Анданте для скрипки с гитарой (СИ) - "Marlu". Страница 7

— Хочешь ко мне?

Пашка почувствовал мурашки от его негромкого, но проникновенного голоса и замотал головой.

— Я… Посмотреть.

Если Алик и опешил от такого заявления, то вида не подал. Кивнул, как будто так и надо и отвернулся, продолжая намыливать губку. Пашка жадно шарил глазами по приятно-мускулистой спине, по подтянутым ягодицам, по стройным ногам, покрытым коричневатым пушком.

— Спинку потрешь? Раз уж ты все равно здесь.

— Потру, — проблеял Пашка противным высоким голосом. Откашлялся и с независимым видом взялся за губку.

Кожа Алика еще хранила остатки загара. Бледная, почти анемичная, она была все же немного темнее той, что скрывалась от солнца под плавками. Пашка водил губкой по спине, едва удерживаясь, чтобы не начать мыть и ниже.

— Все, — он с сожалением отстранился. Вытер подолом футболки мокрое лицо.

— Спасибо, — Алик повернулся, и Пашка уперся взглядом в полувставший член. — Но я бы не отказался от продолжения, у меня осталось еще много непомытых частей тела.

Пашка покраснел и порадовался, что в ванной от горячей воды было парко и дурной румянец можно списать на жару. Он поднял руку с губкой и неуверенно провел ею по подтянутому животу, спустился ниже, едва не задевая почти совсем налившийся член. Кожа Алика была чистой. Наверное, такую можно было бы ожидать увидеть у какого-нибудь андроида — без родинок, без красных пятен и вульгарных прыщей. Идеальная.

Он машинально водил губкой, не обращая внимания на то, что бесконечно трет одно и то же место. Чужой член манил. Не слишком большой, аккуратный и, пожалуй, даже красивый, он сдержанно покачивался и словно бы умолял приласкать. Но Пашка не смел. Шальная мысль, что конец у Алика что надо и что с него, слава богу, ничего не течет, мелькнула и растворилась в бешеном напоре крови, которую гнало по сосудам заполошно стучащее сердце. И снова Пашка почувствовал себя кроликом перед всемогущим удавом — не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд.

Алик молча ждал продолжения, но Пашка не понимал, что именно должен сделать. Тогда Алик бережно накрыл его руку своей и осторожно, наверное, боясь спугнуть, положил себе на пах. Прижал сверху. Немного помедлил, и так и не отнимая своей руки начал водить по члену. Для разрядки хватило каких-то двух минут, и Пашка удивленно поднес к глазам ладонь, украшенную белесыми каплями. В ванной остро запахло кончей…

Пашка выскочил вон. На кухне надрывался свистком чайник и этот звук помог прийти в себя. Пашка вымыл руки и выключил конфорку. Прохлада кухни действовала живительным бальзамом на разгоряченное тело, и стоило бы пойти переодеться, но сил куда-то двигаться не было. Так его и застала вернувшаяся из магазина Алька — он стоял, упершись обеими руками в столешницу.

— Ты заболел?

Пашка неопределенно мотнул головой.

— Горе ты мое, — Алька всплеснула руками. — Иди немедленно ложись. Выпей анальгин от температуры и укройся как следует.

Пашка покорно поплелся в комнату. Спорить с сестрой и объяснять свое состояние он не имел желания — лучше и правда лечь, отгородиться от всех одеялом, и сделать вид, что спишь… Единственное, что он знал совершенно точно, так это то, что дождется пока Алька заснет крепким молодым сном, и пойдет в комнату к Алику. Свой выбор он уже сделал.

========== - 7 - ==========

Алекс скатился с теплого тела, нашарил упавшее одеяло и накинул на них обоих. Павел, раскрасневшийся после секса, рассеянно, но благодарно улыбнулся. Потерся колючей с утра щекой о плечо Алекса: ласка не ласка, но что-то интимное, свойственное только ему, — и прикрыл глаза.

— Спать будешь?

Павел что-то согласно промычал и повернулся на бок, подложив локоть под голову. Алекс каждый раз удивлялся: как так можно вывернуть руку и, более того, находить это удобным? Но Павлу так, кажется, было хорошо.

