Портальных Дел Мастер (СИ) - Злобин Максим. Страница 46

— Хм-м-м, — задумалась Соня.

— Ты больше нас всех успела повариться в этом обществе и знаешь, что к чему. Ни я, ни Лёха, ни тем более Елизавета Романовна…

— Хы-хы.

— … с этим поначалу не справится. А ты уже знаешь кто там из них Величество, кто Высочество, а кто Благородие. Какими вилками есть, какую руку жать, и как поговорить с аристократом дольше пяти минут так, чтобы не дать повод для дуэли.

— Хм-м-м…

— Балы, Сонь. Званые ужины в высшем обществе. И вальсы Шуберта, и…

Дзыыыыыынь! — раздался звонок в дверь. Причём именно вот так: Дзыыыыыынь! — протяжно и требовательно. Следом тут же послышался стук кулаком и крик:

— Открывайте, полиция!

— По местам! — скомандовал я.

Лиза с Соней лосём ломанулись на кухню, Лёха начал перелезать с кровати на коляску, я сорвал с бати наушники и велел ему идти открывать дверь, ну а Костя… Костя просто изображал из себя человека, которому час назад не зашивали рану без анестезии.

— Здравствуйте, — сказал Роман Романович, отворив дверь.

Бритый, чистый, трезвый и благоухающий, мой родитель производил впечатление самого порядочного человека на свете. Ещё и в чистых новеньких вещах; ну прямо душка!

— Я чем-то могу вам помочь? — спросил он.

Ожидаемо, на пороге во главе целой делегации стояла Марина Как-её-тамовна. Кажется, их было человек пять; отсюда точно не разглядеть. Но один из них точно в форме. Наверняка участковый.

— Э-э-э-э, — недоумённо протянула тётка-соцопетчица, и в этот самый момент настал наш выход.

Первой в коридор вышла Соня. На вытянутых руках она держала жирный кремовый торт с ягодами, на котором была целая куча горящих свечей. Следом за ней в коридор вышли мы с Шизой. Я нёс искрящиеся бенгальские огни, а сестра миску с яблоками.

— Ой! — воскликнула Шиза, как только установила визуальный контакт с участковым.

Затем она уронила миску и схватилась за голову. Яблоки драматически покатились по полу.

— Это из-за того, что мы прогуляли школу⁉ — с надрывом воскликнула она. — Дяденька полицейский, простите нас, пожалуйста! Мы больше никогда так не будем!

— Да-да, — включился я. — Простите нас!

— Господин участковый, — а теперь настала очередь бати. — Простите, что не предупредил учителей, — сказал он доверительным и слегка виноватым голосом. — Сам не понимаю, как такое важное дело могло из головы вылететь. Забегался, наверное. Понимаете, просто у старшего сына сегодня день рождения, и он так хотел провести его в кругу семьи…

— Кто там⁉ — крикнул Лёха и выкатился из комнаты.

Точнее даже не выкатился. Его выкатил Костя, потому что сам Лёха держал руки на коленях и изо всех сил изображал немощность. Ну и, конечно же, на голове у него был цветастый праздничный колпак.

— Ой, — сказал он, а затем посмотрел на нас.

Было видно, как Лёха изо всех сил выжимает из себя слезу, но пока что у него получалось хреново. Хотя, думаю, хватит и монолога.

— Ярик! — воскликнул брат. — Лизонька! Простите меня, родненькие! Я так и знал, что не надо мне было тащить вас на конюшню. Просто сам я никогда не смогу прокатиться на пони и хотел, чтобы хоть кто-то из моих близких исполнил мою мечту за меня. Господи, как же это было эгоистично!

Красавчик!

Слово в слово, прям как репетировали.

— Не переживай, Алексей, — сказал я. — Мы ведь взрослые люди и знали, на что идём.

— Нет! — возразил он. — Это из-за меня у вас теперь неприятности! Господин полицейский, — Лёха обратился к участковому. — Скажите, я могу как-то загладить свою вину?

— Э-э-э…

— Быть может, хотите кусочек именинного торта?

— Фу-у-у-ух, — выдохнул батя, припав спиной к двери. — Свалили наконец-то.

