Прилежная ученица - Остин Несси. Страница 14

– Я совсем не удивляюсь теперь тому, что Ванесса была так несчастна! – прошептала Эвелина.

Но Алессандро был уже сыт по горло этими ее обвинениями и разоблачениями. Он большими шагами подошел к ней и рывком поставил на ноги. Железной хваткой вцепившись в ее плечи, он тряс ее, повторяя:

– Как ты можешь судить меня, когда не имеешь ни малейшего понятия, что за брак был у нас!

– Я знаю достаточно!

– Ты угомонишься или нет?

– Ни за что!

Губы Эвелины тряслись то ли от неудержимого гнева, то ли еще от какого-то подспудного чувства, и что-то внутри него оборвалось, высвобождая годами копившуюся страсть, будто порвалась эластичная нить, растянутая сверх предела напряжения. Будто желая наказать ее, а может быть и себя самого заодно, он яростно рванул ее на себя так, что она споткнулась и упала на его широкую грудь, а его губы безжалостно вторглись в ее.

Эвелину охватило бешенство, которое уже, казалось, оставило ее. Она чувствовала всю нелепость и несправедливость происходящего. Его губы снились ей прошлой ночью, и вот теперь ее мечты воплощались в реальность каким-то непостижимо искаженным образом.

Почему же она не оттолкнет его, не пустит в ход свои кулаки и ногти, как пыталась сделать всего несколько секунд назад? Почему у нее подгибаются коленки от слабости, а из ее губ вырывается лишь слабый нечленораздельный стон вместо осмысленного протеста? И почему неудержимый напор его губ заставляет ее тело плавиться в его руках? Какой жар пылает внутри его тела, воспламеняя и ее настолько, что нет больше сил и желания спасаться от пожара его страсти? Почему она горит так, будто никогда прежде мужчины не целовали ее?

А разве кто-то смел целовать ее так раньше?

Алессандро почувствовал, как ее руки, словно змеи, обвились вокруг его шеи и ее мягкая полная грудь прижалась к его мощному торсу. Ему казалось, что он сейчас просто займется пламенем от желания. Больше всего ему хотелось задрать ее юбку и…

Мысли Эвелины спутались, и в ее жизни в данную минуту не осталось ничего важнее этих настойчивых губ, мучающих ее и доставляющих наслаждение.

Но как она могла допустить такое? Разве она забыла, что это тот самый мужчина, который изменял ее кузине, который таскался по женщинам в ночь после ее похорон! Мужчина, сексуальность которого не могла оставить равнодушной ни одну женщину, превращая ее в жаждущую и жадную до ласк самку.

Эвелина уперлась руками в его грудь, и он сразу же отпустил ее, насмешливо взглянув сверху вниз своими темными глазами. У нее перехватило дыхание, и ей пришлось перевести дух, прежде чем она смогла сказать что-то.

– Что еще мне нужно знать! – гневно вырвалось у нее. – Вот за кого умудрилась выйти замуж Ванесса! Ты раздаешь свои поцелуи направо и налево, лишь бы заткнуть рот женщине.

Алессандро покачал головой. Он вовсе не был неразборчивым, как пытается представить Эвелина. Он поцеловал ее потому, что хотел этого так давно и так неотступно. Теперь ее нежный и чистый запах будет преследовать его каждую ночь, во сне и наяву.

– Это все равно должно было произойти когда-то между нами, ты ведь прекрасно это знаешь!

Эвелина сверкнула на него голубыми молниями.

– Да, конечно, разве я могу забыть, как ты смотрел на меня тогда, в нашу первую встречу, как будто хотел немедленно уложить меня в постель!

– Да? Ну тогда я должен напомнить тебе, что у меня тогда сложилось впечатление, что ты не очень-то стала бы возражать!

То, что он говорил чистую правду, вовсе не уменьшило ее гнева.

– Я сразу догадалась, за кого собирается замуж моя кузина – за донжуана, который не пропустит ни одну юбку. Нужно было сразу же ей сказать об этом, – разъяренно выпалила Эвелина. – И если бы она не была беременной, я непременно сделала бы это.

– Мне кажется, что ты зашла слишком далеко на этот раз, Эвелина. – Его голос был опасно мягким.

С какой стати он должен оберегать честь своей покойной жены, когда Эвелина вешает на него всех собак?

– Придется, видимо, открыть тебе глаза на то, какой прекрасный брак был у меня с твоей кузиной. А потом посмотрим, осмелишься ли ты судить меня.

