Несносная Тиффани (СИ) - Леровая Инга. Страница 16

Ее братья выросли вполне себе крепкими ребятами, особенно громила Саймон, но до незнакомца не они дотягивали. Все мышцы на месте, подтянутый, видный. Верх в машине был поднят, парень весь оказался на виду. Не кидался высматривать свободную дырку на дороге, и скорей в нее всаживаться. Руки спокойно лежали на руле. Сидел уверенно, как вцепился своими высокими ботинками в педали. Не сдвинешь.

Машина была яркого красного цвета, низкой посадки и с ручной коробкой передач, Тиффани все разглядела. И в телефон этот мачо не пялился. Не ботаник, сразу видно. Думал о чем-то своем, мужском. Разок только остро глянул на нее, колени дрогнули и Тиффани неожиданно покраснела, вот дура. Не посмела дальше рассматривать, поплыла потому что. Умом тронулась. Никогда раньше с ней такого не случалось. Даже от шальных картинок в мужском журнале.

Дрожащими руками Тиффани полезла в сумку, достала книжку. Посматривала тайком на парня из-за книжки. Одежда сидела на незнакомце, как на него сшитая, не скрывала выправки, сила мужская чувствовалась в нем. Глаза выразительные, темные. Бритый наголо, щетина пробивается — как артист. Сейчас все артисты голову бреют. Наверно, с курорта, загорелый. Хотя такой парень и курорт не сочетались абсолютно. И без кольца на пальце.

Такой сам первым не подойдет познакомиться. Клеить девчонок не из его репертуара. Только если помочь, сумку там поднести, омежку защитить от наглых альф. Одной левой раскидает. Жаль, трогается уже. Миг и скрылся из вида. Настроение у Тиффани резко упало. Свадьба Синди забылась. И свои дела забылись. Ей надо было выскочить на дорогу, махнуть рукой. На номер хотя бы посмотреть. Не успела. Не сообразила. И как ей теперь жить?

— Тинни, ты где? Куда пропала? Я тебя жду, — телефон каким-то образом оказался в руке, говорил голосом Синди.

— Я рядом.

— Все хорошо? У тебя голос какой-то странный.

— Хорошо. Я сейчас буду.

Тиффани шла по улице, кусая губы. Ее жизнь поделилась надвое. До того момента, как парень из красной машины взглянул на нее. И после.

Глава девятнадцатая. У банкомата

Жизнь, полная разнообразных событий, летела вперед как ракета, месяц за месяцем. Тиффани активничала, по-прежнему доставала братьев своими шуточками, встречалась с подругами в любимом кафе, участвовала в показах и совершенствовала свои навыки поиска нужной информации. Так усердствовала, что получила благодарность за отличную учебу. Только Саймон не удивился успехам сестры. Он пытался понять, что ищет Тиффани, просиживая до ночи за компьютером. Приходилось даже выгонять ее из офиса.

В воскресенье Саймон вообще не пустил сестру на работу. Все-таки каникулы, прекрасный солнечный день. Пусть развлекается, гуляет и ест мороженое. А в разведчицу поиграть можно и потом, когда лето закончится. Тиффани раскричалась, но вынуждена была подчиниться. Что толку говорить, что она уже взрослая и мороженое ее не утешит. Ничего ее не утешит. Целый год Тиффани жила двойной жизнью. Про вторую никто не знал. Тиффани пыталась найти хоть что-то о том парне из красной машины.

Назар увидел ту девчонку через окно кафе в очереди к банкомату. И отвернулся. Хотя тело мгновенно среагировало, жар ударил в низ живота, ноги ослабели. Но не хотелось пялиться, подходить при посторонних, говорить дежурные слова. Он и так знал, что рыжая макушка вела себя как флюгер, глазела на очередь, втыкалась в телефон, подпрыгивала — стоять спокойно на одном месте хозяйке макушки было невмоготу.

А может, Назар боялся, что его не вспомнят и получится, что он идиот. Он-то рыжего тигренка узнал сразу. Едва взглянул. Девчонка совсем не изменилась, его случайная и тайная симпатия, хотя год, наверно, они не виделись. В руке также телефон, палец крутит локон рыжих волос. Летняя просторная рубашка скрывала талию и бедра. Стройные ноги в дырявых джинсах и кроссовках на босу ногу, казалось, ведут отдельную от тела жизнь.

