееся свидетельство о жизни Франсуа, далее история хранит молчанье.

Достоверно известно, что в 1489 г., когда в свет вышло первое издание стихов Вийона, напечатанное парижским издателем Пьером Леве, их автора уже не было в живых.

Следующая редакция сборника появилась в 1532 г. За полвека Вийона переиздали 32 раза, что для XV–XVI вв. было неслыханно.

Поэтом восхищались Ф. Рабле, Ж. Лафонтен, Н. Буало, Ж. Мольер, П. Бомарше, Т. Готье, П. Беранже, П. Верлен, Ш. Бодлер. Вийона делали героем своих произведений Р. Стивенсон, Ф. Карко, в России П.Г. Антокольский и др. Среди его переводчиков на русский язык был Н.С. Гумилев. Один из наиболее признанных русских переводов – И.Г. Эренбурга.

ФРАНСУА РАБЛЕ

(ок. 1494–1553)

«Дело не в том, чтобы быстро бегать, а в том, чтобы выбежать пораньше», – сказал Рабле и сочинил роман «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Однажды его направили из Ватикана со срочным посланием королю. В Лионе у него кончились деньги, а ни у кого не спросишь – миссия была тайной. Тогда он объявил, что желает поделиться с местными медиками новостями медицины из Италии. Врачи явились. Рабле просветил коллег, а потом, прикрыв двери, прошептал: «Есть старинный итальянский рецепт безошибочного яда – лучшее средство, чтобы извести монарха-тирана и всю его семью». Врачи в ужасе покинули помещение. Через час арестованного Франсуа, как страшного государственного преступника, мчали в Амбуаз прямо к Франциску I, чем изрядно позабавили и самого короля и весь его двор. Тюремщики, прокатившие мэтра за свой счет, удалились, а Рабле был удостоен королевского обеда.

Родился будущий писатель предположительно в 1494 г. Его отец Антуан Рабле был адвокатом, владевшим в Ладевиньере, что под Шиноном (провинция Турень) загородным домом. У Франсуа было два старших брата и сестра. Мать умерла рано, и в девять лет отец отдал его учеником во францисканский монастырь Сейи. Оттуда Рабле перешел в монастырь де ла Бомет, затем в кордельерское аббатство в Фонтенеле-Конт, где он постригся в монахи в возрасте 25 лет.

Монашеская жизнь, невежество и фанатизм, праздность и разврат монахов дали Рабле бесценный материал для его будущего романа. Сам он все это время с жаром изучал иностранные и древние языки и право, вел переписку со знаменитым гуманистом Гийомом Бюде. Монахам было тошно глядеть на «умника», который к основной заповеди францисканцев «есть, пить и спать» добавил еще и «учиться». А всякая «ересь» типа греческого языка вообще приводила их в бешенство. Они не раз обыскивали его келью и изымали греческие книги, пока Рабле не ушел из монастыря в Пуату, где сблизился с настоятелем монастыря бенедиктинцев в Майезе – аббатом Жоффруа д'Эстиссаком, ставшим на долгие годы его покровителем.

В качестве секретаря д'Эстиссака несколько лет Рабле провел в разъездах по Франции, посетил ряд университетов, познакомился с поэтом К. Маро, богословом Ж. Кальвином, Эразмом Роттердамским.

С разрешения архиепископа Рабле начал заниматься ботаникой и медициной и вскоре отправился в университет города Монпелье. Первое появление Франсуа на древнейшем в Европе медицинском факультете пришлось на день публичной защиты диссертаций по лекарственным растениям. Новичок пробился к кафедре и своими познаниями о различных травах настолько поразил собравшихся, что ему тут же присвоили без защиты степень бакалавра, предложив не только учиться, но и вести вводный курс комментариев к Гиппократу и Галену.

Студент-преподаватель совмещал учебу с лекциями, после которых разыгрывал с друзьями комедии и фарсы, устраивал вечеринки; выпускал в свет учёные сочинения и «альманахи»; практиковал как врач.

