Объединитель (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич. Страница 9

Наблюдая за людьми, которые поют, смеются и обнимаются сегодня, я вдруг с удивительной ясностью понимаю — оно того стоило. Каждая капля пролитой крови, каждая принесённая жертва. Каждая проклятая секунда, проведённая в сражениях, в шаге от смерти, в ожидании конца. Потому что все мы боролись за право на такие вот моменты единения и счастья. За возможность, пусть даже всего на один вечер, просто побыть людьми. Ощутить вкус жизни со всей её сладостью и горечью.

Простой парень из Ново-Архангельска не планировал становиться лидером общины. Не планировал вести за собой людей. Играть роль лидера и защитника. Жизнь его не спрашивала. Адаптируйся или умри. Что ж, я адаптировался и не планирую умирать.

Я буду драться за своих и за всё это и впредь. До последнего вздоха, до последнего удара сердца. Чтобы мои люди могли вновь и вновь обретать друг друга. Петь, танцевать, любить.

Быть живыми.

Быть свободными.

* * *

В просторном зале штаба, освещённого мерцающими свечами — искусственный свет слишком бьёт по глазам, собрались самые близкие друзья и соратники. Тай, Гидеон, Девора, Шерхан, Эрис, Соловей, Акна, Драгана и Ваалис. Все они сидят за длинным длинным столом, уставленным немудрёной снедью и выпивкой. Эстер, бабушка Ребекки, активно выставляет всё новые и новые домашние блюда.

— А вот и ковбой! — восклицает Эрис, салютуя мне кружкой. — Присаживайся, Егерь. Мы тут как раз собрались помянуть павших.

Киваю и занимаю своё место во главе стола. Драгана тут же придвиагет ко мне бокал с чем-то алкогольным и ободряюще улыбается. В её глазах пляшут отблески пламени, делая радужку похожей на расплавленное серебро.

— Ну что, друзья, — откашливаюсь я, поднимая кубок. — Не чокаясь. За тех, кого мы потеряли. За наших друзей. За Накомис, — произношу я, чувствуя, как сжимается сердце.

Эта рана всё ещё слишком свежа. Воспоминания о ней по-прежнему бередят душу.

— Без неё этот мир стал хуже. Она была мудрой и чуткой. Настоящим другом.

— И отличным стрелком, — вставляет Мэтт. — Помнишь, как она разделалась с тем Квазом и спасла меня? Я помню…

Все согласно кивают, погружаясь в воспоминания.

— За Еноха… — добавляет он, и его голос дрожит.

Ещё бы, ведь погибший был ему хорошо знаком, брат по вере. Амиш, который не пережил атаку дроккальфар на Уайтклэй.

— Он был добрейшей души человек, — бормочет Пиромант. — Никогда не держал зла на других.

— За Кухулина, — продолжает Шерхан, и все поднимают бокалы.

— Весельчак и балагур, — грустно улыбается Соловей. — Он спас меня во время штурма базы Драконов.

— Пускай от его игры на волынке выпадали коронки, — я грустно улыбаюсь, — но мне будет её не хватать.

— За Горгону, — неожиданно для всех произносит Драгана. — Она была достойным противником и твоим учителем. Её смерть — большая потеря для всех нас.

Удивлённо смотрю на дроккальфар. Не ожидал от неё подобного признания, учитывая, что они никогда не были близки.

— За Сусанина, — тихо произносит Тай. — Он был отличным лидером для своих людей и настоящим защитником.

— И за всех остальных, — подытоживает Ребекка, обводя нас мрачным взглядом. — Тех, чьих имён мы даже не знаем. Простых солдат, погибших на наших глазах. Они достойны памяти не меньше прочих.

Киваю и поднимаю кубок в безмолвном тосте. Собравшиеся следуют моему примеру. На несколько минут в комнате воцаряется скорбная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей.

Каждый из нас погружается в свои мысли и воспоминания. О былых сражениях бок о бок, о вечерах у костра, о редких минутах покоя между миссиями. О друзьях и соратниках, которых мы потеряли и которые навсегда останутся в наших сердцах.

Но постепенно траурное молчание начинает тяготить. И я решаюсь его нарушить.

— Тай, помнишь, как Нако жаловалась и ворчала, когда я потащил её в деревню амишей? — начинаю негромко, улыбаясь уголком рта. — А когда увидала Вальтору вообще выпала в осадок.

