Сонный лекарь 6 (СИ) - Голд Джон. Страница 7

— Традиции, — Артур, пожав плечами, без интереса заглянул в свой стаканчик и тут же не глядя вылил его содержимое в кусты. — Сам недолюбливаю эту бурду, но тут по утрам другого не наливают. Мне приходится заказывать себе кофе аж из Нью-Йорка.

Войдя в главное здание, мы немного поплутали по коридорам, пройдя три поста охраны. По дороге Артур ввёл меня в курс дела.

— Будь проклято это чёртово Сопряжение Миров! После нашествия агентов не-мёртвых меры безопасности в Аркхэме пришлось ужесточить, — целитель помахал моим бланком. — Никакой беготни со сбором подписей до марта этого года не было. Потом случился этот чёртов зомби-вирус. Из-за него у нас на выходных симпозиум проходить будет. А мы теперь всех новеньких студентов прогоняем через практику и наше последнее испытание.

— Эм-м… Испытание в больнице для душевнобольных?

Мы как раз подошли к ещё одной решетчатой стене, перекрывающей коридор. Мулат-охранник проверил пропуск Артура и только после этого пропустил нас дальше.

— Мне не нравится сам термин «больница», — целитель недовольно пожевал губами, будто пробуя слово на вкус. — Лечебница? Здравница? Рекреационная зона для духовного здоровья? Судя по вашей лицензии от Красного Креста, вы больше работали с бытовыми или боевыми травмами и ранениями. В Аркхэме… у нас всё иначе. К нам отправляют тех, кому не могут помочь ни в одной другой клинике или госпитале Штатов, Канады или Мексиканского Королевства.

— Тяжёлые случаи?

— Особо. Тяжёлые, — Артур медленно кивнул. — Проклятье Лурье превратило тело пациента в студень? Или из-за чумы Монка человек становится носителем грибной инфекции? В таких случаях вслед за телом меняется и сам дух больного. Плоть вылечат целители, а вот с душой иногда возникают пробелы. У таких пациентов нарушается связь между физической оболочкой и душой. Вот учёный совет Аркхэма от греха подальше и помещает их в эту больницу для душевнобольных.

Гаус… который не Гаус, говорил об очевидном — вмешиваться в дух человека можно только в самом крайнем случае. Любое, даже самое маленькое и неочевидное воздействие, может навсегда изменить личность человека… или вовсе его убить. Потому пациентов, у которых вследствие болезни нарушилась связь между телом и духом, аккуратно изолируют. Такая практика лечения отклонений в духе до сих является повсеместной нормой даже в Империи Цинь.

…

*Крц*

Щелкнули ключи в замке очередных решетчатых ворот, пропуская нас в угловую секцию больницы. Здесь всё было по-другому. Два этажа, внутренний двор с аккуратно подстриженным газоном. На столике рядом стоят подносы с тарелками и куском недоеденного хлеба.

— Уи-и-ильям! — Артур, сложив руки в рупор, прокричал кому-то на втором этаже. — Спускайся, маленький негодник. Я знаю, что ты нас уже заметил.

Не прошло и пяти секунд, как послышался топот небольших ножек по старой деревянной лестнице. Во внутренний двор вылетело чудо лет тринадцати. Парнишка тащил на плече тяжёлый старинный стул, аж язык вытащив от натуги. Одарённый [0] нейтрального типа. Аура колышется чёрти как, намекая на полное отсутствие базового обучения. Что в общем-то неудивительно, учитывая, где ему приходится находиться в столь юном возрасте.

Наконец Уилл поставил стул посреди газона внутреннего двора и сам тут же на него забрался.

— Я готов, мистер Гаус!

— Какой ты всё-таки послушный, — улыбнувшись, Артур указал мне на парнишку. — Мистер Салтыков, Уилл и есть ваша последняя проверка.

— Мне надо вылечить его? — моему удивлению не было предела.

— Нет, не в этот раз, — целитель усмехнулся. — Не надо пытаться его лечить или накладывать какие-либо техники. Просто аккуратно положите ему на голову свою ладонь.

Подхожу к довольно улыбающемуся парнишке и кладу руку ему на голову… И ничего не происходит. Делаю несколько шагов спиной назад.

— Сейчас начнётся, — в глазах Гауса мелькнуло предвкушение.

