Академия (СИ) - Левин Анна. Страница 10

В течение нескольких минут нас меняли местами, как только можно, и под конец меня решили поставить в середину, что устроило и наставников, и лично меня. Первые взгляды достанутся Александру, я же немного останусь в тени, если это возможно с украшением Ясногоровых!

— Прошу следовать за мной, — важно скомандовал наставник Ильи.

Мы медленно спускались по лестнице, прислушиваясь к происходящему в зале. Я отсчитывала ступеньки, чтобы сосредоточиться и спокойно предстать перед сборищем драконов.

— И, наконец, в заключение нашего представления новых учеников Академии, поприветствуем вместе пятерых избранных из числа людей, которые были тщательно отобраны лучшими преподавателями, и которым было позволено обучаться наукам в стенах древнейшего учебного заведения! — громко провозгласил торжественный голос.

На этом слова исчерпались, так как у нас не было родов, которые нужно подробно захвалить, и поименно нас не представили. Тем сильнее окрепла моя решимость выглядеть достойно, и не обращать на них внимания. Вовремя они меня раззадорили!

Наставники отошли в сторону за поворотом, а мы — оказались в главном зале, и проследовали по красной дорожке к попечительскому совету. Первым шел Александр, выглядевший довольно скромно, но вполне прилично в простом черном костюме. Видимо, дом мод только мне предоставил ужасный наряд. Но, мне кажется, даже в лохмотьях Верстанин умудрился бы выглядеть достойно. Не так уж и прост ученик из людей! Надо будет быть осторожней со своими новыми товарищами по несчастью.

За ним следовал Илья, такой же гордый и серьезный, никаких улыбок или других естественных эмоций. Его костюм хорошо на нем сидел, почти не скрывая внушительный рост и развитую мускулатуру. Даже стало интересно, комиссия, выбирая нас, делала ли также упор на внешние данные? Аркадий и Никодим шли позади меня, их лиц я не видела, но во время наблюдения за ними в комнате наверху особого трепета не обнаружила. Отлично, либо у них была договоренность, либо они не сговариваясь решили вести себя так же надменно, как и некоторые парни из драконов.

Другое дело я: синий бархат, напоминавший летнее ночное небо, красиво переливался в свете тысяч свечей. Благородный цвет оттенял мою кожу, делал ее нежнее, чем было положено простой смертной, но что больше всего украшало лаконичный наряд — это диадема из редчайшего металла, упавшего с неба тысячелетия назад. Она представляла собой корону с прикрепленными по кругу лунными серпами, а спереди крепились подвески в одиннадцать рядов, от одного уха к другому. Ближайшая цепь находилась под самым подбородком, заставляя держать голову прямо, а остальные были уже подлинней. Сзади тоже были короткие подвески со звездами, которые красиво лежали на волосах. Искусная работа, ничего не скажешь!

Я старалась не отрывать глаз от широкой спины Ильи, но боковое зрение все равно цеплялось за присутствующих в зале. Как и их взгляды прикипали ко мне. Да, поначалу внимание доставалось впереди идущим ученикам, но драконам хватало лишь одного мимолетного взгляда, чтобы узнать диадему, и впасть в глубокое недоумение.

Пройдя по красной дорожке, мы остановились перед попечительским советом: я посередине, парни по обоим бокам от меня. Мы застыли в поклоне, ожидая, когда совет спустится со своего возвышения, и позволит нам выпрямиться. Как и предполагала, кланяться в диадеме — сомнительное удовольствие, тяжелое украшение сильно клонило вперед, но я упрямо держала голову, чтобы ничто не выдавало испытываемых мною мук. Поэтому я не увидела ошалелых лиц попечителей, и была рада, когда Аглая пришла поделиться подробностями, любовно собираемыми ею в течении всего вечера.