Помнил Назар, какие у тигренка ноги. Он все помнил. Каждую мелочь. Удивленные глаза, робкую улыбку. Как легко веснушчатая омежка покраснела, заморгала, стоило посмотреть на нее в упор. Как отвернулась, разглядывая что-то в конце улицы, как рылась в сумке и выудила книжку. Как спряталась за книжкой. Назар опаздывал на службу, космический корабль ждать не будет, и не вышел из машины. Только украдкой пялился, пока ждал зеленого сигнала светофора.

Старший брат Недд говорил, что он свою жену так и опознал. Увидел, внутри все полыхнуло, а дотронулся, тут же член встал так, что отпустить от себя омегу Недд не смог. Утащил на орбиту и быстро женился. Ну, такому известному командиру все позволено. А Назар еще не дослужился, хотя в альфа-дивизионе “Рвущие пространство” он далеко не последний человек. Опять же, у другого брата — близнеца Нейтана, ничего хорошего из любви не получилось.

Не каждому везет. По слухам, гуляющим по родне, брак Нейтана на грани распада. Сам Нейтан только кривился, ничего не рассказывал. Вот и кому верить? Недд бы точно сказал, что везет только настоящим бойцам, а Нейтан что, врачишка, сидит на медосмотрах. Вот и лопухнулся с любовью. Как бы Назару не лопухнуться. Надо брать пример с Недда, хватать и держать.

В модном кафе напротив банка, куда Назар заскочил перекусить, почти не было мест. Незнакомые люди подсаживались друг к другу, легко спрашивая разрешения и легко получая его. За столиком у окна он сидел один. В стекле отражался альфа лет тридцати, загорелый, в грубых ботинках и мешковатых штанах. Серая футболка обтягивала крепкую фигуру. Бейсболка цвета хаки надвинута на лоб. Глаза неприветливые, узкие губы сжаты.

На стуле рядом расположился рюкзак. Синяя ветровка с капюшоном небрежно брошена сверху. Третий стул был свободен. Но натыкаясь на острый взгляд, все обходили столик. Расслабленная поза никого не обманывала. Назар снял бейсболку, провел рукой по гладко бритой голове, потер щеки с легкой щетиной. Он в городе всего на несколько дней. Недд вместо себя отправил на побывку. И такая удача — тигренок снова встретился. Вместо улыбки Назар нахмурился. Они с Нейтаном мало улыбались, зато легко хмурились.

Официант наблюдая издали, не решался подойти, протереть стол и забрать пустые тарелки, посетитель был весь какой-то неправильный, напряженный и опасный. Лучше подождать, пока уйдет, не беспокоить. Наконец, Назар встал, закинул рюкзак на плечо характерным для военных резким жестом и бесшумно выскользнул из кафе на улицу.

Тиффани едва не бросилась со всех ног к тому самому альфе, когда он неожиданно вышел из кафе. Это точно был он, хмурый нахал из красной машины, который без стеснения разглядывал ее. Точно. Тиффани отлично запомнила грубоватое лицо, цепкий взгляд, широкие плечи. Да что запомнила — врезалось в память так, что фотокарточки не надо. И болтливая Тиффани никому не рассказала, как смутилась от чужого внимания, это она-то смутилась, проныра Тиффани без тормозов.

Семейная пара с крикливым ребенком в коляске, стоявшая за Тиффани, подтолкнула ее к банкомату, уже подошла ее очередь. Как же некстати. Быстро набирая пин-код, нетерпеливо постукивая телефоном по бедру, банкомат тупой попался, она схватила купюры и сунула, сминая, в карман. С трудом выбралась из очереди, которая дружно сделала шаг вперед к банкомату и толкнула ее в противоположную сторону. Подбежала к кафе, огляделась. Блин, ушел. Опять ушел. Пропал. Сердце сжалось. И что Тиффани теперь делать. Даже розыск в сети не проведешь. Она пыталась целый год.

Дойдя до машины, Назар бросил на заднее сиденье рюкзак и оглянулся, в очереди у банкомата милой рыженькой омежки уже не было. Вот болван, опять упустил. Ну, не узнал бы тигренок его, какая разница. Заново бы познакомились. Почему Назар вообще решил, что юная красотка должна много месяцев помнить мужлана, который уставился на нее из машины на светофоре? Такие придурки, как он, каждый день тигренку попадаются в транспорте и на улице. Почему в прошлый раз не предложил подвезти?

В дивизионе просто приказал бы сесть в машину, а на улице, среди обычных людей, как обратить на себя внимание? В желудке неприятно потяжелело, зря Назар в летнем кафе ел. В этих забегаловках отравят, глазом не моргнут. Хотя понимал, что еда ни при чем. Сам проворонил, а ищет виноватых. Тоскливо стало внутри, обреченно как-то. Будто потерял что-то очень дорогое.