Однажды его, как самого находчивого спорщика, направили в Париж убедить канцлера Франции Дюпрэ не отменять ряд привилегий университета. Попасть к тому было не просто. Рано утром канцлера разбудили громкие голоса за окном. Выглянув на улицу, он увидел толпу, шумевшую вокруг человека в странном одеянии. Дюпрэ послал слуг узнать, что этому человеку надо. «Сдиратель коры с коров», – доложили те. Заинтригованный Дюпрэ велел узнать, что этот «сдиратель» в столь удивительном одеянии делает в центре Парижа. Рабле ответил на латыни. Послали за школяром, знающим латынь – тот ответил по-гречески. Послали за знатоком греческого – ответил на древнееврейском. Послали за раввином – он уже говорил по-испански, потом по-немецки, потом по-английски. Дюпрэ наконец велел ввести полиглота в свои покои. Тут Франсуа по-французски изложил суть дела. Канцлер, плененный умом и находчивостью собеседника, удовлетворил просьбу университета. Знал бы он, что миссионер вскоре станет не только выдающимся медиком, юристом, филологом, археологом, натуралистом, богословом, но и великим писателем ранга Гомера и Данте!

Вскоре Рабле оставил университет и переехал в Лион, где получил должность врача местного госпиталя, переполненного больными: до двухсот человек в одной палате, иногда по нескольку больных на одной постели. Помимо врачевания Рабле занимался наукой и вовсе крамолой: на лекции анатомировал труп повешенного. Перевел на латынь и опубликовал «Афоризмы» Гиппократа. Здесь же он напечатал и первую книгу своего романа под псевдонимом Алкофрибас Назье (анаграмма его имени и фамилии), которую тут же запретили теологи Сорбонны. Однако Рабле не унялся и к августовской ярмарке 1534 г. выпустил вторую книгу.

Однако вскоре октябрьской ночью в Париже и других городах Франции на стенах домов появились плакаты против папы и католической церкви. Запылали костры. Сорбонна настаивала на запрете книгопечатания. Многие из друзей Рабле были изгнаны либо ожидали приговора. Рабле благоразумно скрылся, а через полгода пристал к свите епископа Жана дю Белле, направлявшегося в Рим за кардинальской шапкой.

В Ватикане Рабле испросил у папы Павла III отпущения грехов за самовольное оставление монастыря и снятие монашеского одеяния. Ему отпустили грехи и разрешили заниматься врачебной практикой. Увлекшись археологией, Рабле выпустил книгу об античных памятниках «вечного города».

Получив должность каноника в монастыре Сен-Мор-де-Фоссе, Рабле пробыл там недолго и стал работать врачом и читать курсы анатомии в разных городах страны.

22 мая 1537 г. в Монпелье Рабле получил высшее ученое звание – доктора медицины. Тогда же ему дали королевскую привилегию на издание своих книг во Франции.

Через 12 лет молчания Рабле выпустил в Париже третью книгу романа – правда, не ко времени. Друга Рабле гуманиста и издателя Этьена Доле за еретические деяния повесили, а труп сожгли на площади Мобер. Рабле бежал за кордон, в Мец. Не сосчитать число его побегов и возвращений, но, главное, они позволили ему выжить, написать и издать роман. Ну а третью книгу теологи встретили с еще большей яростью.

Вскоре умер Франциск I. На престол вступил его сын Генрих II, во всем стремившийся походить на отца. Он также дал Рабле разрешение на печатание его книг.

Во время очередной поездки в Рим Жан дю Белле взял с собой Рабле. Проезжая через Лион, писатель передал местному издателю пролог и одиннадцать глав четвертой книги. В Ватикане балагур Рабле прослыл не просто прекрасным лекарем, но и стал всеобщим любимцем.

Через год Рабле возвратился во Францию – к вящей радости целого лагеря его врагов. «Безбожнику среди псов и свиней», похоже, была уготована участь Этьена Доле. Хорошо, покровитель Жан дю Белле позаботился о нем, подыскав ему приход в Медоне в провинции Турень. Правда, обязанностями священника мэтр себя особо не утруждал.

Настало время европейской известности Рабле. Научный мир признал его как выдающегося медика, а его роман стал книгой № 1. Ограждая книгу от нападок теологов, писатель переиздал ее в 1542 г., смягчив наиболее острые пассажи.