(Не) судьба (СИ) - Красовская Марианна. Страница 3

- Мертв, - хладнокровно заявил гость, и Яхо не выдержал, заревел. Он подозревал, что так оно и есть, но верить не хотел.

Лекарь опустился перед ним на колени и заглянул в глаза:

- Не реви, парень, большой уже. Сколько лет? Как зовут?

- Яхо, - всхлипнул мальчик. - Мне почти девять.

- Давно дед болел? – обратился гость к Яхо, игнорируя и арына, и его сыновей, стоящих рядом.

-Три дня не вставал.

-Чем лечили?

Яхо сглотнул, но сказал чистую правду:

- Арын сказал – помрет и ладно.

- Прекрасно, – язвительно заметил мужчина, поднимаясь. – И это после того, как я во все станы прислал необходимые настои от лихорадки. И при том, что отсюда до Галаада день пешком, а на коне и вовсе несколько часов. Лекаря вызвать – проще простого.

Яхо смотрел на лекаря во все глаза. Неужели это тот самый – Аяз Кимак? У которого жена из Галлии? У которой братья летать умели?

Яхо осмелился тронуть его за рукав:

- Господин Кимак, а правда, что у вас жена из Галлии?

- Да.

- А ее братья... они умеют летать?

Лекарь уставился на мальчика с искренним недоумением, а потом наморщил лоб.

- Летать? Разве что с башни вниз головой. Или ты о другом?

- Я слышал, что они мастерили крылья...

- А! Летать никто не умеет, Яхор. Но братья Оберлинги работают над этим. Я слышал, что канцлер Браенг мечтает сконструировать летательный аппарат.

- Скажите, а я мог бы? Что мне сделать, чтобы поехать в Галлию учиться?

- Похвальное желание, – кивнул Аяз. – Мальчик чей?

От него, конечно, не укрылись и синяки на голых плечах ребенка, и лохмотья, в которые он одет, и дикая худоба.

- Ничей, - неохотно сказал арын. - Сын ветра.

- Ясно. Яхо я забираю. А с вами будет хан разговаривать, готовьтесь.

***

Яхо не мог поверить своему счастью – его оставили в доме лекаря, да еще в школу отвели, где он очень быстро выучился читать и писать. Жена лекаря Виктория приняла его тепло, будто собственного сына. Аяз предложил мальчику посещать с ним больных, памятуя, что старший, Раиль, именно в этом возрасте начал интересоваться медициной. Яхо болезни и раны не нравились, но отказываться он не стал. Если приемный отец так сказал – кто такой он, Яхо, чтобы возражать?

И хотя никаких талантов в медицине мальчик не проявил, в первую же неделю придумал заместо носилок использовать кровать на колесиках, да еще рычажок к ним приделал, чтобы можно было их застопорить и поставить в любой палате. А чтобы на второй этаж поднимать больных, можно специальные перила сделать, которые на петли поставить и откидывать поверх лестницы при необходимости. А для тех, кого нельзя по лестнице катать, с энтузиазмом принялся мастерить рычажный подъемник на блоках. Вычитал в какой-то книге, что древние народы на такой штуке царей поднимали, и подумал – а отчего бы больных лежачих так не поднимать, уж они ничем не хуже древних царей.

Аяз на мальчишку нарадоваться не мог. Он прекрасно понимал, что Яхо – талант, каких мало, и нанял ему учителя галлийского языка, потому что прямая дорога ему в университет Галлии, да не просто в университет, а на техническую кафедру, прямиком в подчинение канцлера Браенга, который слыл любителем всяческих механизмов. За канцлером был долг, и Аяз знал, что Браенг не откажется мальчика принять к себе.

Но в университет принимали с четырнадцати, и пока у Яхора было время научиться многим вещам. И время пожить так, как живут счастливые дети: играть с друзьями на улице, бегать по крышам, спать в теплой постели и есть досыта. Он ведь в своем стане ничего, кроме работы и колотушек, не видел. Пока дед был жив, хоть как-то защищал своего внука, а после его смерти Яхора ничего хорошего не ждало. Он впервые на санках с горки прокатился здесь, в Ур-Тааре, впервые помылся в настоящей ванной, впервые получил деньги за свою работу – уж Аяз позаботился, чтобы труд мальчика в больнице оплачивался.