Несколько секунд ничего не происходило, но тут мимика на лице Уильяма резко изменилась. Взгляд стал пустым. Он больше не улыбался, не радовался гостям, а, скорее, смотрел сквозь нас с Гаусом, наблюдая за одной лишь ему видимой целью. Я резко обернулся, проверяя, не стоит ли кто-то за моей спиной. Никого.

Уилл открыл рот и заговорил чужим… а точнее моим голосом.

— Я вижу… Как смотрю в будущее сквозь призму прошлого. Сквозь тьму на свет надежды, меркнущей с каждым днём, – в голосе ребёнка проскользнули нотки отчаяния. — Пленник надежд рода. Испорченная ветвь на фамильном древе. Я тот, кто вырос и стал самим собой вопреки чужому мнению…

В груди кольнуло. Уилл говорил обо мне. О детстве, проведённом в доме Салтыковых.

— Прошлого меня больше нет, – сидевший на стуле парнишка взглянул на свои руки так, будто смотрит сквозь них. — Семьи, которой я так хотел что-то доказать, больше не существует. Их нет… Их мнение для меня больше ничего не значит. Но есть тот, кто сияет на небосводе, как второе Солнце. Кто-то близкий… ради кого я пройду сквозь тьму и вознесусь над облаками.

Уильям вдруг замолк и стал заваливаться вперёд. Веки парнишки мелко задрожали, выдавая перегрузку мозга. Артур в одно мгновение оказался рядом, ловко взяв дитя на руки.

— Ждите здесь, — целитель подхватил стул телекинезом и вместе с парнишкой умчался на второй этаж.

Не прошло и пары минут, как он вернулся, протягивая мне подписанный бланк переводного студента.

— Что это вообще было? — кивком указываю на второй этаж.

— Уильям Шапиро, — Артур лёгким движением руки указал на дверь, ведущую в коридор больницы, — тринадцать лет. Попал к нам в Аркхэм одиннадцать месяцев назад. Родовой дар «Колокол» у Уилла пробудился слишком рано. Разум и личность не успели сформироваться. Вдобавок он им совершенно не управляет и потому содержится отдельно от других пациентов.

— Мистер Гаус, я спросил, что это было, а не кто это.

Артур поморщился.

— Дар рода. Уилл считывает образец ауры, проводя декомпозицию хранящейся в ней информации. Одно-два касания в день он переносит спокойно. Но если людей будет больше, его личность начнёт разрушаться. Мы используем дар рода Шапиро как лакмусовую бумагу для финальной проверки. Поверьте, будь в вас хотя бы намёк на силу Смерти, негативные мысли об Аркхэме или США, Уилл бы это сразу почувствовал.

— Так я прошёл проверку? — смотрю на бланк и вижу на нём, помимо подписи, отметку «7/10». — А это…

— Моя личная оценка, — Артур, загадочно улыбнувшись, указал на дверь. — Пройдите тем же путём назад. Я распорядился. Охрана выпустит вас из больницы. Мне же надо подождать здесь второго кандидата на проверку.

…

Второй раз к ректору факультета целебного дела я вошел без стука, пребывая в легком недоумении.

— Мистер… — Чапмэн вопросительно выгнула бровь?

— Салтыков, — машу заполненным бланком. — Могу я узнать, по какой причине вы выдали мне практически невыполнимое задание? Не имей я лицензии целителя, меня бы не пропустили дальше холла больницы.

— Кто ищет выход, тот его найдет, — ни один мускул не дрогнул на лице леди. — Вы же нашли? Или нет?

Молча смотрю на эту мымру. Я уже понял, какую игру затеяла мисс Чапмэн. Бумажки, бюрократия, правила старой аристократии, отношения учитель-ученик — это её личное шахматное поле в Университете. Неважно, что я сейчас скажу — она найдёт, что ответить, ибо играет в эту игру уже много лет. Единственный способ вывести её на чистую воду — это начать делать непредсказуемые ходы. Например, смотреть на неё как на мокрую уличную кошку, сидящую у дверей гостиницы в проливной дождь.

— Мистер…

— …

— Салтыков? — соизволила она наконец вспомнить мою фамилию.

— Хм… простите, задремал, — тру глаза, будто только что проснулся. — Вы что-то сказали, миссис Чапмэн?

— Мисс, — ректор нахмурилась.

— Что?

— Мисс, а не миссис Чапмэн, — дамочка нахмурилась, намекая на свой незамужний статус. — Что у вас там? Небось просиживали штаны в приёмной, прося поставить подпись хоть кого-то.