— О да! — фыркает Николай. — Мне там вообще-то пузо продырявили. Ещё б я забыл!

Все смеются, и напряжение потихоньку отпускает. Вот уже Мэтт с ностальгической улыбкой принимается рассказывать, как Еноха однажды чуть не сожрала собственная хрюшка.

Эрис вспоминает, как Кухулин набрался чуть не разнёс бар Зака, решив показать всем свою молодецкую удаль.

Постепенно атмосфера теплеет и оживляется. Анекдоты и байки из прошлого льются рекой, вызывая то смех, то уколы печали. Но это светлая грусть. Мы вспоминаем хорошее, что было связано с нашими павшими друзьями. То, что они оставили нам на память о себе.

В какой-то момент я обвожу взглядом лица собравшихся и понимаю, что горечь утраты сменилась ощущением глубокой благодарности. Судьба свела меня с этими людьми. Позволила сражаться с ними плечом к плечу, делить все тяготы и радости.

И пусть кого-то из нас уже нет рядом, но мы продолжаем жить и бороться. Храня в своих сердцах тех, кого любили. Кто отдал за нас самое дорогое — собственные жизни.

Так мы сидим в беседах и разговорах, вспоминая друзей. Ведь память — это то немногое, что у нас осталось. Наша главная драгоценность в этом полном опасностей новом мире.

Пока мы помним павших, они всегда будут с нами. А значит, ни одна смерть не стала напрасной. Ни одна жертва не была лишена смысла.

Вот, за что стоит выпить в этот праздничный вечер. За живых и мёртвых. За семью, что мы обрели.

Глава 6

В какой-то момент посиделок Эрис упоминает, что больше всего ей не хватает концертов и живой музыки. Гидеон замечает, как здорово было бы устроить концерт в честь Рождества. Если опросить жителей, наверняка кто-то из них умеет играть на музыкальных инструментах. Эту идею тут же подхватывают остальные.

Тай, сидящий за углом стола, без лишних слов тянет прочь свой стул, отодвигая его к стене. Расположившись, он касается кольца на своём пальце и мысленно проваливается в него.

Все с удивлением косятся на него, а мы с Ребеккой переглядываемся и синхронно пожимаем плечами.

— Что там у тебя? — хмыкаю я. — Бумбокс из Магазина?

Не успеваю договорить, как Тай вытаскивает из пустоты чехол с характерной формой. Щёлкают замки, и из недр кейса показывается шестиструнная красотка.

Мой друг опускается обратно на стул, любовно поглаживая лакированный бок гитары. И в этот момент я с удивлением осознаю, насколько мало, оказывается, знаю Тая. Да, мы уже не первый месяц плечом к плечу, но многие детали его прошлого по-прежнему остаются для меня загадкой.

Вот и сейчас, глядя на то, как пальцы мечника невесомо скользят по грифу, я ловлю себя на мысли, что никогда не интересовался, чем он занимался до Сопряжения или чем увлекался, какие планы на жизнь имел и к чему стремился.

Раньше, чем я успеваю задать хоть один из этих вопросов, по комнате разливаются первые аккорды. Тихие, меланхоличные, они мгновенно заполняют пространство, проникая, казалось, в самую душу.

Абсолютно все замолкают, не желая прерывать эту сладостно-горькую, щемящую мелодию. Даже Мустафа, до этого что-то увлечённо рассказывающий Хва-ён, осекается на полуслове и застывает с открытым ртом.

А Тай поёт.

♪ Broken bottles in the hotel lobby

Seems to me like I’m just scared of never feeling it again[1] ♪

В Сопряжении музыка стала роскошью. Никто особо не балует себя прослушиванием песен. На фоне постоянной борьбы за выживание это кажется таким неуместным. И всё же сейчас, слушая низкий бархатный голос Тая, я вдруг ощущаю, насколько сильно мне этого не хватало.

Первым песню подхватывает Ана. Постепенно распознав текст, один за другим к пению присоединяются остальные. Сначала робко и неуверенно, словно боясь спугнуть хрупкое очарование момента. Однако чем дольше льётся мелодия, тем громче звучит общий хор голосов.

♪ But I’ve got high hopes, it takes me back to when we started