Мэри Джейн - Блау Джессика Аня. Страница 11

– Хорошо. Да, мы, наверное, постоим здесь еще пару минут, смеха ради. – Я наконец взглянула на Иззи, которая теперь не сводила с меня глаз. Она выглядела растерянной, но в то же время как будто понимала, что ей сейчас лучше молчать.

– Увидимся вечером, дорогая.

Мама резко развернулась и направилась к ближайшей кассе. Она не обернулась на нас ни разу. Мое сердце стучало в груди, как барабан, и я знала, что оно не успокоится, пока мама не окажется за порогом магазина.

– Твоя мама страшная, – настоящим шепотом прошептала Иззи.

– Правда? – Мне никогда не приходило в голову, что она могла показаться страшной кому-то, кроме меня. Ее голос, не тихий и не громкий, всегда звучал размеренно и спокойно. Она была опрятной. Ухоженной. Редкие морщины не портили ее лицо, а волосы были светлее моих. Если она их подкрашивала, то держала это в секрете от меня.

– Она тебя шлепает?

– Нет, не то чтобы.

Она часто давала мне подзатыльники, но ни разу не била ремнем. Папа тоже никогда меня не наказывал, а когда он на что-то злился, то молча сжимал свою руку в грозный кулак. Обычно его гнев был направлен на газету или новости. Ему не нравились многие политики, и особенно сильно он ненавидел глав большинства зарубежных стран.

Когда мама наконец вышла из магазина, напряжение отпустило меня, а кровь стала похожа на теплое молоко. Я развернула тележку, и мы с Иззи покатили в соседний отдел.

– Упс-с-с. – Иззи посмотрела на меня снизу вверх, растянув губы в букве «с». – Я не помню, сколько людей я насчитала.

– Я помню.

– Ты помнишь моих людей?

– Да. Ну… то есть, нет. – Одно дело было лгать маме, и совсем другое – лгать Иззи. – Начнем отсюда и сосчитаем всех заново. Хорошо?

– Хорошо.

Я вернула фартуки на вешалки, и мы направились к кассам. Иззи насчитала пятьдесят покупателей, а я – двадцать шесть сотрудников.

– Выходит, соотношение – двадцать шесть к пятидесяти, – подытожила я.

– А соотношение нас с тобой к ведьме все еще два к одному.

– Да. И соотношение нас с тобой к моей маме – два к одному.

– Потому что мы одна команда?

– Именно. – Я дернула Иззи за косичку. – Мы одна команда.

В каждой руке я держала по коричневому бумажному пакету, а Иззи несла один перед собой, обхватив его двумя руками. Пакеты были не тяжелыми, но доверху наполнены всякой всячиной: пять коробок фруктового льда, шесть упаковок «M&M’s», пять коробок сладкого попкорна, шоколадные батончики разных марок, три полоски жевательных конфет, шесть конфетных ожерелий (по одному на каждого домочадца), а также по нескольку пригоршней ирисок и жевательной резинки. Я надеялась, что не купила ничего лишнего, и купила все необходимое. Указания доктора Коуна были слишком расплывчатыми и оставляли много возможностей для провала. Когда мама отправляла меня в «Эддис», ее указания были четче некуда: одна баночка приправы «Олд Бэй» [11] – маленькая и прямоугольная, а не большая и цилиндрическая; одна белая луковица размером с кулак твоего папы, без коричневых пятен; и три моркови, длиной от твоего запястья до кончика среднего пальца. А доктор Коун только и сказал, что «побольше конфет и всяких сладостей».

Мы дошли до перекрестка с Вудлон-роуд и свернули на мою улицу. Белокурая соседка снова работала в саду. Когда мы подошли ближе, она приподнялась на колени, откинула волосы с лица тыльной стороной ладони в перчатке и приветствовала нас.

– Мы купили конфеты! – крикнула Иззи, и мы обе остановились.

Я поставила пакеты на тротуар, Иззи последовала моему примеру. Женщина поднялась с земли и подошла к краю своей лужайки, остановившись прямо перед нами.

– Да? Что за конфеты? – Она посмотрела на наши пакеты.

Иззи ткнула в них пальцем.

– Фруктовый лед, конфеты, попкорн, жвачка и… что там еще?

– Святые угодники! Повезло тебе! – Женщина улыбнулась Иззи. – Ты ее летняя няня? – спросила она уже у меня.

– Да. Это дочь доктора и миссис Коун.

– Я Иззи. – Иззи вытащила упаковку попкорна. – Можно открыть?

