Мой выбор (СИ) - Герман Белла. Страница 35

— А кто я такой, чтобы учить вас жизни? — Марк Валерьянович был расслаблен, попивал чаёк и его спокойствие невольно просачивалось в мою комнату через экран.

Забавный дядечка.

— Говорите, что захотите, но у вас есть только полтора часа, потом у меня ужин, а его я никогда не пропускаю. — Это видно, зло подумала я глядя на слегка выпирающий живот психолога.

— Так, ну что сказать, не знаю, плохо мне. Классная у вас кружка, кстати. — Я поёрзала в кресле.

— Спасибо, в музее купил, если станете постоянной клиенткой, скажу в каком.

— Вы умеете сделать нужное предложение.

— Очень часто людям сложно описать чувства, многие приводят в пример песни или фильмы, картины, выражения, которые сейчас близки им по настроению. Можем от этого оттолкнуться.

Я молчала. Хотя песни, что приходили мне на ум были ужасны. Не стоит с первой встречи его шокировать. Суицидных мыслей у меня не было, но если бы кто-то услышал подборку песен, что мелькнула сейчас в моей голове, подумали бы о том, что я на грани и вот-вот выйду в окно.

— Знаете, не помню, кто из классиков говорил, что все в этом мире из-за любви или из-за денег. У вас, как я понимаю первое.

— Не совсем, все сложнее.

— Сложнее любви, не может быть!

— Я люблю его, пусть он будет мистер икс.

— Хорошо.

— Но мы сейчас взяли паузу. — Я потянула колени к груди и обняла их. Положила голову на ноги. Понимая, что я сейчас в супер закрытой позе, что доктор жто считывает. Мне было плевать.

— Из-за чего?

— Я так решила. Я не уверена в нем, а еще… Я не знаю, смогу ли я иметь детей в будущем. — Неприятно кольнуло внутри. Вспоминать о прошедшей операции было тяжело.

— Почему не уверена, и при чем тут дети, он хотел детей? — такой вопрос поставил меня в тупик. Я с ним после операции и не разговаривала, не то что о детях, ни о чем.

— Не знаю, мы не обсуждали.

— А когда вы узнаете сможете или нет иметь детей? Как я понял это вопрос времени?

— Не знаю. Наверное, через неделю. — Странно. Неделя отделяет меня от полного краха надежд.

— А почему вы решили взять паузу с ним? — Вопросы стали раздражать и я была готова попрощаться.

— Я не хочу… Я не могу его видеть, да и если я не смогу иметь детей, у нас нет будущего! — Разве не очевидно, что пауза нужна МНЕ в первую очередь, чтобы понять как жить дальше. Вот что следовало сказать.

— Многие пары абсолютно здоровы, но у них нет детей, и они счастливы. Они не считают, что дети — это залог счастливой семьи.

— Я не хочу ему такой судьбы. Он скоро меня забудет, он молод и хорош собой, мне быстро найдется замена. — Тут же мерзкий карусель пролетели в моей памяти: похотливая певичка Кисс, которую он так яростно хватало за ягодицы и стриптезерщи из недавнего ролика.

Я была расстроена, но в тоже время поражалась как за пять минут это Марк Валерьянович смог разговорить меня, я сама не ожидала своей откровенности.

— А он какой судьбы хочет?

— Не знаю. — Меня накрывали сомнения, и чувство что я совершила ошибку. Эта мысль так резко вспыхнула в моей голове, что я молчала достаточно долго, не понимая, что говорит психолог. Он же продолжал.

— Всегда считал, что такие вещи стоит обсуждать, но кто меня спрашивает.

Я продолжала гнуть свою линию, но то зерно сомнения, что он заложил в меня проростало с бешеной силой.

— Я однажды видела его с ребенком на руках, с чужим, он так был счастлив. — Слезы подступили, сжалось горло. — Я слишком его люблю, чтобы лишать его счастья иметь собственных детей.

— А ты точно бесплодна?

— На данный момент, да. — Постаралась безэмоционально констатировать факт. Плохо получается.

— А ситуация может измениться? — совершенно спокойно продолжал мой допрос Марк Валерьянович.

— Да, но вероятность всего пятнадцать процентов.

— Значит есть. — Марк Валерьянович что-то записал на листе перед собой и подчеркнул.