Естественно, одним театральным представлением мы не отделались. Всё-таки у людей был регламент, которому они обязаны были следовать. Представители соцопеки вместе с участковым обшарили всю квартиру, — и в холодильник заглянули, и в морозильник, — но ничего противозаконного так и не нашли.

А ещё натоптали.

Сволочи.

То и дело косо поглядывая на Марину Как-её-тамовну, они закончили свой обход, исписали кучу бумаг и убрались восвояси.

— Мне нужно выпить, — констатировал батя. — Ярик? Ты обещал.

— Ага.

На последние крохи маны я сотворил небольшой портал, сунул в него руку и достал ледяную баклашку пива. Выкидывать своё пойло Роман Романович не позволил, так что на время обыска я схоронил его в подвале нашей многоэтажки.

Когда-то давным-давно мы с Шизой лазали туда смотреть котят; лет восемь нам было или девять, не суть.

Главное, что в том подвале было темно, холодно и надёжно.

— Держи, бать, — сказал я, вручил пиво и двинулся в комнату.

Лёха уже сорвал с себя колпак, Костя изучал коллекцию дисков моего родителя, а девки вовсю наворачивали торт.

Что ж…

Менее чем за сутки мы нагнули:

— охрану Каринского рифта;

— дракона;

— представительницу социальной опеки по городу Мытищи.

А смешней всего, что последняя стала самым серьёзным противником. Думаю, тётке Маринке было бы лестно узнать, что в этом неофициальном рейтинге она обошла многотонную огнедышащую тварь, сотканную из чистейшего Хаоса.

— Так, — я хлопнул в ладоши. — Ну что? Отсыпаемся и в рифт? Или завтра устроим выходной?

Реакция была однозначной.

Спустя десять минут мы с Костей уже звиздовали в заветный ларёк, а я гонял про себя одну очень интересную мысль. Да, пускай ребята завтра отдыхают, заживают и отсыпаются, ну а я схожу в рифт один. Есть у меня на уме кое-какое читерство…

Глава 21

Про бег

Само собой, вчерашнее веселье получилось очень вялым. Почти все из нас вот уже вторые сутки подряд спали урывками; кто в электричке, кто на диване, а Ходоров так тот вообще умудрился вырубиться на крыше раздолбанного дома в рифте.

Так что первый успех мы отмечали по-стариковски.

После пары пива, — или пары бокалов вина «ВИНА» в случае девчонок, — на всех сразу же навалилась усталость. Зевки, заторможенная реакция, осоловелые взгляды. И эта усталость мало чем напоминала уютную ситцевую вуаль, которая медленно стелется на тело и обволакивает, унося в царство… как его там? Морфея?

О нет!

Скорее это был плотный холщовый мешок, который на тебя набросили сзади, и из которого ты теперь хрен выберешься. Шиза вообще отключилась на полуслове и Соньке пришлось шлёпать её по щекам, чтобы увести в свою комнату.

Так что я могу заявить официально: пьянка провалилась. Только батя до самой поздней ночи сидел в наушниках и шёпотом подпевал своим олдовым рок-группам. Большинство слов он не знал, но его это нисколько не смущало. Пел на рязанском английском.

Ну а сегодня…

Сегодня, пока все мои родственники ещё спали, я тихонечко вылез из постели, оделся и вышел в сонные Мытищи. Рассвет только-только начался. Фонари пока что не выключили, и на улице стояла приятная влажная дымка. Из звуков — далёкое громыхание составов со стороны станции и мерное шебуршание дворницкой метлы об асфальт.

Я спрятал руки в карманы, поёжился и догулял до закрытого магазина.

По пути думал.

Проблемы из разряда опасных, — тех, что нависали надо нашей семьёй, — как-то вдруг разом закончились. Суета осталась позади. От Шаховских отмазались, от соцопеки отмазались, до рифта добрались и даже собрали сумму, на которую сможем вполне себе сносно существовать ещё целый месяц.

Однако.

Новые проблемы были гораздо… весомей, что ли? Серьёзней, внушительней, как ни назови. Ставки повысились, а запросы выросли. Сейчас на повестке дня стояли два момента, которые лежали далеко от плоскости, привычной для мытищинских подростков. А именно: выход на чёрный рынок и получение дворянского титула.

И если с первым всё было более-менее ясно, — Ивашкины в помощь, — то как подступиться ко второму я совершенно не знал.