– Конечно. – Я взяла у Иззи коробку и распечатала, после чего снова протянула ей.

Иззи запустила в коробку свою детскую пятерню и вытащила пригоршню глазированных зерен с орешками, застывшими в карамели, как насекомые в янтаре.

– Хотите? – спросила она мою соседку.

– Конечно. – Женщина сняла перчатку и сунула руку в коробку. – А тебя как зовут? – обратилась она ко мне.

– Мэри Джейн Диллард.

– А, так ты дочь Бетси и Джеральда? – Она подцепила с ладони желтое зернышко и отправила его в рот. – Я познакомилась с твоей мамой в «Элкридже». Мы с мужем подумываем о том, чтобы записаться туда.

– А с моими родителями вы знакомы? – спросила Иззи.

– Хм-м… Напомни, как их зовут? Я здесь недавно, и пока не успела со всеми перезнакомиться.

– Ну, они мама и папа! – когда Иззи говорила, изо рта у нее вылетали кусочки попкорна.

– Что ж, как-нибудь загляну к вам в гости и представлюсь лично.

– Доктор и миссис Коун сильно заняты этим летом, – выпалила я.

– Папу зовут Ричард. – Иззи протянула коробку женщине, и та угостилась еще горстью попкорна, а затем передала коробку мне. – А маму Бонни.

– А меня зовут миссис Джонс. Правда, в этом районе целых три миссис Джонс, так что вы можете звать меня Мини.

– Мини?! – Иззи рассмеялась.

– Так называли меня родители, когда я была маленькой. Потом я выросла, а прозвище как-то прижилось, и теперь все зовут меня Мини.

– И мистер Мини называет вас Мини? – спросила Иззи.

– Мистер Джонс называет меня Мини. Да.

– И ваши дети тоже называют вас Мини?

– Нам с мистером Джонсом еще не посчастливилось иметь детей. – Миссис Джонс улыбнулась. Когда миссис Фанкхаузер, приятельница моей матери, говорила о том, что у нее нет детей, она говорила это с печалью в голосе, но улыбка Мини Джонс не показалась мне печальной. Миссис Джонс повернула голову в сторону входной двери, распахнутой настежь, и тогда я тоже услышала, что в доме звонил телефон. – О, мне нужно ответить на этот звонок! Хорошего дня, девочки! – С этими словами она побежала в дом.

– Может, оставим ей всю коробку? – предложила Иззи.

– Давай. – Я загнула края вощеной бумаги, закрыла коробку и поставила ее на вымощенную булыжником дорожку.

– А вдруг собаки съедят?

– Тогда отнеси его на крыльцо.

Иззи схватила коробку, взбежала на широкую веранду с голубым полом и поставила ее на стеклянный столик, стоявший между двумя коваными стульями с мягкими подушками.

Когда мы с Иззи вернулись домой, телефон Коунов надрывался. Похоже, никто не собирался отвечать на звонок, и я метнулась на кухню, поставила пакеты на стол и стала шарить по нему в поисках телефона. Он обнаружился между стопкой телефонных справочников и банкой из-под кофе, в которой стояли карандаши, ручки и грязная деревянная линейка.

– Резиденция Коунов, Мэри Джейн слушает.

– Мэри Джейн! Ты вернулась. – Звонил доктор Коун.

– Да, и мы купили кучу сладостей.

– Замечательно. Не могла бы ты принести что-нибудь ко мне в кабинет?

– Да, конечно. Фруктовый лед и…

– Выбирай на свое усмотрение. Главное – неси много.

– Хорошо.

Доктор Коун отключился, и я на секунду уставилась на телефон, прежде чем положить трубку на рычаг. Живот скрутило от нервов. Я все еще боялась принести доктору Коуну и Джимми неправильные сладости.

– Можно мне фруктовый лед? – спросила Иззи.

– Только половинку. Не хочу, чтобы ты испортила себе аппетит перед ужином.

Иззи вскрыла коробку с фруктовым льдом и уселась на пол, одно за другим вынимая оттуда разноцветные эскимо. Очевидно, она искала нужный цвет. Мороженое за время нашей прогулки начало подтаивать, и цвета проступали сквозь бумажную обертку.

– Лиловое! – Иззи вручила мне лиловое эскимо. Я поместила желобок между двумя палочками на ребро кухонного стола, а затем надавила на мороженое основанием ладони. Эскимо разломилось на две идеальные половинки. Я сорвала обертку, одну половинку отдала Иззи, а вторую сунула в рот. Не вынимая тающее мороженое из-за щеки, я выкладывала сладкие лакомства на кухонный стол.