Наконец-то совет очнулся, и «снизошел» по лесенке из трех ступеней. Рядом вынырнул гибкий молодой человек с бархатной подушкой, на которой лежали пять брошей. Один из попечителей, дракон Вересковых Пустошей, лорд Девон Дартмур, произнес короткую, но вполне сносную речь, и всем нам по очереди прикрепил броши к нарядам. Каждому из парней он пожал руку, вглядываясь в их лица внимательным взглядом, словно предугадывая, что от них можно ожидать. Мне он тоже подал руку, к которой я приложилась губами. Несколько слов поздравления, брошь на платье, улыбка, но несмотря на внешнюю вежливость его пронзительные глаза преследовали меня весь вечер. Можно было это списать на счет диадемы, но я интуитивно чувствовала, что это не единственная причина.

Зато другие в зале не отрываясь смотрели на фамильное украшение драконов Звездного Света, «по страшному недоразумению надетое на голову простой смертной». В любом случае, такую формулировку слышала Аглая, хотя до меня долетали фразы и пожестче.

И тут я к огромному облегчению увидела Матвея и Катерину: на них таращили глаза не хуже, чем на меня, словно надеясь, что я украла их диадему, и сейчас меня изобличат, с позором сорвут брошь и выгонят из Академии. Но нет, к разочарованию драконов этого не произошло, наоборот, по словам наставницы, они много раз повторили всем любопытствующим, что по доброй воле предоставили украшение.

Матвей ободряюще улыбнулся, и первым зааплодировал, когда нас всех «посвятили» в ряды избранных.

Мы прошли в зал, попечительский совет объявил, что церемония представления новых учеников объявляется закрытой, нам всем еще раз пожелали удачи, выразили надежды, что «новое поколение драконов и учащихся из числа людей достойно себя проявит», и пригласили на пиршество в нашу честь. Учитывая, как я проголодалась, мысль о предстоящем ужине вызвала только одобрение.

Совет покинул зал, присутствующие смешались, чтобы поздравить друг друга, похвалить детей друзей и выслушать ответные комплименты в адрес своих отпрысков, обсудить чужие туалеты и прочие интересующие детали. Как мы и ожидали, появление смертной в диадеме Ясногоровых вызвало бурю сплетен, на меня то ненавязчиво косили взглядами, то нагло смотрели в упор. Особенная доля ненависти исходила от красивой брюнетки из представленных сегодня новичков.

— Это Ярослава Беломорская, драконица Морского Шторма, — негромко сказал Александр. — Насколько я помню, ее род занимается обороной северных границ, поэтому правящая семья весьма благоволит им.

Это легко объясняет ее роскошный наряд и количество родни вокруг.

— Кажется, сударыня, вы ей не понравились. Почему, интересно? — с едва уловимой насмешкой удивился Верстанин, и направился к преподавателям, которые с интересом поглядывали на нас.

Его комментарий мне не понравился, но при всей иронии он был прав: не успев даже рта раскрыть, я нажила себе врага.

Оставаться одной было некомфортно, поэтому я заспешила к тому месту, где в последний раз видела Матвея, но мне пришлось сделать не более пяти шагов, так как он сам уверенно ко мне пробился.

— Сударыня, позвольте поздравить вас с представлением, теперь вы — одна из нас! — несмотря на галантность и светские правила, его лицо излучало слишком много радости. — Уверен, вам понравится обучение в Академии, и здесь вы найдете свой второй дом!

— Благодарю, сударь, вы очень добры!

Поклон и книксен, все строго в рамках приличия, но, наверное, от нас исходила аура заговорщиков, посвященных в тайну, неизвестную прочим. Это и подогревало интерес общества. Особенно пристальным взглядом следила та самая Беломорская, и тем сильнее ее лицо наливалось гневом, ведь она не была знакома ни со мной, ни с Матвеем, а ей очевидно хотелось подойти, унизить меня, и «отбить одного из самых ценных кавалеров» (по словам Аглаи).

— Вы выглядите великолепно, никому еще «Звездопад» не шел так, как вам! — тут я впервые услышала название диадемы.

— Сударь, мне нужно выразить очень многое, но я отложу благодарности, чтобы выразить без многочисленных намеков и уверток.

— А вот этого, сударыня, не нужно делать! Если кому и стоит выразить признательность, так это моей сестре, госпоже Тобольской.

Я не стала с ним спорить, но наблюдавшая за нами Аглая сказала, что мои глаза в этот момент «лучше любых слов объяснили, откуда исходила идея надеть на голову смертной диадему».