– Ты думаешь, я поверю тебе?

– Я никогда не прибегал ко лжи, пытаясь выгородить себя! – запальчиво воскликнул Алессандро.

Аристократическое презрение, прозвучавшее в его голосе, заставило Эвелину поверить в это.

– Все это неприятно вспоминать, но нам нужно расставить все ночки над «i», – начал Алессандро свой рассказ. – Как я говорил, мне сначала очень понравилась Ванесса. Она была такая красивая, веселая и немножко сумасшедшая. – Он вздохнул, подумав, что жизнь, возможно, могла бы сложиться по-другому, если можно было бы заглянуть в будущее. – Нам было очень хорошо вместе.

– Как ты можешь быть таким холодным и рассудочным!

– Но если было именно так? – запальчиво возразил он. – Я не лицемер. Как бы я ни хотел, чтобы все обернулось иначе, ничего уже, к сожалению, не исправишь. К тому же я не собираюсь говорить о чувствах, которых не испытывал. Я никогда не был влюблен в Ванессу, Эвелина, ты должна это знать. Да и сама Ванесса это прекрасно понимала. Я никогда не делал секрета из этого. Мы оба знали, что наши отношения не имеют будущего.

Эвелина ошеломленно смотрела на него.

– Но ты ведь женился на ней! Зачем же ты сделал это, если не любил ее?

– Я женился, да ты и сама это знаешь, потому что она ждала ребенка. Ребенок стал для меня полной неожиданностью.

– Если ты пытаешься уверить меня, что Ванесса попыталась женить тебя, намеренно забеременев, то у тебя ничего не получится. Я не думаю, что у нее была необходимость прибегать к этому трюку. Кроме того, я точно знаю, что она пила таблетки. Она мне сама говорила.

– А еще что она говорила тебе?

– Она говорила, что ребенок появился в результате случайности, у нее были проблемы с желудком, и она на какое-то время перестала пить таблетки, и тогда это произошло…

– Эвелина, я не хотел бы чернить память Ванессы, но она целенаправленно спланировала эту беременность. Я искал какие-то бумаги в столе, когда нашел ее таблетки. Упаковка даже не была распечатана. Когда я прямо спросил ее об этом, она призналась, что и вправду бросила предохраняться, не предупредив меня.

Эвелина тяжело вздохнула. Ей вспомнилась предсвадебная болтовня Ванессы. Она восторженно рассказывала, какой Алессандро потрясающий мужчина и как она думает, как бы «охомутать» его. Неужели она и вправду все это спланировала? Сердце Эвелины упало, потому что ответ был слишком очевиден.

– У Ванессы было трудное детство, – постаралась оправдать кузину Эвелина. – Она почти не видела своих родителей, и ей всегда хотелось быть под чьим-нибудь надежным крылом…

– Да я ведь ее вовсе не обвиняю ни в чем, – мягко сказал Алессандро. – Я просто рассказываю тебе, как это все было на самом деле.

– Но ты ведь мог и не жениться на ней, хотя она и ждала ребенка, – настаивала Эвелина. – Мы ведь живем не в XIX веке. Ты не любил ее и сразу должен был понимать, что ваш брак вряд ли будет счастливым.

– О чем ты говоришь? На мне лежала ответственность за малыша. Ведь это мой ребенок! Ванесса не хотела, чтобы наш сын родился вне брака. И я, разумеется, тоже. Мы подумали, что из нашей женитьбы при взаимных усилиях может получиться что-то стоящее. Ей хотелось чувства защищенности и благополучия, которые мог дать ей брак и которые я сам готов был дать ей. Я же мечтал о сыне, которого успел полюбить еще до рождения.

– Итак, это был брак по расчету?

– Это был брак по практическим соображениям.

– И вы это честно сказали друг другу с самого начала? – горячо вопрошала Эвелина. – Ты сразу же дал ей знать, что не сможешь хранить ей верность? И она не возражала ничего против твоих любовниц?

Алессандро ответил не сразу.

– Нет, конечно, нет. Да я вначале и не собирался заводить интрижки вне дома. Эвелина, у тебя обо мне совершенно превратное представление, – тяжело вздохнул он. – Я был полон решимости блюсти свои свадебные обещания. Хранить верность такой женщине, как Ванесса, было вовсе не трудно. Эвелина, ты знаешь, ведь брак основывается не только на любви, но и на тысяче других, не менее важных вещей. Кстати, многие культуры здраво полагают, что брак прочнее, если в нем задействованы скорее уважение и доверие, чем любовь.