— Есть.

— Давай я скажу, что я услышал: ты любишь парня, но ты не уверена в нем, у вас могут быть дети, но ты боишься, что их не будет. А еще ты не знаешь хочет ли он детей. Правильно? — Мне хотелось зажать уши, чтобы не слушать его больше. Но следовало достойно пройти этот сеанс. Дядька был приятный, не смотря, что делал мне больно.

— Правильно. — Совсем глупо звучит, в моей голове все иначе. Может мы просто не созданы друг для друга. Может мой удел быть одинокой.

— Твое решение делает тебя счастливой?

— Нет. Но я не могу иначе.

— Можешь представить ситуацию, где вы живете пять лет в браке, но у вас нет детей? — Я в браке? С ним. Я представила загородный дом, газон залит солнцем, а мы играем с собакой, золотистый ретривер скачет за палкой, которую ловко прячет Сережа за спиной, вновь и вновь обманывая пса.

— Могу.

— Ты бы пошла на Эко в той жизни?

— Не знаю, может если бы возраст был уже критический. — Я отвечала на автомате, потому что залитый солнцем фантазийный газон захватил моё сознание.

— А сейчас есть возможность сделать Эко? Это возможно?

— Да.

— А в чем разница?

— Хочется естественной беременности, как должно быть. — Я уже сама путалась в своих убеждениях. Я давила в себе поднимающуюся злобу и раздражение. А еще я злилась на то, что та жизнь с собакой, и даже без детей показалась мне раем на земле.

— Я понял, а была бы ты счастлива, если бы с помощью ЭКО ты бы забеременела от другого? — меня даже передернуло от этой мысли. Не могу представить рядом с собой другого. Фу. Какая мерзость.

— Сейчас я не могу такое представить. Мне неприятна эта мысль. — Я даже провела несколько раз по рукавам свой большой кофты, словно стряхивая это ощущение.

— А чего ты хочешь сейчас для себя? Если отбросить все условности, все что мы должны кому-то, просто помечтать. Что бы ты загадало волшебному джину? — Психолог впился в меня взглядом и приложил ручку к губам.

— По мимо мира во всем мире? — я пыталась шутить, но в глазах уже стояли слезы, а во рту саднило. Мне хотелось сбежать и плакать. Марк молчал вынуждая меня ответить. — Я хотела бы увидеть Сережу, и быть с ним всю жизнь. — Мои губы затряслись, нос увлажнился, а слезы висели уже на нижних ресницах.

— Так зачем тогда мучить себя и его? Твоя жертвенность никому не нужна, никто этого не оценит.

— Я боюсь, что он не любит меня так, как я его.

Дальше я просто плакала и плакала, боль словно выходила из меня комками, которые проступали сквозь плачь. Я понимала, что Марк прав, но как переступить через свои принципы, как переступить через жертвенность, которую воспевали все творцы, и даже религия.

Было несколько сеансов с Марком, и благодаря ему есть продолжение этой истории.

……………………………………………………………………………….

Что было с Сережей за эти три с небольшим недели я узнала позже, только по своей вине я чуть не погубила и его карьеру и его жизнь.

В тот вечер, когда он не смог до меня дозвониться, он поднял всех, а когда узнал, что я в реанимации рванул в город, лишь черкнув маленькое сообщение тренеру. Тренерский состав и команда, естественно, были не в восторге. В реанимацию его не пускали, никакой информации не давали. Даже моей маме и все потому, что я не указала в бумагах, что наспех заполняла при поступлении в больницу, что о состоянии здоровья можно им сообщать. Сережу не смогли выставить из больницы, и он сидел в коридоре около входа в реанимацию, дальше была палата. И когда он уверился, что моей жизни чего не угрожает, он уехал домой.

После была моя истерика и запрет на посещение. Затем я не пускаю его увидеться после выписки. Вот тут ему снесло крышу. Он вернулся на тренировочную базу. Там его ждали журналисты с общими вопросами и один схватил его за руку, желая получить хоть какой-то ответ. Взвинченный до предела, словно взведенный курок, он сделал лишь один удар, но сломал журналисту нос. И тут понеслось. Вот уже его отчитывает тренер, грозит отстранить, дальше полиция, он дает разъяснения. Извиняется перед журналистом и, естественно, компенсирует лечение и моральный вред.