За окном ярко светило солнце. В его косых лучах убогость обстановки приобретала почти сказочный вид и не казалась такой унылой. Кожа Павла, обласканная солнечным светом, как будто светилась изнутри, и к ней хотелось прикасаться, ощущая тепло и гладкость. Алекс не утерпел и провел губами по шее, легонько поцеловал в уголок рта. Павел сонно улыбнулся и засопел сильнее. Алекс пристроился было рядом, собираясь подремать еще полчасика, но какофония звуков ударила по нервам, заставила поморщиться и закрыть уши руками — в храме звонили в колокола.

— Ненавижу, — пробормотал Алекс и скатился с топчана. — Какой дурак этот кошмар называл малиновым звоном?

Он посмотрел на Павла — тот продолжал спать. Его не тревожил этот бешеный трезвон, годный разве что оповещать о пожаре: привычка благое дело. Так люди привыкали жить у железных дорог и трамвайных депо, но сам Алекс был уверен, что никогда не сможет жить там, где настолько шумно. Он повел плечами, потянулся и, найдя возле кровати свои спортивные брюки, надел их. Раз уж поспать не удастся, так хоть выпить чая или, быть может, кофе, вроде бы вчера в банке еще оставалось. Прихватив рубашку и надевая ее на ходу, Алекс отправился на кухню. У порога он обернулся — Павел спал, как молодой Адонис на весеннем лугу — и прикрыл дверь, скорее избавляя себя от искушения любоваться дальше, чем руководствуясь заботой о ближнем.

На кухне его ждал сюрприз. Алька. Алька, которой совершенно точно не могло здесь быть, Алька, которая ни свет ни заря умчалась сдавать невероятно сложный зачет и которая слезно просила ругать ее часов до двух точно и клятвенно обещала позвонить, если вдруг управится раньше… Она сидела за кухонным столом, сложив перед собой руки и смотрела на вошедшего Алекса, не мигая. Колокола в тот же миг замолкли и тишина навалилась свинцовым одеялом, от нее хотелось потрясти головой, чтобы избавиться.

— Э-э, — выдавил из себя Алекс. — Привет.

Алька медленно наклонила голову, все так же не отрывая от него взгляда. Алексу стало не по себе. Он хорошо представлял себе, что именно видела девчонка, просто не могла не видеть — крайняя ко входу комната, распахнутая во всю ширь дверь, и яркое солнце, как нарочно выглянувшее именно сегодня, наверное, чтобы ни одна подробность не укрылась от стороннего взгляда.

— Виделись уже, — Алька моргнула и откинулась на спинку стула.

Алекс осторожно сел напротив, не имея в голове ни единой мысли, как спасать ситуацию. Да и как ее спасешь? Узнать, что твой брат спит с мужиком, да еще с тем, которого сама притащила в дом, — такая новость кого хочешь с ног свалит, не то что юную девушку. Внутри у него все сжалось. Стало даже больно дышать. И не сказать, что Алекс собирался оставаться с ними на всю жизнь, да даже про несколько месяцев особо не думал, но вот внезапное осознание, что придется убираться из квартиры и из жизни Павла, подкосило. Он с ужасом понял, что не готов к расставанию.

— Если ты обидишь Пашку, я тебя уничтожу, — Алька говорила пугающе медленно, но с такой убежденностью, что не оставалось ни малейших сомнений — уничтожит. Ни перед чем не остановится.

— Нет, — у Алекса пересохло в горле. — Я его…

«Люблю» едва не совалось с его губ, но Алекс вовремя себя одернул и до боли прикусил язык. Внезапно открывшаяся правда ударила под дых, как камень из пращи, выбила воздух из легких и заставила мир перевернуться. Он испуганно посмотрел на Альку, та улыбалась, но от такой улыбки хотелось спрятаться под стол.

— Ты его?

— Люблю, — буркнул Алекс. — Глупо отрицать очевидное.

— Но? — поторопила Алька. — Ведь есть какое-то страшное препятствие, которое ты себе надумал. Какое?

— Я его недостоин. Я не очень хороший человек, а Павел другой. Открытый, честный. Чистый.

— Так себе причина. Надуманная я бы сказала. Если он тебе не нужен, то так и скажи, отрежь разом — пусть отболит, лучше пережить предательство сразу, чем…

Алекс вскинулся:

— Алевтина, ты не понимаешь! А вдруг я убийца?!

— Убийца? Ты? Неужели вот этими самыми руками, — она схватила его за запястье и поднесла к глазам, как бы силясь разглядеть кровь на ладонях, — убил? Не верю. Врешь ты все.