Успеть схватить (СИ) - "Save Our Souls". Страница 11

 — Молодец, хлопец. А эту кинь в холодильник, шоб не грелась.

Пока Игорь относил бутыль, дядька оформил стаканы:

 — Ну, давай без лишних слов. И не боись, — мужик кивнул на стакан. — «Изабелла», сам делал.

Чокнулись, выпили. Игорь продолжал ожидать дальнейших действий от защитника обиженного и оскверненного малолетнего натурала.

Михалыч, тем временем, облокотился об стол, с видимым удовольствием сунул в рот кусок сыра и подобревшим взглядом стал рассматривать молодого мужчину.

 — Вот, я так и подумал, неспроста Серый о тебе рассказал. Да! Они как пришли с Катериной, так он сразу ко мне, мол, так и так, Михалыч, выручай. Ну, а я шо, я завсегда помочь готов, а сегодня, так с утра чувствовал — шо-то будет. Ага, у меня чутьё получше чем приборы у метеорологов, я тебе точно говорю. Они там гадают, будет дождь, не будет. А я завсегда точно знаю, когда надо в погреб за винцом спускаться. Вот так-то!

Игорь в удивлении уставился на дядьку, пытаясь быстро захмелевшими «на старые дрожжи» мозгами ухватить мысль. Это что ж получается, Серый прямиком ябедничать к дядьке ринулся, а тот, вооружившись «Изабеллой», ринулся к Игорю? Что-то не срасталось в этой картине.

 — Тебя как звать-то, квартирант? Запамятовал я малеха.

 — Игорь.

 — Ну, будем знакомы, Игорь, — дядька по новой разлил вино и уставился на него. — Шо я говорил? Ну да, вот, говорю, как Серый только рассказал, так я и…

 — А что рассказал-то? — не выдержав, перебил Игорь.

 — Как шо? Шо «болеешь» ты, шо вчера не доглядел он, и надо бы тебя полечить. И то верно сказал, я как тебя увидел, так сразу понял — надо лечить! — дядька ухмыльнулся. — То ли дело сейчас. Вон и румянец появился, и глаза ожили. Да ты не тушуйся, давай за знакомство.

У Игоря словно камень с души свалился, теперь уже с удовольствием чокнувшись и отпив, он понял, что даже не чувствовал вкуса первого стакана. А вино было хорошее. Прав дядька, полегчало, и напряжение спало, и голову отпустило.

«Стало быть, не ябедничал Серый, просто сказал, что надо меня похмелить. Вот стервец!» — Игорь заулыбался и уже охотнее стал слушать словоохотливого Михалыча.

А тот, в свою очередь, увидев, что собеседник весь внимание, разлился соловьём. В течение первого литра Игорь узнал всё о том, какой он отличный хлопец оказался. В течение следующего литра он узнал всё, что только можно об «Изабелле», начиная с полива лозы и заканчивая умением сныкать бутыль в погребе от мудрой супруги.

Затем пришлось идти к холодильнику за второй бутылкой и новой порцией закуси.

Пошло хорошо. Михалыч поставил руку локтем на стол и, положив голову на ладонь, разоткровенничался. Игорю тоже значительно похорошело, и он прихлебывал вино, балдея от приятного вечера, опускающегося на двор. Вполуха слушал дядьку, изредка вставляя «угу» и одобрительно качал головой. Пока не понял, что речь идет о Серёге.

-…насмерть оба. А он шо, кутёнок же совсем. Мы после похорон пришли за ним, так еле нашли в доме, забился за комод, одни глаза свои белёсые таращит. А Вера Васильевна у меня женщина понимающая, она покурлыкала с ним, да и уговорила…

Игорь поплыл, но всё же старался не пропустить ни слова из монолога о Сером. Почему-то это казалось очень важным.