А еще у Яхо появился лучший друг, вернее, подруга. Младшая дочь Аяза Изабелла теперь ходила за ним хвостиком, а он и рад. Спать ее укладывает, сказки рассказывает: про слонов на далеких берегах, про жестоких варваров, завоевывающих соседние страны, про хромого лекаря в черной маске, который спасал прекрасную принцессу от коварных врагов, про пылающую огнем женщину- птицу, про демона-раба с длинным языком, который осмелился полюбить свою хозяйку... Он же теперь ученый, на славском и галлийском читать выучился.

Жил бы так вечно, да в один день Аяз решил, что его приемный сын достаточно вырос, чтобы его в Галлию учиться отправить.

[1] Дахэ - дед (степное наречие)

[2] Арын - глава стана. Стан - кочевое поселение степняков, чаще всего связанное родственными узами

[3] Елек - короткий жилет с пуговицами или без

3. Достижения медицины

Галлия, Льен

Браенг привозит гостей прямиком на улицу Трех Ветров, в городской дом Оберлингов, и здесь выносливости Яхора нанесен еще один сокрушительный удар. Изабелла сбрасывает шубку, и оказывается, что платье у нее сшито по последней франкской моде: с поясом под грудью и глубоким круглым вырезом. Яхо с усилием заставляет себя отвести взгляд от ключиц и тонкой шеи.

Их встречает Максимилиан Оберлинг, не тот, который Огненный Генерал, а его старший сын, брат Виктории, жены Аяза. Он приветливо кивает зятю, подмигивает Яхору и забирает у племянницы одежду. Яхор делает попытку улизнуть - в самом деле, ему не хочется мешать Оберлингам, он чувствует себя неуютно в высоком обществе. А общество здесь самое высокое: и канцлер, и начальник ловчей службы столицы, и тесть Максимилиана лорд Стерлинг со своей супругой и сыном. Натыкается на насмешливый взгляд канцлера, пожимает плечами, даже не думая раздеваться.

- Куда собрался? - любопытствует Аяз. - Пальто снимай.

- Домой, поздно уже.

-Ты не здесь живешь?

- Нет, я комнату снимаю ближе к ангарам. Отсюда неудобно добираться.

Он не стал говорить, что частенько и вовсе ночует в мастерской. А у Максимилиана слишком красивая супруга, которая к тому же в положении - нечего их смущать. Да и в самом деле, ангары на окраине города, отсюда или таксомобиль вызывать, или пешком больше часа идти.

- Ничего, переживешь, - добродушно хмыкает целитель. - К тому же я хотел твою руку посмотреть.

Яхор со вздохом подчиняется. Руку и в самом деле посмотреть неплохо. Они проходят в гостиную, где юноша закатывает длинный рукав, обнажая кисть и предплечье с вживленной в плоть металлической пластиной. Аяз присвистывает и подзывает Изабеллу.

Лишиться правой руки для выпускника инженерного факультета - хуже не придумаешь. Страшнее только смерть. Когда в лаборатории взорвался котел, Яхор, бывший буквально в эпицентре событий, только и успел, что инстинктивно закрыть лицо рукой. Что произошло дальше, совершенно в его памяти не отложилось. Пришел в себя он в госпитале, с ужасом понимая, что руки вовсе не чувствует. А без руки - какой из него инженер? И если раздробленную кость умница-хирург еще сумел собрать по кусочкам, то восстановить мышечные волокна было просто невозможно. Рука у Яхо осталась, но толку от нее не было никакого.

Вначале лекарь предложил отрезать бесполезную руку до локтя и заменить ее механическим протезом, но Яхор был, во-первых, инженером, и инженером блестящим, а во-вторых, он много времени провел в больнице с приемным отцом. Он видел, на что способен настоящий целитель. Пальцы и часть мышц у него были в полном порядке, а недостающие он предложил заменить механизмом, имитирующим действия человеческой плоти. «Ампутировать всегда успеем», - уверял он лекаря.

- Сумасшедший! - с восхищением выдыхает Аяз, разглядывая блестящую металлическую пластину, словно проросшую сквозь кожу. - А можно будет поглядеть, что внутри? Она ведь открывается?

- Разумеется, - уверяет его Яхор. - Можно вскрыть и заменить какую-то деталь. Ну и вообще... иногда кожа воспаляется. Сильно.