-…Вот так и прижился. А там уж Катерина его приветила, сдружились они, он и успокоился. Вот только в дом этот так никого и не пускает и трогать ничего не даёт. Ну да мы с Верой Васильевной понимаем, должно же у мальчонки где-то воспоминание о родителях храниться. Он сюда как на спасательный плот в детстве сбегал, коль шо не по нему, ну там, настроение или повздорит с кем. Потому и удивились мы, как узнали, шо он жильца-то пустил. Верушка даже заволновалась, сходи, говорит, Михалыч, посмотри, шоб человек был хороший, шобы всё путем было. Вера Васильевна у меня знаешь какая? Она у меня понимающая! Она всё-всё понимает у меня! — Михалыч для пущей убедительности поднял указательный палец вверх. — Да! Но, как ни крути, а всё же она женщина.

Игорь согласно кивал головой. Он не собирался крутить Веру Васильевну, чтобы убедиться, что она женщина. Он верил Михалычу на слово. Раз Михалыч сказал, что она женщина, значит — женщина. Как ты её не крути!

К этому времени собутыльники прониклись таким теплом и доверием друг к другу, что душа у них запела. Причем, делала она это громко и иногда фальшивя. Репертуар мужчин основательно разнился, потому затянутая Михалычем:

 — Сте-епь раздо-ольная, во-оля вольная, та, что жизни милей… — вызвала в душе пьяненького Игоря такой всплеск восхищения, что молчать было смерти подобно.

Возвращающийся Серый негромко присвистнул от удивления и замер у калитки, прислушиваясь.

 — И-и на всё-о-ом скаку в се-ердце казаку, вдруг ударил свине-ец! — в два голоса голосили «родственные души». Серый немного потоптался у калитки и решив, что дуэту он только мешать будет, развернулся и ушёл, так и не обнаружив своё присутствие.

Вторая бутылка подошла к концу и Михалыч, засуетившись, принялся убирать со стола и нетвердой походкой уносить в дом посуду. А Игоря потянуло навестить уборную. Когда же вернулся, мужчины уже не было. Удивившись, что тот не попрощался, Игорь зашел в хату, помыл посуду и пошел в комнатку.

Дежавю… На его кровати, раскинув руки-ноги, лежал Михалыч и, приоткрыв рот, похрапывал. Игорю вдруг представилось, что сейчас обязательно должна постучать в окно добрая фея Вера Васильевна. И заржал от собственной мысли.

Место Сергея он решил не занимать. И так прошлой ночью нехорошо получилось. Вышел на темный двор и улегся на лавке. «Изабелла» гуляла в крови, но голова была легкая, и мысли скакали как по той самой степи раздольной, о которой пел Михалыч.

«И какой ведь отличный мужик оказался, а я с ним драться собирался, — мелькнула мысль. — Всё-таки в мире полно хороших людей». Игорь расслабленно улыбался, на душе все ещё лежало тепло от общения.

 — Ветер пе-есню о во-оле мне-е споо-ой, на ковыле сыграй, — тихонечко, почти шепотом, пропел он полюбившиеся строки. — Я иду в свой после-едни-ий боо-ой за родимый и во-ольный край…

Память, наверное из вредности, напомнила, что бой ему ещё только предстоит и всколыхнула ненужные, но вполне естественные для пьяного мысли.

Мобильник и симку он уже купил, надо будет завтра позвонить родителям, чтоб не волновались и узнать, не беспокоил ли их кто. Вряд ли Тик стал бы их трогать, у него было какое-то необъяснимое чувство недоверия к родителям Игоря. Он их не боялся, относился к ним уважительно, но лишний раз встречаться с ними категорически не желал. А Игорь и не заставлял, считая это проходящим, временным. О родителях самого Тика он почти ничего не знал, лишь то, что мама у него умерла, а что с отцом, Тик говорить просто отказывался. Игорь просто для себя додумал, что, скорее всего, папашка не хочет общаться с «голубым» сыном. И хоть его самого подобная участь минула, Игорь прекрасно понимал, что его родители, спокойно отнесшиеся к его ориентации, скорее счастливое исключение из правил.